|
данных113. Имперская власть получает четкое, светское законодательное закрепление в Артикулах Петра I: «Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах отчет дать не должен; но силу и власть имеет свои государства и земли...». Согласно Основным законам, император издавал верховные акты управления и нормативные указы и повеления как в форме Высочайших указов (повелений), так и в форме словесного волеизъявления. Существовало, как правило, две основные практики взаимодействия института верховной власти с другими институтами государственной власти, определяющих отечественную модель властных отношений. Первая связана не с разделением властей, а, наоборот, с единением (единством) властей, где законодательная, исполнительная и судебная власть объединены общей верховной властью, которая направляет деятельность последних для достижения общих, национальных целей и интересов. В благоприятные моменты развития государства верховная власть как бы отстраняется от деятельности трех властей, не влияет на их деятельность, наоборот полностью полагается на них, однако при возникновении конфликта между последними или в экстраординарную минуту политико-правовой жизни верховная власть реализуется непосредственно, а ее волеизъявления становятся общеобязательными и неограниченными. С одной стороны, отмечает русский юрист Н.А. Захаров, институт имперской власти выполняет функции верховного объединения, единства государственной власти, а, с другой —осуществляет функцию «непосредственного волеизъявления, установленную в общих своих чертах в Основных законах и неограниченную в этой сфере применения», могущую проявить себя в кризисные моменты. Верховная власть, по глубокому убеждению Н.А. Захарова, должна активно действовать «именно в тот момент, когда 114 Такое обоснование имперской власти дает, например, Ф. Прокопович, воспроизводя в своем трактате практически все основные теоретические выкладки западного юриста Г. Гроция. |
власти проистекает из народного согласия (договора), по которому народ отказывается от своих прав и свобод, наделяя безграничной властью монарха, признавая за ним вершителя своих судеб (теоретические истоки этой идеи можно найти уже у Ю. Крижанича) 284. В этом смысле основой государственной власти становится не божественная воля, а благо народа и государства: «Ты владеешь нами к общей пользе нашей» отмечает Ф.Прокопович. И именно эта идея величия и могущества государства российского, где все и каждый должен служить «верою и правдой, не жалея живота своего» от простого крестьянина до монарха, становится опорой для всего последующего институционального развития имперской государственной власти . Причем сама идея безграничной власти основывается на божьей воле и на договоре и осуществляется для общей пользы подданных . Имперская власть получает четкое, светское законодательное закрепление в артикулах Петра I: «Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах отчет дать не должен; но силу и власть имеет свои государства и земли...». Согласно основным законам Император издавал верховные акты управления и нормативные указы и повеления, как в форме Высочайших указов (повелений), так и в форме словесного волеизъявления. Существовало, как правило, две основные практики взаимодействия института верховной власти с другими институтами государственной власти, определяющих отечественную модель властных отношений. Первая, связана не с разделением властей, а, наоборот, с единением (единством) властей, где законодательная, исполнительная и судебная власть объединены общей верховной властью, которая направляет деятельность последних для достижения общих, национальных целей и интересов. В благоприятные моменты развития государства верховная власть как бы отстраняется от деятельности трех властей, не влияет на их деятельность, наоборот — полностью полагается на них, однако, при возникновении конфликта между последними или в экстраординарную минуту политико-правовой жизни, верховная власть реализуется непосредственно, а ее волеизъявления становятся общеобязательными и неограниченными. С одной стороны, отмечает русский юрист Н.А. Захаров, институт имперской власти выполняет функции Верховного объединения, единства государственной власти, а, с другой, — осуществляют функцию «непосредственного волеизъявления, установленную в общих своих чертах в основных законах и неограниченную в этой 90 284См. История политических и правовых учений / Под общ. ред. О.В. Мартышина. М. 2004. С. 370 371. 245См. об этом: Кавелин КД. Указ. соч. С. 165. 286 Такое обоснование имперской власти дает, например, Ф. Прокопович воспроизводя в своем трактате практически все основные теоретические выкладки западного юриста Г. Гроция. 7ft7 сфере применения», могущую проявить себя в кризисные моменты . Верховная власть, по глубокому убеждению Н.А. Захарова, должна активно действовать «именно в тот момент, когда остальные три власти входят между собой в конфликт, или, как высшая власть, устанавливающая начало и конец других властей» . Другой теоретик В. Соловьев пишет, что верховная власть призвана обеспечить единство «общественного тела», где три различные ветви власти, правильно разделенные и дифференцированные, должны быть сведены к высшему единству посредством их одинакового подчинения единой верховной власти, которая лишь одна может выступить гарантом достижения общественных целей и идеалов . Вторая практика взаимодействия институтов государственной власти органично связана с первой, это система «замещающих» друг друга властей 29°. Так, «в старой Московии, например, боярская дума замещала князя в его отсутствие, причем, действуя вместо князя, она действовала как князь и осуществляла всевозможные акты, которые в обычном порядке осуществлялись князем... Сенат был учрежден Петром Великим для вершения всех государственных дел в отсутствии монарха» 29'. По мнению В.Н. Синюкова, под действием петровской модернизации системы государственной власти и европоцентристских тенденций в правовой системе «произошел социальный переворот, оказавший сложнейшее влияние на будущее русской государственности и права. В их природе наряду с сохранившимися как элемент правосознания исконными земско-соборными чертами стала формироваться новая ветвь в организации власти и права, характерная для западного административно-полицейского государства» . В этом плане немаловажным и неотъемлемым институтом государственной власти становится верховный тайный совет, который, однако, был не самостоятельным, а вспомогательным учреждением при верховной власти. Отсюда, отмечает М.Ф. Владимирский-Буданов, и особая сфера деятельности и компетенции этого института: «сфера его деятельности простирается на все вопросы, которыми может непосредственно ведать сама верховная власть... Но это не два органа, рядом стоящих, а один совет не имеет никакой собственной власти; он действует только 287Захаров Н.А. Система русской государственной власти. М., 2002. С. 305. 288 Там же. С. 306. Критикую западную теорию разделения властей Н.А. Захаров отмечает, что «при чрезвычайно сложной и развитой современной государственной жизни, при массе самых разнообразных стремлений и интересов нельзя не видеть необходимости существования власти нейтральной, уравновешивающей, стоящей выше всех отдельных интересов и столкновений» Там же. С. 307. См. об этом: Ященко А.С. Философия права Владимира Соловьева. Теория федерализма. Опыт синтетической теории права и государства. СПб., 1999. 290 См. подробнее: Мордовцев А.Ю. Феномен государственной власти в отечественном социальнополитическом пространстве: путь к очевидности // Философия права. 2004. № 1. 291Алексеев Н.Н. Идея государства. СПб., 2001. С. 289. 292Симонов В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов, 1994. С. 115. 91 |