Проверяемый текст
Хабибова, Наталья Евгеньевна; Философский анализ понятия "ценностные ориентации": онтологический и гносеологический аспекты (Диссертация 2004)
[стр. 45]

Введя в науку понятие социальной установки, У.Томас и Ф.Знанецкий синтезировали его из философского понятия «ценность» и психологического понятия «установка».
Выделив в своей совместной работе «Польский крестьянин в Польше и Америке» (1918-1920), а точнее в методологических заметках во введении к работе, две фундаментальные практические проблемы, составляющие ядро рефлексирующей социальной практики во все времена: проблему зависимости индивида от социальной организации культуры и проблему зависимости социальной организации культуры от индивида, определили, что для разрешения данных проблем социальная теория — основа социальной техники, должна включить в себя оба задействованных в них вида данных объективные культурные элементы социальной жизни и субъективные характеристики членов социальной группы,
для чего они и использовали термины «социальные ценности» и «личностные установки».
Под социальной ценностью (или просто ценностью) ученые понимали любой факт, имеющий доступные членам некой социальной группы эмпирическое содержание и значение, исходя из которых, он и есть или может стать объектом деятельности.
Каждая из ценностей, как отмечали авторы, имеет содержание либо чувственное, либо частично чувственное, частично воображаемое, либо только воображаемое.
Значение ценностей становится эксплицитным в том случае, когда они рассматриваются в связи с другими человеческими действиями.
Таким образом, социальная ценность противоположна естественной
вещи, которая имеет содержание, но как часть природы не имеет значения для человеческой деятельности и считается «бесценной».
Когда естественная вещь приобретает значение, она становится за счет этого социальной ценностью.
Естественно, общественная ценность может иметь много значений, соотносясь с разными видами деятельности.
Установка определялась учеными как процесс индивидуального сознания, определяющий реальную или возможную активность индивида в социальном мире.
Исходя из этого, установка рассматривалась ими как
45 \
[стр. 29]

§2.
Функциональное поле понятия «ценностные ориентации» В настоящем параграфе мы исходим из необходимости комплексного исследования ценностных ориентаций во взаимосвязанных ракурсах философском, социально-теоретическим и социально-эмпирическом.
Впервые понятие «ценностные ориентации» в категориальном смысле употребили У.Томас и Ф.Знанецкий в исследовании адаптации поведения польских крестьян, эмигрировавших из Европы в Америку, где рассматривали его в качестве социальной установки («социальный аттитюд»).
Введя в науку понятие социальной установки, У.Томас и Ф.Знанецкий синтезировали его из философского понятия «ценность» и психологического понятия «установка».
Выделив в своей совместной работе «Польский крестьянин в Польше и Америке» (1918-1920), а точнее в методологических заметках во введении к работе, две фундаментальные практические проблемы, составляющие ядро рефлексирующей социальной практики во все времена: проблему зависимости индивида от социальной организации культуры и проблему зависимости социальной организации культуры от индивида, определили, что для разрешения данных проблем социальная теория — основа социальной техники, должна включить в себя оба задействованных в них вида данных объективные культурные элементы социальной жизни и субъективные характеристики членов социальной группы
(курсив наш.
—Н.Х).
Для чего они и использовали термины «социальные ценности» и «личностные установки».
Под социальной ценностью (или просто ценностью) ученые понимали любой факт, имеющий доступные членам некой социальной группы эмпирическое содержание и значение, исходя из которых он и есть или может стать объектом деятельности.
Каждая из ценностей, как отмечали авторы, имеет содержание либо чувственное, либо частично чувственное, частично воображаемое, либо только воображаемое.
Значение ценностей становится эксплицитным в том случае, когда они рассматриваются в связи с другими человеческими действиями.
Таким образом, социальная ценность противоположна естественной
29

[стр.,30]

вещи, которая имеет содержание, но как часть природы не имеет значения для человеческой деятельности и считается «бесценной».
Когда естественная вещь приобретает значение, она становится за счет этого социальной ценностью.
Естественно, общественная ценность может иметь много значений, соотносясь с разными видами деятельности.
Установка определялась учеными как процесс индивидуального сознания, определяющий реальную или возможную активность индивида в социальном мире.
Исходя из этого, установка рассматривалась ими как
индивидуальный двойник общественной ценности, деятельность в любой форме, выступающая связующим звеном между ними.
Ценность отлична от природной вещи, отмечали У.Томас и Ф.Знанецкий, через свое отношение к деятельности и тем самым к индивидуальному сознанию; установка же отлична от физического состояния через свое отношение к деятельности и тем самым к социальному миру.
Более того, как подчеркивали исследователи: «Установка есть психологический процесс, трактуемый как изначально проявляющийся в соотнесенности с социальным миром и взятый, прежде всего в связи с некоторой общественной ценностью.
Психологический процесс есть установка, трактуемая как объект в себе, изолированный рефлексирующим актом внимания и взятый, прежде всего в связи с другими состояниями этого же индивида ...
Психологический процесс остается всегда главным образом состоянием кого-то; установка остается всегда главным образом установкой на что-то».1 Связав воедино различные установки индивида, социальная теория, по мнению ученых, имеет возможность определить социальный характер индивида, а индивидуальная психология исследовать психологические процессы как обусловленные фактами внешнего мира.
Признавая существование индивидуальных ценностей наряду с общественными ценностями, Томас и Знанецкий интересовались, в первую 1См.: Томас У., Знанецкий Ф.
Методологические заметки // Американская социологическая мысль: тексты / под ред.
В.И.
Добрснькова.
М., 1994.
С.
344.
30

[Back]