|
Молдавии смена ориентиров языковой политики была навязана извне. Но этнические преференции и материальный успех, полученные определёнными кругами титульной нации в результате исполнения законов 13-й сессии, создали у этих кругов заинтересованность в дальнейшем проведении политически неадекватной и социально ущербной для нетитульного населения языковой политики. Именно поэтому Ст. 7 Закона о функционировании языков, требующая обязательного знания государственного языка служащими, оказалась едва ли не единственной его статьёй, действительно исполняемой при приёме на работу в государственные структуры. Таким образом, забота о расширении сферы функционирования государственного языка стала важным элементом стратегии самосохранения старой государственной номенклатуры. Но насколько искренней была забота о развитии национальной культуры? Специфика Молдавии заключается в том, что часть интеллигенции перешла на позиции этнонационального и государственного негативизма и публично идентифицирует себя с титульной нацией соседнего государства. Именно эта часть титульной интеллигенции составляет социальную базу национал-радикальных политических формирований, что признают и их лидеры. «Да, отметил, выступая в 1994 г. в парламенте, бывший его председатель А. К. Мошану, констатируем, что состояние плачевное. Румыны, молдаване как хотите разделены на две части. Одна часть, у которой есть представление о своей родословной, которая понимает, что говорит на румынском языке, что она является частью своего народа. Эта часть населения есть именно та, которая участвовала, участвует и будет участвовать в движении за национальное освобождение здесь, у нас, с конца 80-х начала 90367 X годов». Один из самых удивительных моментов законодательства 13-й сессии заключается в том, что молдавские законодатели взяли на себя ответственность отрегулировать и нормы русского языка, указав в статье 24, что «населённые пункты и иные географические объекты на территории МССР имеют if>‘ Цит. по: Млечко Т. П. Быть или не быть? Русский язык в системе образования Республики Молдова. 19891999. Кишинев. 1999. С. 92. 279 |
258 заботу о всестороннем развитии национально–русского и русско-национального двуязычия»341 , а ст. 3 Закона Молдавской ССР декларирует: «Русский язык как язык межнационального общения в СССР используется на территории республики наряду с молдавским языком как языком межнационального общения, что обеспечивает осуществление реального национально-русского и русско-национального двуязычия». Однако право граждан на выбор языка официального общения,вродебычеткопрописанноевЗаконе,оказалось нарушено в той его части, когда знание государственного языка, необходимое для замещения руководящей должности или выполнения работы, связанной с общением, т.е. стало обязательным для любой профессиональной деятельности в государственных учреждениях, в престижных и выгодных сферах деятельности. Минимальные сроки, отводимые на усвоение государственного языка служащими, им не владеющими, раскрывали социальную функцию придания государственного статуса только одному языку: служить законодательным предлогом для проведения этнической чистки в государственных структурах и для их формирования по этнополитическому критерию. Иными словами, насильственная языковая реформация изначально должна была нанести ущерб не только этногосударственным и межэтническим отношениям, но и экономике, науке, здравоохранению, культуре. Молдавии смена ориентиров языковой политики была навязана извне. Но этнические преференции и материальный успех, полученные определенными кругами титульной нации в результате исполнения законов 13-й сессии, создали у этих кругов заинтересованность в дальнейшем проведении политически неадекватной и социально ущербной для нетитульного населения языковой политики. Именно поэтому Ст. 7 Закона о функционировании языков, требующая обязательного знания государственного языка служащими, оказалась едва ли не единственной его статьей, действительно исполняемой при приеме на работу в государственные структуры. Таким образом, забота о расширении сферы функциони 259 рования государственного языка стала важным элементом стратегии самосохранения старой государственной номенклатуры. Но насколько искренней была забота о развитии национальной культуры? Специфика Молдавии заключается в том, что часть интеллигенции перешла на позиции этнонационального и государственного негативизма и публично идентифицирует себя с титульной нацией соседнего государства. Именно эта часть титульной интеллигенции (авторы настоящей книги определяют их как румыноязычные. – Ред.) составляет социальную базу национал–радикальныхполитическихформирований,чтопризнаютиих лидеры. «Да, – отметил выступая в 1994 г. в парламенте бывший его председатель А.К. Мошану, – констатируем, что состояние плачевное. Румыны, молдаване – как хотите – разделены на две части. Одна часть, у которой есть представление о своей родословной, которая понимает, что говорит на румынском языке, что она является частью своего народа. Эта часть населения есть именно та, которая участвовала, участвует и будет участвовать в движении за национальное освобождение здесь, у нас, с конца 80-х – начала 90-х годов»342 . Один из самых удивительных моментов законодательства 13-й сессии заключается в том, что молдавские законодатели взяли на себя ответственность отрегулировать и нормы русского языка, указав в статье 24, что «населенные пункты и иные географические объекты на территории МССР имеют единственное официальное наименование в его первоначальной молдавской и соответственно гагаузской формах (без перевода и адаптации)». Законодатели проигнорировали то неоспоримое обстоятельство, что первоначальной формой более 500 названий населенных пунктов Молдавии, более трети общего их числа, была славянская форма, а у остальных, в том числе у названия столицы республики, имеются общепринятые и закрепленные в научной и художественной литературе, освященные двухвековой традицией русские формы произношения. Согласно статье 26, пишущие должны |