|
лось очагами городских центров, совпадающих с центрами церковными»89, отмечает по этому поводу С.Д. Домников. Институциональные основы монархической власти. Фундаментальным принципом монархической идеи власти становится центральная фигура монарха, которая под воздействием религиозных, эсхатологических представлений приобретает более метафизический, но, тем не менее, и более логический смысл. В царской фигуре размещается Дух святой, а соединение конкретного властителя с последним (т.е. снятие антиномий, соединения Божьего и Тварного) происходит через церемониал «помазания на царство», которое носило духовный, символический и политический характер. Соответственно, в царе сосредоточивался святой дух, он же (царь) являлся и мерилом божественной сущности и божьей воли/истины в земном мире. В силу своих божественных дарований, он должен был, в свою очередь, «объективировать» свое предназначение, сродное монашеству, служению (И.Л. Солоневич) в управлении вверенного ему народа, т.е. превращал божественное не в пассивную (потенциальную), а в активную силу, действующую в социальном бытии. Затем, после своей объективации (в конкретной персоне), эта божественная сущность возвращалась к своей самости (царь подчиняет себя высшей воле, служит ей), соединяясь с Божьей волей как с ее основой. Здесь следует остановиться на том, что хотя сам царь и являлся центром российской политической и духовной жизни, он в то же время был и за ее пределаДомников С.Д. Указ. соч. С. 259, 260. Продолжая эту мысль, С.Д. Домников отмечает, что «на Руси город стягивает к себе силы верующих. Монастыри окружают города тесными кольцами. Образ города-монастыря, окружающего пространство власти аурой “умного делания”, знаковый феномен русской духовной культуры. Образ такого города-монастыря с наибольшей последовательностью отразился на градостроительной практике Москвы, на каждом из этапов развития которой освоение городского пространства окружалось кольцами монастырей». |
специальное учреждение, ведавшее общежительскими монастырями, одной из функций которого являлась монастырская колонизация северных регионов, О А ( \ способствующая экономическому освоению края . В этом смысле становление институтов самодержавной власти было органично связано с религией и церковной организацией, неслучайно все славянофилы отмечали, что осмысление самодержавного строя невозможно без религиозного миросозерцания. «На Руси церковь и государство изначально выступали нераздельно. Церковная организация была непосредственно спаяна с государственной. Более того, само государство выстраивалось и организовывалось очагами городских центров, совпадающих с A J _____ _____ центрами церковными» отмечает по этому поводу С.Д. Домников. Институциональные основы монархической власти. Фундаментальным принципом монархической идеи власти становится центральная фигура монарха, которая под воздействием религиозных, эсхатологических представлений, приобретает более метафизический, но, тем не менее, и более логический смысл. Идея Царской власти, весьма логично и последовательно разворачивается в Святой Троице 242 [Бог сама Божья воля ; Сын принцип объективация божьей воли на земле, в человеческой сущности; и Святой дух, который локализуется А 4 4 ______ (снисходит) в конкретных земных представителях] . Таким образом, получается, что в царской фигуре размещается Дух святой, а соединение конкретного властителя с последним (т.е. снятие антиномий, соединения Божьего и Тварного) происходит через церемониал «помазания на царство», которое носило духовный, символический и политический характер. Соответственно в царе сосредоточивался святой дух, он же (царь) являлся и мерилом божественной сущности и божьей воли/истины в земном мире. В силу своих божественных дарований, он должен 240Там же. С. 189. 241Домников С.Д. Указ. соч. С. 259. Продолжая эту мысль, С.Д. Домников отмечает, что «на Руси город стягивает к себе силы верующих. Монастыри окружают города тесными кольцами. Образ городамонастыря, окружающего пространство власти аурой “умного делания”, знаковый феномен русской духовной культуры. Образ такого города монастыря с наибольшей последовательностью отразился на градостроительной практики Москвы, на каждом из этапов развития которой освоение городского пространства окружалось кольцами монастырей» / Там же. С. 260. Стоит отметить, что по учению Сергея Радонежского Святая Троица приобретает символ единства земли русской, символ единства земного и небесного, церкви и государства. Причем икона «Святой Троицы» написанная Андреем Рублевым, как отмечает С. В. Перевезенцев, почиталась, да и почитается сегодня, не столько как произведение искусства, сколько как воплощенный символ единения. Неслучайно, самого С. Радонежского «рассматривали как воплотившийся в реальном человеке символ единства Руси», неслучайно и то, что он «почитался как небесный покровитель и заступник московских государей. И недаром именно в Троице-Сергиевом монастыре крестили великокняжеских и царских детей» I Перевезенцев С.В. Указ соч. С. 215. 243 В религиозно-политическом мышлении власть Бога, является абсолютным выражением идеи власти. Последняя представлена также в виде двух противоречивых направлениях (см. выше): во-первых, Божья власть защищает людской мир, ею Он одаривает их свободой; во-вторых, проявляется в Его способности карать и наказывать, при несоблюдении установлений, т.е. выход за пределы веры и закона. Считалось, что во всех своих проявлениях власть может быть только в деяниях Бога —Единосущной Троицы. / См. об этом более подробней: Величко А.М. Указ. соч,. с. 85 107 79 был, в свою очередь, «объективировать» свое предназначение, сродное монашеству, служению (И.Л. Солоневич) в управлении вверенного ему народа, т.е. превращал божественное не в пассивную (потенциальную), а в активную силу, действующую в социальном бытии. Затем, после своей объективации (вр конкретной персоне), эта божественная сущность возвращалась к своей самости (Царь подчиняет себя высшей воли, служит ей), соединяясь с Божьей волей как с ее основой. Здесь следует остановиться на том, что хотя сам царь и являлся центром российской политической и духовной жизни, он в тоже время был и за её пределами, входил «единую систему» божьей власти, ибо «несть власти, аще не от Л 4 А Бога; сущая же власти от Бога учинены» . Причем «наделеность властью, это обладание исключительным даром избрания Господом Богом, означает “великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божеского естества...” (Второе послание Петра 1:4)»245. Власть, особенно после падения Константинополя, выступала как в роли носителя и распространителя святости, святителя Руси, так и в качестве охранителя чистоты веры, защитника от наступления конца света, т.е. по существу принимала на себя апостольские функции. В этом контексте «апостольство на Руси оказывается целиком вовлечено в русло государственной центразизаторской политики... русские идеологи Града Божьего не только разделяли, но и выступали идеологами и проводниками оформляющейся имперской традицией» . На этих политико-религиозных основах устанавливается вся институциональная система властвования. Это объясняет, прежде всего, то, что в России было вообще бессмысленно «цареубийство», так как оно практически ничего бы не меняло в системе властвования. «Цареубийство отмечает И.Л. Солоневич было, прежде всего, политически бессмысленными, ибо царская власть была только одним из слагаемых “системы учреждений”, и убийство одного из слагаемых политической A J 4 и духовной системы ничего изменить не могло» . Основными институтами государственной власти при данном политикоправовом устройстве выступают: монарх, боярская дума, земские соборы. Институт царской власти осмысляется отечественным правосознанием с пяти позиций. Во-первых, институт царя это символ политико-правового единства, независимости страны и ее международного значения. Во-вторых, этот институт генетически связан еще с древним стремлением русского народа к 80 244Рим. 13,1. 241Домников С.Д. Указ. соч. С. 228. 246Домников СД. Указ. соч. С. 260. 247Солоневич И.Л. Народная монархия. М. 1991. С. 48 |