|
Традиционный коллективизм, подобно государственному присутствию в экономике, третировался как преграда на пути постсоветского обновления общества. В средствах массовой информации, публицистике и некоторы х научных работах этого периода можно встретить утверж дения, что недостаточное развитие творческого, активного индивидуализма объясняется инертностью, косностью и конформизмом коллективистских уравнительны х и солидаристских отнош ений.1 Разви тие индивидуализма сильно подорвало традиционный коллективизм. Распад социалистической системы принудительного подчинения личности коллективу не только освободил частную инициативу, по и подорвал такие базовые устои российской экономической культуры, как солидарность, взаимопомощь, гарантии защ иты и поддержки. С разруш ением коллективизм а в первую очередь пострадала срединная культура, стала распадаться ткань повседневной жизни; привычный темп и ритм труда и досуга, меж личностны е связи и общение, психологический климат па производстве и в быту. Без достаточной нравственной и культурной легитимизации частной инициативы и индивидуального успеха распад коллективизма обостряет социальны е антагонизмы, быстрое имущ ественное расслоение общ ества порождает зависть и взаимное неприятие разных социальных групп. Сам постсоветский индивидуализм принципиально отличается от сложившегося па Западе. Присущие второму ответственность и самодисциплина в первом случае остаются неразвитыми, поскольку чужая, неорганичная русской культуре западная аскеза не поддастся заимствованию. Современный индивидуализм в гораздо большей степени, нежели аскетическими ценностями, питается традицией потребительства, выросшей па основе деформации прагматических ориентации в советский период, и демонстрационного эффекта. Произошел перекос в сторону потребления в ущерб собственно хозяйственному, трудовому, созидательному рационализму: «Идеал рынка был представлен не в образе инициативного производительного груда, а в образе западного 1 Модернизация в России и конфликт ценностей. М., ИФРАН, 1993. 250 с. |
демонстративного потребления, так и с полным освобождением потребительского индивидуализма советских времен. Традиционный коллективизм, подобно государственному присутствию в экономике, третировался как преграда на пути постсоветского обновления общества. В средствах массовой информации, публицистике и некоторых научных работах этого периода можно встретить утверждения, что недостаточное развитие творческого, активного индивидуализма объясняется инертностью, косностью и конформизмом коллективистских уравнительных и солидаристских отношений.[153] Однако демонстративное противопоставление частной предпринимательской инициативы государственной и индивидуализма коллективизму на деле лишь усугубили раскол и аномию в обществе. Формальный «уход» государства из многих, в том числе и стратегически важных для народного хозяйства и социальной сферы, отраслей экономики породили дезорганизацию и упадок централизованного планового народного хозяйства. Однако он не повлек за собой реального освобождения хозяйствующего индивида от влияния бюрократических структур и властных отношений. Коррупция и криминал тормозят развитие частной инициативы не меньше, чем бюрократические препоны и налоговое бремя. Опросы показывают, что предприниматель не чувствует себя и свою собственность свободными от угроз прямого насилия и внезапных, непредсказуемых, нерегулируемых никакими законами действий властных структур. С другой стороны, ни для кого не секрет, что именно причастность к власти дает наиболее быстрый и эффективный доступ к «приватизации» сырьевых и финансовых ресурсов и производственных мощностей. Реально происходит сращивание властных структур с крупным бизнесом и формирование олигархии, оказывающей все больше влияния на политическую и общественную жизнь. Традиционная же для России политика защиты отечественных производителей наталкивается как на возражения либеральных экономистов, выступающих против ограничений «свободы рынка», так и на слабость и бедность государства, не располагающего ресурсами для ее 137 проведения. Таким образом, позитивные аспекты государственного участия в экономике (известны преимущества, полученные на определенном этапе японскими производителями в результате государственной политики ограничения доступа импортеров на внутренний рынок) оказались нереализуемыми, а негативные последствия сращивания экономических и властных отношений — непреодоленными. Развитие индивидуализма сильно подорвало традиционный коллективизм. Распад социалистической системы принудительного подчинения личности коллективу не только освободил частную инициативу, но и подорвал такие базовые устои российской экономической культуры, как солидарность, взаимопомощь, гарантии защиты и поддержки. С разрушением коллективизма в первую очередь пострадала срединная культура, стала распадаться ткань повседневной жизни: привычный темп и ритм труда и досуга, межличностные связи и общение, психологический климат на производстве и в бьпу. Без достаточной нравственной и культурной легитимизации частной инициативы и индивидуального успеха распад коллективизма обостряет социальные антагонизмы, быстрое имущественное расслоение общества порождает зависть и взаимное неприятие разных социальных групп. Сам постсоветский индивидуализм принципиально отличается от сложившегося на Западе. Присущие второму ответственность и самодисциплина в первом случае остаются неразвитыми, поскольку, как мы уже говорили, чужая, неорганичная русской культуре западная аскеза не поддается заимствованию. Современный индивидуализм в гораздо большей степени, нежели аскетическими ценностями, питается традицией потребительства, выросшей на основе деформации прагматических ориентации в советский период, и демонстрационного эффекта. Произошел перекос в сторону потребления в ущерб собственно хозяйственному, трудовому, созидательному рационализму: «Идеал рынка был представлен не в образе инициативного производительного труда, а в образе западного супермаркета, исключающего дефицит». [213]. 138 |