Проверяемый текст
Плотников, Андрей Анатольевич; Конституция РСФСР 1918 г. (Диссертация 2003)
[стр. 41]

Р О С С И Й С К А Я I 4 1 /ГО С У Д А Р С Т В Е Н Н А Я ( БИ Б Л И О Т ЕК А [ мастерские, превращаясь, как тогда говорили, в «изготовителей зажигалок».90 Росла безработица.
Налицо была общая дисквалификация промышленного пролетариата, и выпадение значительной его части из культуры фабричной дисциплины и фабричной трудовой солидарности, которая была «естественной базой» для всей системы политического (и не в последнюю очередь политико-правового) просвещения рабочих, отлаженного российской социалдемократией еще до революции.
Создавались условия, при которых рабочие массы на некоторый период неизбежно становились, по выражению В.И.
Ленина, «гораздо менее пролетарскими по составу, чем прежде».
Класс гегемон, с которым привыкла иметь дело партийная «старая гвардия», превращался в конгломерат, разнородные ядра которого
цементировались общим недовольством, вызванным экономическим хаосом.
Пролетариат чувствовал себя «социально беспризорным» слоем и требовал от власти «трудового
приюта».91 Он ожидал не правовых гарантий для эффективного и рентабельного использования своей рабочей силы, а просто права на труд; не дифференцированной справедливой оплаты, а минимального (пусть грубо-уравнительного) жизнеобеспечения.
Усталость и ожесточение, эти неизбежные психологические продукты войны и разрухи обостряли его групповой эгоизм и предрасполагали к идее «порядка любой ценой» (идее антиправовой по самой своей сути, всегда предвещавшей установление той или иной формы правительственного абсолютизма).92 В социальнополитическом плане это было равнозначно согласию на то, чтобы элементарные условия выживания пролетариата как класса обеспечивались за счет его союзника по революции крестьянства.
Последующая идея форсированной индустриализации, осуществляемой с помощью насильственного обирания деревни, соответствовала, как ни горько это признавать, нуждам и
отчаян90Там же.
С.
72.
91 Ленин В.И.
О государстве / Полн.
собр.
соч.
Т.
39.
С.
82.
92 Горький М.
Указ.
соч.
С.
73.
[стр. 43]

Соглашаясь с беспощадностью карательных мероприятий, направленных на подавление вооруженной контрреволюции, такие видные деятели партии большевиков, как В.И.
Ленин, Н.И.
Бухарин, Ф.Э.
Дзержинский, М.В.
Фрунзе, неоднократно подчеркивали их чрезвычайный, вынужденный, а потому и сугубо временный характер, предостерегали против «возведения нужды в добродетель»1 .
Но в реальной жизни стихийно формировались совсем иные установки и принципы.
Отступления от законности, обусловленные крайними обстоятельствами военного времени, сплошь и рядом трактовались как высшая «революционная законность», чрезвычайные меры —как новая устойчивая норма, обеспечивающая «скорейшее утл верждение бесклассового общества» .
Произошло глубокое изменение структуры рабочего класса.
Одни его представители сложили головы на фронтах I-мировой и начавшейся гражданской войны.
Других голод выгнал в деревню.
Из-за закрытия крупных заводов масса кадровых рабочих подалась на мелкие предприятия и в мастерские, превращаясь, как тогда говорили, в «изготовителей зажигалок»3.
Росла безработица.
Налицо была общая дисквалификация промышленного пролетариата, и выпадение значительной его части из культуры фабричной дисциплины и фабричной трудовой солидарности, которая была «естественной базой» для всей системы политического (и не в последнюю очередь политико-правового) просвещения рабочих, отлаженного российской социал-демократией еще до революции.
Создавались условия, при которых рабочие массы на некоторый период неизбежно становились, по выражению В.И.
Ленина, «гораздо менее пролетарскими по составу, чем прежде»4.
Класс гегемон, с которым привыкла иметь дело партийная «старая гвардия», превращался в конгломерат, разнородные ядра которого
43 1См.: Горький М.
Указ.
соч.-С.71.
2 Там же.
3Там же.
С.72.
4См.: Ленин В.И.
О государстве // Поли.
собр.
соч.
Т.39.
С.82.


[стр.,44]

цементировались общим недовольством, вызванным экономическим хаосом.
Пролетариат чувствовал себя «социально беспризорным» слоем и требовал от власти «трудового
приюта»1.
Он ожидал не правовых гарантий для эффективного и рентабельного использования своей рабочей силы, а просто права на труд; не дифференцированной справедливой оплаты, а минимального (пусть грубо-уравнительного) жизнеобеспечения.
Усталость и ожесточение, эти неизбежные психологические продукты войны и разрухи обостряли его групповой эгоизм и предрасполагали к идее «порядка любой ценой» (идее антиправовой по самой своей сути, всегда предвещавшей установление той или иной формы правительственного абсолютизма).
В социально-политическом плане это было равнозначно согласию на то, чтобы элементарные условия выживания пролетариата как класса обеспечивались за счет его союзника по революции крестьянства.
Последующая идея форсированной индустриализации, осуществляемой с помощью насильственного обирания деревни, соответствовала, как ни горько это признавать, нуждам и
отчаянным ожиданиям деклассированного пролетариата.
С проблемой правового нигилизма в различных ее ипостасях столкнулись и разработчики первой советской Конституции.
44 1См.: Горький М.
Указ.
соч.
-С.73.

[Back]