|
всю семью. Малютки контролируют и воспитывают свои семьи не меньше, чем сами подвергаются контролю с их стороны. Фактически можно сказать: семья воспитывает малыша благодаря тому, что воспитывается им. Какие бы образцы реакций ни задавались биологически и какой бы график ни предопределялся эволюционно, мы должны считаться с тем, что существует ряд потенциальных возможностей для изменения характера взаимного регулирования”, (стр. 109 -ПО, ч.1) Эриксон предлагает схему, которая “... представляет собой примерную последовательность стадии, во время которых, согласно клиническим и обыденным знаниям, нервная возбудимость, а также координация избирательной реактивности значимых людей в окружении ребенка легко могут вызвать решающее (по последствиям) столкновения... (стр. 113 ч.1) ... если мы потратим совсем немного нашей целительной энергии на продуманные превентивные меры, то сможем содействовать лечению и # сделать его проще.” (стр. 119 ч. 1). Ни один психолог мира до него не подвергал сомнению необходимость формирования самостоятельности или преодоления чувства неполноценности или вины. Эриксон полагает, что самостоятельность или уход от чувства неполноценности, избавление от него не несут позитивных психологических изменении в поведенческой и творческой деятельностир индивида. Только постоянство заданного пути развития личности, помогает продуктивнее идентифицировать себя с соответствующими ценностями, ориентациями, образами. Все перекликается с тезисом апостола Павла “К чему приучен, тем и живи9* Эриксон экстраполирует свой тезис о “психическом стимуле” в особый период жизненного цикла на все детство, а как феноменальное явление, на общество, которое прошло этот возрастной исторический этап. “Человек всю жизнь от первого толчка in untero до формируется в обладающих географической и исторической конкретностью группировках: семье, классе, общине, нации. Будучи всегда организмом, но и членом |
3.3.2. Зависимость компетентности ребенка от стадии социализации Самую важную роль в семейном воспитании играют взаимоотношения родителей и детей, особенно в ситуации заболевания у ребенка. Как справедливо отмечает Э. Эриксон: “Я бы сказал, что наша задача восстановить взаимность функционирования между больным ребенком и его родителями, с тем чтобы вместо множества бесплодных, мучительных и разрушительных попыток контролировать друг друга установилось взаимное регулирование, возвращающее самоконтроль и ребенку, и родителю.... Это слабое и изменяющееся крохотное существо заставляет расти вместе с собой всю семью. Малютки контролируют и воспитывают свои семьи не меньше, чем сами подвергаются контролю с их стороны. Фактически можно сказать: семья воспитывает малыша благодаря тому, что воспитывается им. Какие бы образцы реакций ни задавались биологически и какой бы график ни предопределялся эволюционно, мы должны считаться с тем, что существует ряд потенциальных возможностей для изменения характера взаимного регулирования**, (стр. 109-110,4.1) Эриксон предлагает схему, которая представляет собой примерную последовательность стадий, во время которых, согласно клиническим и обыденным знаниям, нервная возбудимость, а также координация ...избирательной реактивности значимых людей в окружении ребенка легко могут вызвать решающее (по последствиям) столкновения... (стр. 113 чЛ) ... если мы потратим совсем немного нашей целительной энергии на продуманные превентивные меры, то сможем содействовать лечению и сделать его проще.” (стр. 119 ч.1). Ни один психолог мира до него не подвергал сомнению необходимость формирования самостоятельности или преодоления чувства неполноценности или вины. Эриксон полагает, что самостоятельность или уход от чувства неполноценности, избавление от него не несут позитивных психологических изменений в поведенческой и творческой деятельности индивида. Только посто янство заданного пути развития личности, помогает продуктивнее идентифицировать себя с соответствующими ценностями, ориентациями, образами. Все перекликается с тезисом апостола Павла “К чему приучен, тем и живи”. Эриксон экстраполирует свой тезис о “психическом стимуле” в особый период жизненного цикла на все детство, а как феноменальное явление, на общество, которое прошло этот возрастной исторический этап. “Человек всю жизнь от первого толчка in untero до последнего вздоха формируется в обладающих географической и исторической конкретностью группировках: семье, классе, общине, нации. Будучи всегда организмом, но и членом общества, он постоянно включен во все три процесса организации. Его тело подвержено воздействию боли и напряжения, ЭГО действию тревоги, а как член общества, он чувствителен к страху, исходящему от его группы... ” (гл. 1(п.1) стр. 66). В истории человеческого познания соматическое эго и его социальное развитие всегда были связаны с изучением биологической, психологической и социальной наук. У Эриксона клиническая проблема исходит из познания дуальных человеческих кризисов. При этом оказывается, что все три процесса представляют собой три стороны одного процесса человеческой жизни (где слова имеют одинаковое значение). Эриксон рассматривает невротическую драму своих пациентов, как конфликт социального и соматического, где потребность в любви и желании быть принятым своими родителями, а значит и обществом, настолько сильны, что психоаналитику гуманистического направления всегда следует руководствоваться правилом: “Не принимай ошибочно ребенка за симптом”. Человек, реально включенный в социально-исторический контекст, не может быть внесоциальным индивидом таково мнение многих психологических школ и направлений (А.Адлер, Ф.Перлс, В.Райх, К.Роджерс, А.Фрейд, К.Хорни, К.Юнг и др.). Принимая фрейдистскую метафору, что кристаллы обнаруживают свою недоступную глазу структуру там и тогда, где и когда их разламывают, Эриксон стремится в области детства найти тот инструмент, ко |