|
80 тех, кто отстаивает в культуре интернациональные связи, и таким образом уничтожить все, что мы духовно восприняли с момента возникновения гуманистической образованности... Если до самого последнего времени нормальный отбор возвышал носителей культуры или постепенно повышал культуру поднимающихся в этом процессе слоев, то теперь в ходе негативного отбора тон начинают задавать те, кто отстал по своему самообладанию и способности контролировать свои влечения. Вследствие их победы, господствующими становятся их ценности. В душе отдельного индивида также возникает внутренняя борьба мотивов, и в конце концов происходит негативный отбор такого рода, что люди начинают стыдиться культуры, которую они восприняли, ощущают склонности к ней как проявление слабости и трусости»1. Возможно, слова приведенной цитаты слишком резки, но ее автор не одинок в своих оценках социокультурной реальности модерна. Действительно, новая культура, а культура во все времена выполняла целый ряд витальных функций по отношению к обществу, детерминировала и глубинные трансформации в самом обществе, и изменение человека, его отношения к культуре и его места в ее системе. Общество модерна, «опьяненное» успехами в развитии технологический цивилизации, в формате взаимовлияния на культуру начало создавать такой вариант взаимоотношений между ними, при котором культуре отводилось, с одной стороны, декоративное значение, с другой она подчинялась тому положению вещей, которое было характерно для общества нового типа. Культура стала впадать в зависимость от техногенного общества, утрачивая свободу самоорганизации. Человек рассматриваемой эпохи остается один на один с достижениями своего разума, техника заменяет ему культуру, но не может выполнить для общества и человека и малой доли того, что выполняла по отношению к ним свободная культура. Э. Фромм так описывает эту проблему. «В течение последних ‘Манхейм К. Человек и общество в век преобразований. М., 1991. С. 81. |
4 31 Культура, утверждает К. Манхейм, представляет один из самых •* сложных объектов для научного анализа. Если в сфере экономики и политики перемены легко замечаемы, то в отношении культуры дело обстоит принципиально иным образом. Здесь взаимосвязь между причиной, приво* дящей к тем или иным изменениям, и следствием обнаруживается с большим трудом. Причина такого положения вещей, как пишет К. Манхейм, «необходимо устранять в воспринимаемых феноменах их непосредственно зримую в явлениости форму и переосмысливать их в соответственные, неочевидные, действующие на заднем плане социальные процессы»1. К. Манхейм говорит о том, что культурная жизнь индустриального общества (общества модерна) регулируется исходя из принципов конкуренции и сотрудничества. Эти принципы, как он полагает, суть общие для всех сфер общественной жизни, а не только для экономики, применительно к которой они описаны наиболее подробно и обстоятельно. Примеча' тельны слова К. Манхейма характеризующие его видение социокультурной реальности современного ему общества общества модерна. «Подоб-т но тому как в современной экономике при наивысшем развитии техники коммуникаций рождаются движения за автократию, пишет он, точно * так же возникают и перебои в культурной сфере. Сторонники локальной духовности стремятся вытеснить из своих рядов тех, кто отстаивает в культуре интернациональные связи и таким образом уничтожить все, что мы духовно восприняли с момента возникновения гуманистической образованности... * Если до самого последнего времени нормальный отбор возвышал % носителей культуры или постепенно повышал культуру поднимающихся в этом процессе слоев, то теперь в ходе негативного отбора тон начинают 4 1 Манхейм К. Человек и общество в век преобразований. М., 1991. -С. 32. 32 задавать те, кто отстал по своему самообладанию и способностью контро■ лировать свои влечения. Вследствие их победы, господствующими становятся их ценности. В душе отдельного индивида также возникает внутренняя борьба мотивов, и в конце концов происходит негативный отбор тако4 го рода, что люди начинают стыдиться культуры, которую они восприняли, ощущают склонности к ней как проявление слабости и трусости»1. Возможно, слова приведенной цитаты слишком резки, но ее автор не одинок в своих оценках социокультурной реальности модерна. Действительно, новая социокультурная система, которая во все времена выполняла целый ряд витальных функций по отношению к обществу, детерминировала и глубинные трансформации в самом обществе, и изменение человека, его отношения к культуре и его места в ее системе. Общество модерна «опьяненное» успехами в развитии технологической цивилизации, в формате взаимовлияния на культуру начало создавать такой вариант взаимоотношений между ними, при котором культуре отводилось с одной стороны декоративное значение, с другой она подчинялась тому положению вещей, которое было характерно для общества нового типа. Социокультурная система стала все больше зависеть от техногенного общества, утрачивая свободу самоорганизации. Человек рассматриваемой эпохи остается один на один с достижениями своего разума, техника заменяет ему культуру, но не может выполнить для общества и человека и малой доли того, что выполняла по отношению к ним свободная культура. Э. Фромм так описывает эту проблему: «В течение последних столетий западную культуру отличал дух гордости и оптимизма: гордости за разум как инструмент познания человеком самого себя и овладения природой; оптимистической веры в исполнение самых 1 Там же. С. 81. « |