|
рения структуры состоит в том, что логически неизбежно оно порождает иерархические неравенства между людьми, из-за чего возникают социальные конфликты. Значение явлений неравенства и конфликтности в общественной жизни проявилось в том, что для многих социологов (особенно тех, которые сознательно связывали себя с марксистской или веберовской традициями) изучение структуры общества стало отождествляться с изучением социального неравенства. Однако такое ограничение, на наш взгляд, блокирует возможности познания того, каким образом интерференция со стороны других измерений структуры существенно модифицирует исторические формы неравенства и их социальные последствия. Обращаясь к четырехуровневой концепции структуры, можно указать четыре частичных процесса, вместе образующих единый процесс формирования структур. Во-первых, это процесс институционализации нормативной структуры. Возникновение социальных норм, ценностей и институтов как комплекса норм и ценностей, сосредоточенных вокруг социально значимых функций: созидательной, воспитательной, производственной, религиозной, политической и т.п. Ввиду нормативистского перекоса, характерного для многих влиятельных социологических школ, этот процесс изучен несколько лучше других. Можно, например, указать на знаменитый анализ так называемого "институционализированного обхода" социальных норм или процесса нормативной инновации, выполненный Мертоном, на строгие и тонкие наблюдения Гоффмаиа; на достижения этнометодологии в сфере микросоциологии, на исследования социальных психологов. Второй частичный процесс это артикуляция идеальной структуры; возникновение стандартных убеждений, взглядов, идей, мифов и стереотипов. Здесь конкретные достижения исследований намного скромнее. Имеются коекакие догадки социальных антропологов на тему генезиса мифа, магии и религии, а в социологии достаточно подробные анализы некоторых патологических состояний коллективного сознания —источников предрассудков или 77 |
Второе измерение структуры — то, которое является особо важным для феноменологов от М. Шелера и до А. Шюца. Это идеальное измерение: связанная с данным коллективом и распространенная в нем совокупность идей, убеждений, взглядов, образов. В отличие от норм и ценностей, они не обладают принудительной силой, но являются категорическими, устанавливающими. Убеждения и взгляды, независимо от того, истинны они или ложны, создают специфический для данного общества мыслительный горизонт, влияющий на совершаемые людьми действия. Особое значение имеют здесь убеждения, касающиеся своего общества и собственного места в нем, иными словами, социальное самосознание3 . Идеальной структуре принадлежит существенная, но опять же не исключительная роль в формировании хода общественной жизни. Третье измерение социальной структуры подверг внимательному анализу Г. Зиммель, а в современной социологии — авторы из круга сторонников так называемой теории обмена или социального бихевиоризма. Здесь речь идет об интеракционном (или, если это для кого-то предпочтительнее организационном) измерении: связанных с данной общностью и типичных для нее взаимно сориентированных действиях. Форма, "геометрия" интеракционных каналов или связей, объективированная, внешняя относительно отдельных личностей, существенно влияет на шансы появления конкретных интеракций между ними. Интеракционная структура во многом определяет, следовательно, то, с кем и относительно кого члены общества предпримут действия. Четвертое и последнее измерение структуры оказалось в центре исследований К. Маркса и М. Вебера, а затем — плеяды исследователей классов, социального расслоения и власти. Я имею в виду измерение, касающееся различных и связанных интересов (или для кого что предпочтительнее жизненных возможностей), а, следовательно, распределения доступа к общественным благам: к богатству, власти, престижу, знаниям и т.п. Специфическое и для многих исследователей особенно поразительное свойство такого измерения структуры состоит в том, что логически неизбежно оно порождает иерархические неравенства между людьми, из-за чего возникают социальные конфликты. Значение явлений неравенства и конфликтности в общественной жизни проявилось в том, что для многих социологов (особенно тех, которые сознательно связывали себя с марксистской или веберовской традициями) изучение структуры общества стало отождествляться с изучением социального неравенства. Однако такое ограничение, на наш взгляд, блокирует возможности познания того, каким образом интерференция со стороны других измерений структуры существенно модифицирует исторические формы неравенства и их социальные последствия4 . Специально подчеркнем: эти разграничения имеют аналитический характер; четыре выделенных измерения социальной структуры — нормативное, идеальное, интеракционное и измерение интересов не являются обособленными и независимыми. Напротив, они тесно взаимосвязаны, скреплены своеобразной "структурой структур", другими словами "метаструктурой", или структурой второго порядка. Каждое отдельно взятое измерение структуры существенным образом влияет на любое другое и одновременно 3 Эта проблема стала сегодня популярной темой исследований и теоретических решений, проходящих под знаком рефлексивности. Особенно любопытная иллюстрация его феномен так называемых самореализующихся и саморазрушающихся прогнозов [10, р. 462-476]. 