|
68 И я советовал бы полностью изъять книги Аристотеля: РЬузюогшп, МеЩрЬузИса, Эе Ашта, Е1Ысогиш, которые до сих пор считались лучшими, вместе со всеми другими, славословящими естественные вещи, хотя на основании их нельзя изучить ни естественные, ни духовные предметы... Я осмеливаюсь сказать, что (любой) гончар имеет более глубокие знания о естественных вещах чем можно почерпнуть из книг Аристотеля. Мое сердце скорбит, что проклятый, высокомерный, лукавый язычник своими лживыми словами совратил и одурачил столь много истинных христиан»1. Противопоставление веры и знания, характерное для протестантизма, привело к сознательному стремлению ограничить сферу применения разума миром «земных вещей», поскольку трансцендентный Бог, по убеждению протестантских богословов, есть исключительно предмет веры, а не знания. Под «земными вещами» понималось прежде всего практически ориентированное познание природы. Разум стал ориентироваться на сферу практической деятельности: ремесла, хозяйства, политики. Применение разума в практической деятельности тем более поощрялось, что сама эта сфера, с точки зрения реформаторов, приобретает особо важное значение: труд теперь выступает как своего рода мирская аскеза. Этим фактом обусловливается признание особой ценности технических и научных изобретений, которые способствуют облегчению труда и стимулируют материальный прогресс. Именно в этих условиях возникает экспериментально-математическое естествознание, у истоков которого стояли Кеплер, Галилей, Кавальери и др. Новая наука оттеснила метафизику на задний план, создав особый сциентистский способ мышления и жизненной ориентации, по сей день определяющий характер европейской культуры и индустриально-технической цивилизации, ставшей теперь всемирной. По словам немецкого философа Г. Ромбаха, «точная наука есть философия Нового времени»2. 1 Лютер М. Время молчания прошло // Лютер М. Избранные произведения 1520-1526. Харьков, 1984. С. 68. 2 КотЬасЬ Н. 5иЬ$1апг, Зу$1ет, $1гик1иг; РгсЛшвд МипсЬеп, 1965. 1: 0*е Оп!о1о§1е без РипкИопаПзтиз ипс! бег рЫ1о$орЫ$сЬе Н1тег§гипб бег шобегпеп М$$еп$сЬаП. 5.149. |
мания; в них единолично властвует затмевая Христа слепой языческий наставник Аристотель. И я советовал бы полностью изъять книги Аристотеля: РЬузюогит, МеШрЬузИса, Эе Атта, Бйисогит, которые до сих пор считались лучшими, вместе со всеми другими, славословящими естественные вещи, хотя на основании их нельзя изучить ни естественные, ни духовные предметы... Я осмеливаюсь сказать, что (любой) гончар имеет более глубокие знания о естественных вещах чем можно почерпнуть из книг Аристотеля. Мое сердце скорбит, что проклятый, высокомерный, лукавый язычник своими лживыми словами совратил и одурачил столь много истинных христиан»1. Противопоставление веры и знания, характерное для протестантизма, привело к сознательному стремлению ограничить сферу применения разума миром «земных вещей», поскольку трансцендентный Бог, по убеждению протестантских богословов, есть исключительно предмет веры, а не знания. Под «земными вещами» понималось прежде всего практически ориентированное познание природы. Разум стал ориентироваться на сферу практической деятельности ремесла, хозяйства, политики. Применение разума в практической деятельности тем более поощрялось, что сама эта сфера, с точки зрения реформаторов, приобретает особо важное значение: труд теперь выступает как своего рода мирская аскеза. Этим фактом обусловливается признание особой ценности технических и научных изобретений, которые способствуют облегчению труда и стимулируют материальный прогресс. Именно в этих условиях возникает экспериментальноматематическое естествознание, у истоков которого стояли Кеплер, Галилей, Кавальери и др. Новая наука оттеснила метафизику на задний план, 1 Лютер М. Время молчания прошло // Лютер М. Избранные произведения 1520-1526. Харьков, 1984. С. 68. создав особый сциентистский способ мышления и жизненной ориентации, по сей день определяющий характер европейской культуры и индустриально-технической цивилизации, ставшей теперь всемирной. По словам немецкого философа Г. Ромбаха, «точная наука есть философия Нового времени»1. В период зарождения модерна именно наука главным образом определяла как общественное сознание, так и общий облик новоевропейской цивилизации. Этот факт становится особенно очевидным в контексте еще одной особенности этой цивилизации, вызванной к жизни именно развитием науки. Речь идет о технике, по своему характеру отличающейся от той, которая была в восточных обществах, в античности и в средневековье. Возникшая в союзе с экспериментально-математическим естествознанием, техника больше всего повлияла на особенности того типа цивилизации, которую принято называть индустриальной. «Современная техника, пишет немецкий философ С. Мозер, это автономное образование истории Нового времени, так же как наука и искусство. Она не есть просто сумма отдельных методов. Скорее, последние суть проявления этого автономного и универсального процесса»2. Связь между экспериментально-математическим естествознанием и техникой глубинная, органическая: само рождение механики невозможно для преодоления нспереходимого для античности и средних веков рубежа между естественным, с одной стороны, и техническим, искусственным с другой. В виде эксперимента техника глубоко проникает в саму 1 ВотЪасЬ Н. 8иЬз1апг, 8уз1ет, 8Ггик1иг; Ргейэиг^; МйпсЬеп, 1965. 1: 01е Оп1о1о§1е без РипкбопаЬзтиз ипб бег рЬПозорЫзсЬе Нт^ег^гипб бег тобетеп МззепзсЬаЙ. 8. 149. 2 Мозег 8. Клик бег 1габШопе11еп ТесЬткрЬПозорЫе // ТесЬпе, ТесЬшк, ТесЬпо1о§1е. РиНосЬ сИе МйпсЬеп, 1973. |