|
Джалалабаде на юге Киргизии. Столкновения между киргизами и этническими узбеками, в результате которых погибло несколько сотен человек, вынудили руководство стран, входящих в Организацию Договора коллективной безопасности (ОДКБ), срочно рассматривать вопрос об отправке миротворцев либо о вмешательстве иного рода. Тем более что такая просьба поступала от киргизского руководства. Тогда ещё не было «ливийского прецедента» и изменённых в декабре 2010 г. норм устава ОДКБ о возможности обходиться и без достижения общего консенсуса стран-участниц организации в случае серьёзного форс-мажора. Впрочем, вмешательство внешних сил во внутренние дела той или иной страны вполне вероятно и не по линии какой-то организации. После ливийского прецедента некоторым государствам Центральной Азии придётся учитывать более серьёзный, чем ранее, спектр угроз. Понятно, что российская позиция, ориентированная на сохранение региональной стабильности для большинства элит Таджикистана и даже таких «проблемных» государств, как Туркмения и Узбекистан, смотрится гораздо привлекательнее, чем форсированный извне переход к демократии. Азиатские элиты, в подавляющем большинстве, предпочитают процесс постепенной экономической и социально-политической трансформации попыткам навязать западные демократические модели, в принципе, чуждые этим государствам. В связи с этим у России расширяется «окно возможностей», которое, при разумном использовании страха азиатских элит перед навязываемыми извне силой переменами, можно эффективно использовать для сохранения и усиления нашего влияния в Центральной Азии. 233 |
214 ней Азии, как «цветные революции-2» и прямая угроза дестабилизации обстановки в государствах региона. Если до событий в Ливии, рассуждая о возможности повторения египетско-тунисских сценариев в Средней Азии,можно былоговорить только осходстве внутренних причин волнений в этих странах, то теперь некоторым государствам региона приходится учитывать более серьезный спектр угроз. Ливийская резолюция Совбеза ООН расширила рамки возможного иностранного вмешательства во внутренние дела суверенного государства под предлогом защиты гражданского населения от вооруженного насилия со стороны властей. Таким поводом может стать любоемежэтническоестолкновение.Вмешательство,кроме того, могут объявить необходимым для упреждения кровопролития еще и до его начала. Подобная ситуация может случиться, к примеру, если возникнет угроза повторения событий, подобных тем, что произошли в июне 2010 г. в Оше и Джалалабаде на юге Киргизии. Столкновения между киргизами и этническими узбеками, в результате которых погибло несколько сотен человек, вынудило руководство стран, входящих в Организацию Договора коллективной безопасности (ОДКБ) срочно рассматривать вопрос об отправке миротворцев либо о вмешательстве иного рода. Тем более что такая просьба поступала от киргизского руководства289 . Тогда еще не было «ливийского прецедента» и измененных в декабре 2010 г. норм устава ОДКБ о возможности обходиться и без достижения общего консенсуса стран – участниц организации в случае серьезного форс-мажора. Впрочем, вмешательство внешних сил во внутренние дела той или иной страны, вполне вероятно и не по линии какой-то организации. После ливийского прецедента некоторым государствам Центральной Азии придется учитывать более серьезный, чем ранее спектр угроз. Понятно, что российская позиция, ориентированная на сохранение региональной стабильности для большинства элит Таджикистана и даже таких «проблемных» государств как Туркмения и Узбекистан смотрится 215 гораздо привлекательнее, чем форсированный извне переход к демократии. Азиатские элиты, в подавляющем большинстве, предпочитают процесс постепенной экономической и социально-политической трансформации попыткам навязать западные демократические модели, в принципе, чуждые этим государствам. В связи с этим, у России расширяется «окно возможностей», которое, приразумномиспользованиистрахаазиатскихэлитперед навязываемыми извне силой переменами, можно эффективно использовать для сохранения и усиления нашего влияния в Центральной Азии. 2. Русский язык в общественно-политическом процессе постсоветского Закавказья В отличие от Среднеазиатского региона, общественно-политическая ситуация в Закавказье осложняется не прекращающимися этническими и этноконфессиональными конфликтами, включенностью региона в сферу активной деятельности международных сил экстремизма и терроризма. Донедавнеговременивопроссохраненияроссийского гуманитарного влияния здесь находился на периферии политической повестки дня, главная задача российской внешней политики заключалась в стабилизации обстановки, предотвращения кровопролитных конфликтов. И только достигнув в этом направлении некоторых успехов, Россия сегодня предпринимает попытки регенерировать утраченные позиции в гуманитарной сфере, в том числе в проблеме сохранения и развития русского языка. Из пяти государств Южного Кавказа в трех – Азербайджане, Армении и Грузии – сфера применения русского языка со времени распада СССР резко уменьшилась, а его статус существенно понизился. В Абхазии и Южной Осетии русский язык сохранил, по сути, место первого языка в общении между гражданами, в бизнесе и государственной работе. При всем сокращении области рас |