|
254 В подготовленном проекте Гражданского уложения, которому так и не было суждено, стать первым кодифицированным актом гражданского законодательства нового поколения (сообразно европейским кодексам), термин «наследование по праву представления» был заменен «поколенным преемством», содержание которого практически не отличалось от первого . Данное предложение стало результатом длительной дискуссии, развернувшееся в российской цивилистике в XIX начале XX вв. Под известным влиянием германской юридической науки Д.И. Мейер писал, что основанием поколенного раздела наследства служит то, что родственники дальнейших нисходящих степеней в совокупности как бы представляют собой родственника первой степени, от которого они происходят, почему они все вместе и получают то, что досталось бы этому родственнику, если бы к наследованию призывался он, поэтому право дальнейших нисходящих на ту часть наследства,* которая досталась бы их восходящему, умершему прежде наследодателя, называ^ 2 ется правом представления (jus representation!s) . По мнению Д.И. Мейера такой порядок наследования, возникший в римском частном праве, в российское законодательство был рецепцирован посредством канонического права греческой церкви, но сущность его была воспринята неправильно, поскольку долгое время считалось, что само право наследования дальнейших нисходящих сводится к праву наследования представляемого ими лица, то есть допускался вымысел, будто лицо представляемое само наследует в имуществе наследодателя, а потом уже после него наследуют его нисходящие. Исходя из своих предположений о сущности наследования по праву представления, Мейер категорично заявлял, что «нисходящие представляемого лица ... имеют самостоятельное право наследования, не обусловливаемое способностью представляемого лица к приобретению права наследования. И право представления не есть право наследования, принадлежащее будто бы умершему 1См.: Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодатель[роекта Гражданского уложения. Пособие к лекциям. 2-е изд., доп. СПб., 1911. 2 См.: МейерД.И. Русское гражданское право. М., 1997. С. 432. С. 420-423. |
сестры, за отсутствием тех и других единокровные и единоутробные братья, наконец, за отсутствием и этих наследников, наследство переходит к единокровным и единоутробным сестрам (ст. 1140 ч. 1т. X). Таким образом, единокровные братья, принадлежащие к тому же роду, как и родные братья умершего, могли бы ожидать равного с ними участия в наследовании, а между тем закон совершенно отстраняет их. Вопреки опять-таки общему принципу, родные сестры устраняют единокровных братьев. Законом 3 июня 1912 года права лиц мужского и женского пола при наследовании движимого и недвижимого имущества за исключением земельного (внегородского) имущества были уравнены. В родовом и благоприобретенном земельном имуществе доля лиц женского пола стала равняться 1/7 доле наследства. Однако, лица женского пола, т.е. дочери и их нисходящие, получили равную долю в земельном имуществе при отсутствии сыновей и их нисходящих (п. 3 ст. 1128), или и при наличности их, но в том случае, когда при большом количестве дочерей, сыновние части оказались бы меньше дочерних (п. 2 ст. 1128)1. Такой наследственный правопорядок просуществовал до 1918 года. В подготовленном проекте Гражданского уложения, которому так и не было суждено, стать первым кодифицированным актом гражданского законодательства нового поколения (сообразно европейским кодексам), термин «наследование по праву представления» был заменен «поколенным преемством», содержание которого практически не отличалось от первого . История наследственного права в Советской России началась с отмены института наследования одним из первых актов советского гражданского законодательства Декретом ВЦИК от 27 апреля 1918 г. «Об отмене 1ГойхбаргА. Указ. соч. СПб., 1912. С. 13-15. См.: Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодательства и проекта Гражданского уложения. Пособие к лекциям. 2-е изд., доп. СПб., 1911. С. 420-423. каких случаях они отстранялись, каким образом несли ответственность и т.п. Отличия в порядке наследования по праву представления в современных наследственных правовых системах различных государств свидетельствуют, что данный способ используется в различных целях. В западноевропейской цивилистической науке право представления рассматривали как право более отдаленных преемников наследовать в силу перешедшего на них права предшествовавшего им, но ранее умершего наследника. Из этого теоретического построения делался вывод о полной зависимости права наследующих от прав предшественников, поэтому к преемникам переходили все недостатки, поражавшие правоспособность предшественника несмотря на то, что его уже не было в живых и что при жизни оно не прикасалось к наследству, то есть одна его субъективная неспособность наследовать распространялась и на представляющего его правопреемника. Господствующей считалась и точка зрения, что наследование по праву представления возможно, если в свое время правопреемник наследовал от предшественника, поскольку наследство фиктивно переходило через голову умершего предшественника от наследодателя1. В российской цивилистике взгляды на наследование по праву представления складывались при известном влиянии германской юридической науки. Например, один из старейших российских цивилистов Д.И. Мейер писал, что основанием поколенного раздела наследства служит то, что родственники дальнейших нисходящих степеней в совокупности как бы представляют собой родственника первой степени, от которого они происходят, почему они все вместе и получают то, что досталось бы этому родственнику, если бы к наследованию призывался он, поэтому право дальнейших нисходящих на ту часть наследства, которая досталась бы их См.: Башмаков А.А. Очерки права родового, наследственного и обычного. СПб., 1991. С. 452. восходящему, умершему прежде наследодателя, называется правом представления (jus representationis)1. По мнению Д.И. Мейера такой порядок наследования, возникший в римском частном праве, в российское законодательство был рецепцирован посредством канонического права греческой церкви, но сущность его была воспринята неправильно, поскольку долгое время считалось, что само право наследования дальнейших нисходящих сводится к праву наследования представляемого ими лица, то есть допускался вымысел, будто лицо представляемое само наследует в имуществе наследодателя, а потом уже после него наследуют его нисходящие. Исходя из своих предположений о сущности наследования по праву представления, Мейер категорично заявлял, что «нисходящие представляемого лица ... имеют самостоятельное право наследования, не обусловливаемое способностью представляемого лица к приобретению права наследования. И право представления не есть право наследования, принадлежащее будто бы умершему восходящему. Оно не основывается на вымысле, будто сначала наследует представляемое лицо, а потом уже —лица, представляющие его. Все содержание права представления, по римскому праву, сводится лишь к определению наследственной доли дальнейших нисходящих родственников» . Фундаментальными можно назвать научные изыскания, которые в праве наследования по праву представления провел К.П. Победоносцев, который писал, что в наследстве ближайшая линия исключает дальнейшую, а в каждой линии ближайшая степень исключает дальнейшую, но если при открытии наследства лицо, ближайшее в степени умершему, не находится См.: МейерД.И. Русское гражданское право. М., 1997. С. 432. 2Там же. Более подробно о фикциях в римском наследственном праве см.: Мейер Д.И. О юридических вымыслах и предположениях, о скрытых и притворных действиях // Избранные произведения по гражданскому праву. М., 2003. С. 70-77. |