|
В силу названных причин реформа языкового режима 1989 г. не переросла в насильственную языковую реформацию. Русский язык является и в обозримом будущем останется в полиэтничном обществе Молдавии единственно возможным полноценным средством общения, связи и информационного обмена между гражданами, языком экономики, политики, науки, образования, культуры, массовой информации, официального и бытового общения. Поэтому большинство нетитульных граждан не ощущают себя принадлежащими к национальным меньшинствам. Вместе с тем придание в традиционно двуязычной Молдавии государственного статуса только одному языку представляло собой насильственную смену формулы межэтнического и этногосударственного взаимодействия и курс на стратификацию многонационального общества не только по языковому, но и по этническому признаку. Принятие и проведение в жизнь законов 13-й сессии привело в Молдове не к смене модели языкового взаимодействия, а к деформации межэтнических и этногосударственных отношений, к политическому расколу общества. Оно стало причиной политического размежевания в обществе и породило политическое и этнокультурное сопротивление. В конечном счёте, оно привело к политической и территориальной дезинтеграции Молдавии. О том, что дело обстоит именно так, можно судить уже по факту: Законы о языках, принятые в регионах, отличаются от законов 13-й сессии тем, что предоставляют официальный статус не только молдавскому, но и русскому языку, а также языкам региональным: в Приднестровье украинскому, а в Гагаузии гагаузскому. ’ 1 Острота конфликта, спровоцированного насильственной языковой реформацией, отчасти притуплена тем обстоятельством, что в вопросе о статусе русского языка и его функциях в Молдавии с т.н. русскоязычным населением солидарна и большая часть молдавской нации. В бытовом общении большинство молдаван охотно использует русский язык, и межэтнические отношения в основном сохранили партнёрский, взаимно уважительный 371 См.: Млечко Т. П. Указ. соч. С. 204-213. 283 |
262 населения. Практически моноэтничным был и остается аппарат МИД345 . Языковая реформа и языковая реформация. Чрезвычайно интересен в научном плане вопрос о собственно лингвистических результатах огосударствления языка титульной нации. Государственно–ответственным силам удалось отстоять право граждан на выбор языка обучения детей и молодежи – молдавского или русского. Хотя созданные в 1989–1993 гг. предпосылки структурного насилия при решении вопроса о «выборе» языка обучения продолжают действовать, – более чем вдвое сокращен набор студентов в группы с русским языком обучения, переведено на «румынский» язык воспитание и обучение в ряде дошкольных учреждений и русских школ, а в молдавских школах русский язык преподается как иностранный, – русскоязычная система образования в Молдове в основном сохранилась. Будучи востребована обществом, расцвела также и периодическая печать (в основном, частная) на русском языке. Было время, когда в переводе на русский издавались даже некоторые шовинистические анти-славянские газеты. Упрочению позиций русского языка в Молдавии способствует и воздействие информационного поля России, особенно ретрансляция передач российских телеканалов. И, наконец, не утеряно двуязычие молдаванами. Мудрость и прагматизм молдавской нации и верность молдаван своей языковой традиции проявились в их стремлении обеспечить новому поколению знание русского языка и в его повседневном использовании, причем не только при межэтническом общении. В силу названных причин реформа языкового режима 1989 г. не переросла в насильственную языковую реформацию. Русский язык является и в обозримом будущемостанетсявполиэтничномобществеМолдавииединственно возможным полноценным средством общения, связи и информационного обмена между гражданами, языком экономики, политики, науки, образования, культуры, массовой информации, официального и бытового общения. Поэтому большинство нетитульных граждан 263 не ощущают себя принадлежащими к национальным меньшинствам. Вместе с тем, придание в традиционно двуязычной Молдавии государственного статуса только одному языку представляло собой насильственную смену формулы межэтнического и этногосударственного взаимодействия и курс на стратификацию многонационального общества не только по языковому, но и по этническому признаку. Принятие и проведение в жизнь законов 13-й сессии привело в Молдове не к смене модели языкового взаимодействия,акдеформациимежэтническихиэтногосударственных отношений, к политическому расколу общества. Оно стало причиной политического размежевания в обществе и породило политическое и этнокультурное сопротивление. В конечном счете, оно привело к политической и территориальной дезинтеграции Молдавии. О том, что дело обстоит именно так, можно судить уже по факту: Законы о языках, принятые в регионах, отличаются от законов 13-й сессии тем, что предоставляют официальный статус не только молдавскому, но и русскому языку, а также языкам региональным – в Приднестровье – украинскому, а в Гагаузии – гагаузскому346 . Острота конфликта, спровоцированного насильственной языковой реформацией, отчасти притуплена тем обстоятельством, что в вопросе о статусе русского языка и его функциях в Молдавии с т.н. русскоязычным населением солидарна и большая часть молдавской нации. В бытовом общении большинство молдаван охотно использует русский язык, и межэтнические отношения в основном сохранили партнерский, взаимно–уважительный характер. Очевидно поэтому в Молдавии, несмотря на «поход» молдавских «волонтеров» против гагаузов (в 1990 г.) и вооруженный конфликт с Приднестровьем (1991–1992 гг.), на проводимую унионистскими кругами политику межэтнической конфронтации, межэтнические отношения между молдаванами и немолдаванами остались в общем корректными. Исключение составляет часть функционеров и «интеллигенции», главным образом отказавшаяся от молдавской этнической самоидентификации в пользу |