|
Указанные меры отражали не столько искреннее стремление государствучастников укрепить СНГ, сколько представляли собой вынужденные шаги со стороны их руководства. Можно выделить следующие «побудительные» интеграционные факторы, проявившиеся во второй половине 1990-х годов. В первую очередь назовем усталость и отрезвление, наступившие вследствие исчерпанности потенциала плохо проработанной великорусской идеологии. Отчасти это связано с невозможностью поддерживать адекватный этой идеологии международный имидж, немыслимый без некоторых атрибутов, таких как армия, флот, дипломатические представительства и т.д. Следующий фактор рост разочарования по поводу перспектив получения массированной западной помощи, прежде всего от США и стран Европейского союза, Японии, Тайваня, Южной Кореи, Китая, от международных финансовых институтов, рост понимания невозможности быстрой интеграции постсоветских государств в международные структуры. Среди прочих факторов выделим: осознание ограниченных возможностей подлинного независимого экономического развития, рост задолженности России и других стран СНГ, дефицит управленческих кадров и т.д., а также изменение имиджа России как страны, которая «объедала» своих партнеров, как территории, которая более других деградировала. Стало очевидным, что Россия объективно и субъективно располагает большим потенциалом для экономического роста и проведения реформ. И, наконец, отмечался тот факт, что ряд постсоветских государств, на территории которых имели место вооруженные конфликты (Грузия, Армения, Таджикистан, Молдова, Азербайджан), а также Казахстан, где существовала потенциальная угроза распада, сделали вынужденный тактический шаг навстречу России, который нельзя было рассматривать как принципиальный выбор в пользу объединения. По мнению А. Салмина, «наблюдалось любопытное явление: неприязнь в отношении России СССР (там, где она была) постепенно снижалась, не препятствуя сближению, но зато росла более или менее выраженная обеспокоенность тем, что и вполне симпатичная, дружественная Россия может быть 23 |
в экономической и гуманитарной областях между Белоруссией, Казахстаном, Киргизией и Россией, Договор о военно-техническом сотрудничестве (1992 г.), Договор о создании Таможенного союза (1995 г.), в который вошли Беларусь, Казахстан, Киргизия, Россия и ряд других государств. Позже к Таможенному союзу присоединился Таджикистан, а в 2001 г. эта организация была преобразована в ЕврАзЭС. В 1995 г. разрабатывается Концепция национальной безопасности СНГ. С середины 1990-х годов интеграционные процессы выходят на новый качественный уровень —активно развивается двусторонняя интеграция. В 1995— 1996 гг. подписываются договоры между Белоруссией и Россией: в феврале 1995 г. —Договор о дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Республикой Беларусь; 2 апреля 1996 г. Договор об образовании Сообщества Беларуси и России; 2 апреля 1997 г. Договор об образовании Союза России и Беларуси; 8 декабря 1999 г. Договор о создании Союзного государства России и Беларуси. Указанные меры отражали не столько искреннее стремление государствучастников укрепить СНГ, сколько представляли собой вынужденные шаги со стороны их руководства. Можно выделить следующие «побудительные» интеграционные факторы, проявившиеся во второй половине 1990-х годов. В первую очередь назовем усталость и отрезвление, наступившие вследствие исчерпанности потенциала плохо проработанной великорусской идеологии. Отчасти это связано с невозможностью поддерживать адекватный этой идеологии международный имидж, немыслимый без некоторых атрибутов, таких как армия, флот, дипломатические представительства и т.д. Следующий фактор —рост разочарования по поводу перспектив получения массированной западной помощи, прежде всего от США и стран Европейского союза, Японии, Тайваня, Южной Кореи, Китая, от международных финансовых институтов, рост понимания невозможности быстрой интеграции постсоветских государств в международные структуры. Сре ди прочих факторов выделим: осознание ограниченных возможностей подлинного независимого экономического развития, рост задолженности России и других стран СНГ, дефицит управленческих кадров и т.д., а также изменение имиджа России как страны, которая «объедала» своих партнеров, как территории, которая более других деградировала. Стало очевидным, что Россия объективно и субъективно располагает большим потенциалом для экономического роста и проведения реформ. И, наконец, отмечался тот факт, что ряд постсоветских государств, на территории которых имели место вооруженные конфликты (Грузия, Армения, Таджикистан, Молдова, Азербайджан), а также Казахстан, где существовала потенциальная угроза распада, сделали вынужденный тактический шаг навстречу России, который нельзя было рассматривать как принципиальный выбор в пользу объединения. По мнению А. Салмина, «наблюдалось любопытное явление: неприязнь в отношении России СССР (там, где она была) постепенно снижалась, не препятствуя сближению, но зато росла более или менее выраженная обеспокоенность тем, что и вполне симпатичная, дружественная Россия может быть объективно опасна для новых независимых государств просто в силу несопоставимости потенциалов» . Политика России в составе СНГ не была свободной от ошибок и достаточно проработанной, однако нельзя не учитывать и ряд факторов, влияющих на ее формирование и на отношения между странами членами Содружества, помимо тех, о которых говорилось выше. В первую очередь, более высокий статус России как крупнейшей региональной державы, который сохранится в любом союзе, создаваемом на базе или в рамках Содружества при ее участии, удерживает лидеров других стран от создания более жесткой структуры, нежели СНГ. Во-вторых, неурегулированность и нерешенность экономических и политических проблем в России не позволяют ей стать более притягательным ядром нового союза. И, наконец, назовем такой фактор, как сохранение «страха» возро1Салмин А. Социально-политические исследования. 1994. № 3. С. 7. |