Проверяемый текст
[стр. 141]

всегда арабский язык (что коррелирует с провозглашением ислама в качестве государственной религии); в ряде африканских и южноазиатских государств, наряду с местными, конституционно закрепленным статусом обладают прежние «колониальные» языки английский и французский.
Постсоветские государства вполне вписываются в эту постколониальную тенденцию.
Все они обязательно провозглашают язык титульной нации в качестве государственного; четыре из них
Казахстан, Киргизстан, Таджикистан и Белоруссия оговаривают также статус русского языка.
Интересно, что даже те бывшие республики, которые имели на своих территориях значительные (необязательно
русскоязычные) языковые меньшинства, не стали конституционно оговаривать их статуса.
Безусловно, монолингвизм большинства бывших советских республик во многом отражал их стремление отмежеваться от бывшей метрополии,
и, напротив, определенные позиции остались зарезервированными за русским языком в тех республиках, которые продолжали оставаться в сфере российского влияния либо могли игнорировать наличие на своей территории крупной русской диаспоры.
Именно поэтому сохранение русского языка в Средней Азии рассматривается в связи с положением
русских меньшинств2'1 или особенно в последнее время с точки зрения геополитических интересов РФ, стремящейся сохранить информационное присутствие и доминирование на 232 м 233 постсоветском пространстве и упрочить свои имидж .
Дерусификацию в бывших советских республиках можно объяснить как ответ
«новорождённых» государств на имперскую политику СССР, как факт 231 См.: Абдуллаев Е.
Русские в Узбекистане 2000-х: идентичность в условиях демодернизации // Диаспоры.
2006.
№ 2.
С.
6-35.

232 Как пишет известная французская исследовательница постсоветской Азии Марлен Ларюэль, «осторожная политика по поддержке русскоязычия, которую начал проводить Кремль...
также получает единодушную поддержку во всех националистических сегментах.
Они давно призывали, чтобы в постсоветских государствах русский язык получил официальный статус, и удовлетворены тем, что Москва, наконец, проявила интерес к сохранению русскоязычного пространства.
Это возрождение русского языка и культуры на постсоветском пространстве рассматривается как ключевой элемент "мягкой силы", а также вызывает национальную гордость принадлежности к признаваемой всеми "великой культуре"».
Laruelle
М.
Russia's Central Asia Policy and the Role of Russian Nationalism // Silk Road Paper.
2008 (April).

P.
61-62).
233 См.: Абдуллаев E.
Образ России в современном Узбекистане: вытеснение
использование сохранение // Россия и ЕС в Центральной Азии / Под ред.
М.
Г.
Носова и др.
М.: Институт Европы РАН, 2008.
С.

66-90.
141
[стр. 122]

121 определение в узбекской, таджикской и туркменской конституциях национальных языков как государственных – имело важный, но все же, скорее, символический характер.
Язык, наряду с территорией, государственной символикой, признанием другими странами и так далее, продолжает восприниматься как наиболее «сильный» атрибут государственности, что особенно важно для постколониальных элит, испытывающих перманентный дефицит легитимности.
Характерно, что как раз в конституциях тех стран, где подобный дефицит не испытывается – например Германии, Италии, Швеции, Японии и США, – вообще нет упоминания о государственном языке.
Напротив, оно весьма характерно для государств, относительно недавно освободившихся от колониального или полуколониального подчинения.
Например, для арабских государств это почти всегда арабский язык (что коррелирует с провозглашением ислама в качестве государственной религии); в ряде африканских и южноазиатских государств, наряду с местными, конституционно закрепленным статусом обладают прежние «колониальные» языкианглийский и французский.
Постсоветские государства вполне вписываются в эту постколониальную тенденцию.
Все они обязательно провозглашают язык титульной нации в качестве государственного; четыре из них
– Казахстан, Киргизстан, Таджикистан и Белоруссия – оговаривают также статус русского языка.
Интересно, что даже те бывшие республики,которыеимелинасвоихтерриторияхзначительные (необязательно
русскоязычные) языковые меньшинства, не стали конституционно оговаривать их статуса.
Безусловно, монолингвизм большинства бывших советских республик во многом отражал их стремление отмежеваться от бывшей метрополии
и, напротив, определенные позиции остались зарезервированными за русским языком в тех республиках, которые продолжали оставаться в сфере российского влияния либо могли игнорировать наличие на своей территории крупной русской диаспоры.
Именно поэтому сохранение русского языка в Средней Азии рассматривается в связи с положением


