|
I 117 ложение они занимают, позволяя себе демонстрировать свое превосходство над всеми, кто, по ее мнению, был ниже ее. Из этого дела видно, что умысел на убийство Д. у К. возник именно вследствие испытываемого им мотива социальной ненависти, а не "на почве внезапно возникших неприязненных отношений"1. Говоря о мотивационных основаниях, важно отметить, что и те, которые специально обозначены в законе, не достаточны с точки зрения их буквального объяснения. Непосредственно, если говорит о мотиве религиозной ненависти, то не совсем понятно, как следует квалифицировать преступления, совершенные на почве оскорбленных религиозных чувств и, таким образом, религиозной ненависти или вражды. Так, в комментарии к ст. 282 УК РФ А.В. Наумова подчеркивается: "Под возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды понимается попытка создать конфликты между гражданами разных национальностей, рас или конфессий (религиозной принадлежности) ,.."2. Исходя из этого, получается, что особую общественную опасность законодатель видит только в том случае, если жертвой преступления (совершенного на основании различного отношения к религии преступника и жертвы), становится именно верующий. Испытывать "религиозную ненависть" к атеисту юридически нельзя. Атеизм не является религией. Если учесть, что адепты ряда сект одинаково негативно относятся как к представителям других конфессий, так и к лицам, не исповедующим никакой религии (а иногда не любят атеистов даже больше), ситуация выглядит на редкость странно. В то же время тот же А.В. Наумов приводит в своем раннем труде примеры убийства атеистов по мотивам религиозной ненависти. В одном из них он пишет, как Михаил Сергеенков, бывший активный участник одной из запрещенных религиозных сект, нашел в себе силы порвать с ней и стал атеистом. Он написал книгу «Заживо погребенные», под влиянием которой многие теряли религиозную веру и выходили из секты. Главари секты не простили этого Сергеейкову. Он получил Рахматуллина Н.Г. Убийство по мотиву национальной... С.45. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов М.: Юристъ, 1996. С.679 2 1 |
1 0 7 ва, под которой понимается усиление контраста между различными социальными группами* в результате образования класса бедных и класса богатых. Анализ судебно-следственной практики показывает, что в 10 % уголовных дел, в которых мотив назван как “внезапно возникш ие личные неприязненные отнош ения”, на самом деле имел место м отав социальной ненависти. Так, в ходе судебного разбирательства установлено, что К., вечером, возвратившись с работы в состоянии легкого алкогольного опьянения, застал дома жену в истерике по поводу того, что их соседка Д., купила норковую шубу, а у нее ничего нет, потому, что он (К.) ничего в этой жизни не достиг и загубил ее жизнь. К., пошел выяснять отношения к Д. В ходе общения с Д., на почве “внезапно возникших личных неприязненных отношений” он ее убил. Анализ материалов дела свидетельствует, что Д., занимала высокий социальный статус и относилась к другим людям в зависимости от того, какое положение они занимают, позволяя себе демонстрировать свое превосходство над всеми, кто, по ее мнению, был ниже ее. Из этого дела видно, что умысел на убийство Д. у К. возник именно вследствие испытываемого им мотива социальной ненависти, а не “на почве внезапно возникших неприязненных отношений”. Уголовный закон, признавая мотивом национальную, расовую, религиозную ненависть или вражду обстоятельством, отягчающим ответственность за умышленное убийство, не содержит указаний относительно умысла виновного. Отсутствие законодательного решения по данному вопросу вызывает различные суждения на страницах юридической литературы, но что особенно важно трудности в квалификации действий виновных. Между тем, чтобы определить понятие мотива преступления бесспорно важное значение имеет установление именно субъективной стороны преступления, ха |