|
мирового финансово-экономического кризиса существенно слабеет, а идейная общность в настоящее время невелика. Узбекистан, Туркмения и Таджикистан, как и Россия, последние годы заняты, в первую очередь, укреплением собственной независимости, поиском национальной самоидентификации и построением общенациональной идеологии, призванной скрепить социум и элиты. Государствообразование в полной мере не закончено ещё ни в одной стране СНГ, и в этих условиях трудно ожидать какой-то тяги к укреплению наднациональных институтов. Общее будущее России и Средней Азии смотрится довольно проблематичным страны и режимы региона гораздо больше озабочены проблемами выживания в краткосрочной перспективе, чем определением долговременных ориентаций. Но очевидно, что первоочередная ориентация на СНГ, а значит, и на Россию лишь одна из теоретически возможных для Ташкента, Душанбе и Ашхабада моделей цивилизационного выбора. Другой является интегративная пантюранская модель с идеологией пантюркизма, предполагающая тяготение к Турции и через неё к Западу. Третьей моделью может стать панисламская, привязывающая весь регион к основным центрам мусульманского мира. Наконец, не исключено и попадание в китайскую сферу влияния, особенно по мере того, как восточноазиатский гигант будет и далее набирать экономический и политический вес. Все страны региона находятся на цивилизационном перепутье, и их предпочтение именно интегративной модели СНГ (ЕврАзЭС, ТС) под вопросом. Перед самой Россией также стоит проблема цивилизационного выбора, только набор альтернатив меньше быть европейской (западной) или самобытной (евразийской). Президент Д. Медведев обозначил главными приоритетами внешней политики отношения с Западом, в частности, с Евросоюзом и Азиатскотихоокеанским регионом. Но это не должно значить, что Россия не будет обращать внимания на отношения с соседними странами. Так как Москва 136 |
116 Общее настоящее России и трех среднеазиатских государств возможно при взаимном осознании общности угроз, идей и интересов, прежде всего экономических. Еслиобщностьугрозможнообнаружитьлегко–опасность дальнейшего расширения континентальной зоны нестабильностискаждымгодомстановитсявсеочевиднее, тоэкономическоевзаимодействиепослепервогосерьезного мировогофинансово-экономическогокризиса,существеннослабеет,аидейнаяобщностьвнастоящеевремяневелика.Узбекистан,ТуркменияиТаджикистан,какиРоссия, последние годы заняты, в первую очередь, укреплением собственнойнезависимости,поискомнациональнойсамоидентификации и построением общенациональной идеологии, призванной скрепить социум и элиты. Государствообразование в полной мере не закончено еще ни в одной стране СНГ, и в этих условиях трудно ожидать какой-то тяги к укреплению наднациональных институтов. Общее будущее России и Средней Азии смотрится довольно проблематичным – страны и режимы региона гораздо больше озабочены проблемами выживания в краткосрочной перспективе, чем определением долговременных ориентаций. Но очевидно, что первоочередная ориентация на СНГ, а, значит, и на Россию – лишь одна из теоретически возможных для Ташкента, Душанбе и Ашхабада моделей цивилизационного выбора. Другой является интегративная пантюранская модель с идеологией пантюркизма, предполагающая тяготение к Турции и через нее – к Западу. Третьей моделью может стать панисламская, привязывающая весь регион к основным центрам мусульманского мира. Наконец, не исключено и попадание в китайскую сферу влияния, особенно по мере того, как восточноазиатский гигант будет и далее набирать экономический и политический вес. Все страны региона находятся на цивилизационном перепутье, и их предпочтение именно интегративной модели СНГ (ЕврАзЭС, ТС) – под вопросом. Перед самой Россией также стоит проблема цивилизационного выбора, только набор альтернатив мень 117 ше – быть европейской (западной) или самобытной (евразийской). Президент Д.Медведев обозначил главными приоритетами внешней политики отношения с Западом, в частности, с Евросоюзом и Азиатско-Тихоокеанским регионом. Но это не должно значить, что Россия не будет обращать внимания на отношения с соседними странами. Так как Москва планирует возвращение в клуб великих держав, она не может терпеть у своих границ политические режимы национальных государств, которые видят своей главной целью противостояние с РФ, нанесение ущерба ее национальным интересам. Провозглашение приоритетом отношений с глобальными центрами силы может означать лишь, что консолидация постсоветского пространства при этом подразумевается изначально. В последнее время на передний план вышла тема т.н. многополярного мира, который, по мысли некоторых, должен прийти на смену американскому однополярному миру, сформировавшемуся в 90-х годах прошлого века. Одним из полюсов многополярного мира может стать постсоветское пространство. Ядром этого пространства, безусловно, является территория России. Вокруг этого ядра должен происходить прирост периферийных (в геополитическом смысле) областей. Как и в случае других межгосударственных объединений, существуют три главных аспекта проблемы: культурно-цивилизационный, экономический и оборонный (силовой). В географическом плане имеются три главных направления возможной консолидации постсоветского пространства вокруг ядра (территории РФ): западное (Белоруссия, Украина, Молдавия), кавказское и азиатское. Казахстан является основой для всей «азиатской платформы» консолидирующегося пространства Евразии. Роль Узбекистана, как естественного «противовеса» амбициям казахстанской стороны чрезвычайно значима. Таджикистан, Киргизия и Туркмения остаются менее интересными, для реализации российских региональных |