|
64 что было эквивалентно примерно 8% национального ВВП или среднедушевому доходу за 1,5 месяца. Отклонения от средней величины размах вариации были, однако, поистине огромными: если Москва в 1996 г. перечисляла в центр 6 млн. рублей в расчете на одного жителя (что эквивалентно средненациональному душевому доходу за 8 месяцев), то Чукотка, напротив, получала из федерального бюджета 2,8 млн. рублей в расчете на одного жителя (почти 4 месячных средненациональных дохода). Другими словами, Москва, как и большинство других регионов, перечисляла в Центр больше, чем получала из Центра (6 млн. рублей в расчете на одного москвича), тогда как Чукотка, напротив, была чисто дотационным регионом: налогов, собранных на территории Чукотки, не хватало не только для того, чтобы поддерживать федеральное правительство, но даже на финансирование расходов самой региональной администрации и местных властей, так что приходилось еще получать чистую субсидию из федерального бюджета, эквивалентную на одного жителя. Регионы, делающие большие финансовые переводы в центр, такие как Тюменская область и особенно расположенные на ее территории два ресурсных автономных округа Ханты-мансийский и Ямало-Ненецкий, имели более низкое отношение доходов к ВВП. Напротив, в регионах, переводящих в Центр суммы ниже среднероссийских (таких, как Ставропольский край и Орловская область) или вообще являющихся чистыми получателями средств в рамках бюджетной системы (многие регионы Дальнего Востока и Северного Кавказа), отношение доходы / ВВП оказывалось на уровне выше среднероссийского. После учета межбюджетных финансовых потоков (от богатых к бедным) оказывается, что реформистские регионы (а также регионы с низким инвестиционным риском, лучшим предпринимательским климатом, низкой преступностью, но высокой долей нелегальных доходов и либерально настроенным электоратом) смогли выкачивать доходы из |
* * % Мордовию, Марий-Эл, Кабардино-Балкарию, Орловскую и Калининградскую области, Сложившаяся ситуация заставляла местные власти проводить собственную социальную политику, не обращая внимания на решения, принятые на федеральном уровне. Прямые трансферты из Фонда региональной поддержки только видимая часть айсберга, так как перераспределение средств между центром и регионами происходит главным образом на стадии раздела налоговых поступлений. Чистые межбюджетные финансовые потоки между регионами и центром исчисляются как разница между общими доходами всех уровней власти, собранными на данной территории, и расходами региональных и местных властей. Большинство регионов, таким образом, оказывается донорами центра (федерального правительства), так как именно перечисления налоговых сборов из регионов составляют основу доходов федерального бюджета. (Кроме того, часть доходов федерального правительства, такие как таможенные пошлины или поступления от приватизации объектов федеральной собственности, не развивается по каждый российский регион в 1996 г. перечислял в центр 1,1 душу населения, что эквивалентно примерно 8% национального ВВП или среднедушевому доходу за 1,5 месяца. Отклонения от средней величины размах вариации были, однако, поистине огромными: если Москва в 1996 г. перечисляла в центр 6 млн. рублей в расчете на одного жителя (что эквивалентно средненациональному душевому доходу за 8 месяцев), то Чукотка, напротив, получала из федерального бюджета 2,8 млн. рублей в расчете на одного жителя (почти 4 месячных средненациональных дохода). Другими словами, Москва, как и большинство других регионов, перечисляла в Центр больше, чем получала из Центра (6 млн. рублей в расчете на одного москвича), тогда как Чукотка, напротив, была чисто дотационным регионом: налогов, собранных на территории Чукотки, не хватало не только для того, чтобы поддерживать федеральное правительство, но даже на финансирование расходов самой региональной администрации и местных властей, так что приходилось еще получать чистую субсидию из федерального бюджета, эквивалентную почти 3 млн. рублей на одного жителя. Регионы, делающие большие финансовые переводы в центр, такие как Тюменская область и особенно расположенные на ее территории два ресурсных автономных округа Мансийский и Ямало-Ненецкий имели более низкое отношение доходов к ВРП. Напротив, в регионах, переводящих в Центр суммы ниже среднероссийских (таких, как Ставропольский край и Орловская область) или 30 * вообще являющихся чистыми получателями средств в рамках бюджетной системы (многие регионы Дальнего Востока и Северного Кавказа), отношение доходы/ВРП оказывается на уровне выше среднероссийского. ш После учета межбюджетных финансовых потоков (от богатых к бедным) оказывается, что реформистские регионы (а также регионы с низким инвестиционным риском, лучшим предпринимательским климатом, низкой преступностью, но высокой долей нелегальных доходов и либерально настроенным электоратом) смогли выкачивать доходы из других регионов, где реформы шли медленнее. Все это означает, пишет В.В. Попов, что «экономическая политика как на федеральном, так и на региональном уровнях оказывает воздействие на экономическую динамику, однако таким образом и в таких направлениях, которые, возможно, не слишком согласуются с традиционными представлениями. Если говорить о динамике производства, то она, похоже, зависит не столько от темпов экономической либерализации, сколько от способности региональных администраций поддержать и обеспечить эффективное функционирование институтов, создающих благоприятный деловой климат. Что же касается динамики реальных доходов, то здесь реформаторская политика региональных властей, похоже, может принести осязаемые результаты, способствуя выкачиванию доходов из других менее либеральных регионов. Федеральное правительство через систему бюджетных трансфертов может нейтрализовать (и в действительности отчасти нейтрализует) межрегиональные потоки деловых доходов, перераспределяя финансовые ресурсы в пользу бедных регионов. Политика реформаторских регионов, таким образом, объективно приходит в противоречие с усилиями федерального Центра по выравниванию межрегиональных различий в доходах»10 До сих пор убедительно не доказана экономическая правомерность существующих пропорции деления регионов на «доноров» и «дотационников». Если сопоставить средства, поступающие с данной территории в федеральный бюджет, и суммарные расходы на этой же территории из федерального бюджета, включая финансовую помощь субъекту Федераций, то окажется, что в России нел • десяток, а более 30 регионов-доноров, на территории которых проживает почти 60% населения страны. Президент межрегионального общественного фонда содействию развития экономических отношений «Новая экономическая перспектива» С.И. Алексеев, который приводит эти данные, справедливо юДробижсва Л.М., Акласв А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996, с. 238-239. 31 |