[стр.,123]

122 русских меньшинств203 или – особенно в последнее время – с точки зрения геополитических интересов РФ, стремящейся сохранить информационное присутствие и доминирование на постсоветском пространстве204 и упрочить свой имидж205 .
Дерусификацию в бывших советских республиках можно объяснить как ответ
«новорожденных» государств наимперскуюполитикуСССР,какфактпросыпающегося национальногосамосознания.Однакоальтернативырусскому языку на всем постсоветском пространстве пока нет, и в обозримом будущем вряд ли будет.
Так исторически сложилось, и с этим надо мириться.
Более того, русский язык – один из мировых языков, который является проводником в мировую культуру для большинства народов бывшего СССР.
Личные корыстные интересы, не позволяют политикам постсоветских республик Азии признать, что у государств нет, и в ближайшем времени не предвидятся, достаточного количества финансовых и интеллектуальных ресурсов, чтоб обеспечить возможность получения информации в необходимых объемах на государственных языках, либо для внедрения альтернативных способов получения информации (к примеру, массовое внедрения английского языка).
При этом, всем известно, что дети политиков, продвигающих националистические идеи, получают образование в зарубежных учебных заведениях на английском, русском и других мировых языках.
Это явно доказывает, что языковой вопрос в республиках Центральной Азии политизируется не в целях заботы о государственном языке, а является средством выдавливания конкурентов сполитическогополяиметодомполученияполитических дивидендов, через заигрывание с электоратом титульной национальности.
Утрата владения русским языком чревата тем, что общество лишается доступа к мировым источникам научной информации, мировым культурным ценностям, мировому опыту.
Без этих источников информации, говорить о существования системы образования не при

[стр.,394]

393 201 Текущий архив Института стран СНГ.
2010 год.
202 Сепир Э.
Избранные труды по языкознанию и культурологии / Под ред.
А.Е.
Кибрика.
М.: Прогресс; Универс, 1993.
С.
231–232.
203 АбдуллаевЕ.РусскиевУзбекистане2000-х:идентичность в условиях демодернизации // Диаспоры.
2006.
№ 2.
С.
635.

204 Как пишет известная французская исследовательница постсоветской Азии Марлен Ларюэль: «Осторожная политика по поддержке русскоязычия, которую начал проводить Кремль… также получает единодушную поддержку во всех националистических сегментах.
Они давно призывали, чтобы в постсоветских государствах русский язык получил официальный статус, и удовлетворены тем, что Москва, наконец, проявила интерес к сохранению русскоязычного пространства.
Это возрождение русского языка и культуры на постсоветском пространстве рассматривается как ключевой элемент «мягкой силы», а также вызывает национальную гордость принадлежности к признаваемой всеми «великой культуре»« (Laruelle
M.
Russia’s Central Asia Policy and the Role of Russian Nationalism // Silk Road Paper.
2008 (April).

Р.
6162).
205 Абдуллаев Е.
Образ России в современном Узбекистане: вытеснение
– использование – сохранение // Россия и ЕС в Центральной Азии / Под ред.
М.Г.
Носова и др.
М.: Институт Европы РАН, 2008.
С.

66–90.
206 Мироглов Ф.
Перспективы империи.
К двадцатилетию расчлененияСССР/ЦентрАзияРу.//URL:http://www.centrasia.
ru/newsA.php?st=1303442940, 22.04.2011.
207 Там же.
208 Международная кризисная группа: Инфраструктура стран Центральной Азии медленно, но неуклонно разрушается/ ИА Фергана // URL: http://www.fergananews.com/article.
php?id=6898 (11 февр.
2011).
209 Там же.
210 Конституция Республики Узбекистан (с изменениями и дополнениями, внесенными Законом Республики Узбекистан от 24 апреля 2003 г.), www.pressservice.uz/konstitutsiya.
211 БорисоваО.Узбекистанскимучителямотменятльготы/IWPR //URL:http://www.uzland.info/view/305/5/(4февраля, 2003г.).
212 Социальная политика: преемственность и планомерность/ Правда Востока // URL: http://mfa.uz/rus/pressa_i_ media_servis/300108r_1.mgr (30 янв.
2008 г.).

[Back]