4 Тогда нет возможности объяснить такие, например, явления, как: (а) явное расхождение групповых интересов не приводит к конфликту или социальным изменениям, поскольку находит обоснование (легитимацию, рационализацию) в распространенных нормах и ценностях (казус религиозного санкционирования неравенства в феодальном средневековье); (б) фактическое, объективное расхождение групповых интересов не ведет к конфликту или к социальным изменениям, потому что оно эффективно замаскировано или мистифицировано распространенными убеждениями (обратите внимание на анализ Марксом "ложного сознания" и на исследования Парето об "идеологических деривациях"); (в) фактическое, объективное расхождение групповых интересов не приводит к конфликту или социальным изменениям ввиду недостатка возможности со стороны обездоленных организовываться и поддерживать связь (метафора Маркса о "мешке картошки" в отношении крестьянства в буржуазном обществе). 6 обращаются к Веберу и его анализу генезиса капитализма наиболее обширной структуры современного промышленного общества, а также к тем "активистским" линиям в творчестве Маркса, где акцентируется, что социально-исторические структуры создаются людьми. И тогда неизбежно замыкается круг: конечным источником структур оказывается не что иное, как только действия людей. Направление объяснений становится диаметрально противоположным: теперь структуры искомое, explanandum теории, а человеческие действия explanans и данное. Ключевым вопросом становится поиск опосредствующих процессов и механизмов как бы с другой стороны не от структур к действиям (структурная детерминация), а от действий к структурам (морфогенез). Четыре процесса создания структур Это заманчивое исследовательское направление, в значительной мере неосвоенное и открывающее огромные познавательные перспективы. Обращаясь к предложенной в статье четырехуровневой концепции структуры, можно указать четыре частичных процесса, вместе образующих единый процесс формирования структур. Во-первых, это процесс институционализации нормативной структуры: возникновение социальных норм, ценностей и институтов как комплекса норм и ценностей, сосредоточенных вокруг социально значимых функций: созидательной, воспитательной, производственной, религиозной, политической и т.п. Ввиду нормативистского перекоса, характерного для многих влиятельных социологических школ, этот процесс изучен несколько лучше других. Можно, например, указать на знаменитый анализ так называемого "институционализированного обхода" социальных норм или процесса нормативной инновации, выполненный Мертоном [10, гл. X, XI], на строгие и тонкие наблюдения Гоффмана [29, 30]; на достижения этнометодологии [31] или в сфере микросоциологии на исследования социальных психологов. Второй частичный процесс — это артикуляция идеальной структуры; возникновение стандартных убеждений, взглядов, идей, мифов и стереотипов. Здесь конкретные достижения исследований намного скромнее. Имеются кое-какие догадки социальных антропологов на тему генезиса мифа, магии и религии, а в социологии достаточно подробные анализы некоторых патологических состояний коллективного сознания источников предрассудков или расовых, этнических стереотипов и т.п. (хороший пример исследование Аллпорта [32]). До систематического обобщения этих разрозненных результатов еще далеко. Третий частичный процесс — это экспансия интеракционной структуры: расширение сети контактов, связей, коммуникаций между личностями. Здесь сделано много интересных наблюдений, их дают микросоциологические исследования и экспериментальные исследования в социальной психологии, проведение которых инспирировалось теорией обмена, символическим интеракционизмом и анализом сетей. Однако эти результаты касаются в основном небольших общностей и часто имеют искусственный, экспериментальный характер. Перенос соответствующих понятий и положений на более широкие социальные общности в макросоциальное измерение встречает большие трудности. Наконец, четвертый частичный процесс это кристаллизация структур интересов, т.е. возникновение прочной иерархии привилегий и лишений, или вообще неравенства между людьми в отношении доступа к желаемым благам и ценностям, таким как богатство, власть, престиж. Здесь мы обладаем значительными познаниями, особенно на тему накопления и углубления неравенства8 . Хуже дело с объяснением 8 Сошлемся на анализ Энгельсом происхождения частной собственности и политической власти, тезис Маркса о прогрессирующей поляризации общества и пауперизации пролетариата, в современной социологии неоэволюционистские теории стратификации [33] и описанный Мертоном "Matthew effect" (тенденция прогрессирующего расслоения: богатые будут еще богаче, а бедные еще беднее). 11 |