|
сторону формирования реального суверенитета, основой которого, по крайней мере, в настоящий момент может стать только интеграция с другими постсоветскими суверенитетами и, прежде всего, с Российской Федерацией, инициатива альянса «дружественных, национализмов» должна принадлежать и реально переходить к «гражданским общинам обособившихся территорий» и, прежде всего, к местному предпринимательству и местной культурной элите, интересам которых противоречит втягивание новых независимых государств в «пучину» глобализации7'. Большинство авторов отмечают схожесть политических процессов, разворачивающихся в постсоветских республиках сразу после обретения независимости. Их содержание отражало адаптацию новых независимых государств к навязанным Западом принципам институциональной 78демократии . Однако разность исходных условий, многообразие культурных традиций, неодинаковые возможности социально-экономической трансформации, степень внешнего влияния предопределили бифуркацию политического ландшафта постсоветского пространства. Одним из трендов политической динамики, сохраняющим актуальность и в настоящее время, стало вполне отчётливое 79 движение постсоветских режимов в сторону авторитаризма в его архаических или современных проявлениях. В качестве причины, фундирующей этот процесс, большинство авторов называют централизацию властной вертикали как механизма осуществления модернизации практически исчерпывающего свой ресурс постсоветского экономического наследия80. Для России это 77 Там же. См., например: Кувалдин В. Б. Президентская и парламентская республики как формы демократического транзита (российский и украинский опыт в мировом контексте) // Полис. 1998. № 5. '9 Родионов К. Авторитарный откат на постсоветском пространстве // http://www.corpes.ru: Дахин В. Н. Политические проблемы постсоветского пространства // Куда идет Россия? Социальная трансформация постсоветского пространства. М.: Аспект Пресс, 2006. С. 117. 80 См., например: Власов А. В. Постсоветское пространство: 20 лет спустя. Выступление на заседании Евразийского форума экспертов «20 лет постсоветского развития: итоги и новые тенденции». Астана, 2011. С. 1. 32 |
17 предопределило формирование неэффективных политических и экономических институтов43 . По мнению одних исследователей, «управляемая демократия» и утрата легитимности власти в большинстве постсоветских странах чревато возникновением эффекта пролонгированной предкризисной ситуации, способной вылиться в общенациональные коллизии по ближневосточному сценарию; другие видят главную опасность внарастаниипотенциаласоциальногоконфликта,движущей силой которого станут «не голодные и безработные, а средний класс»44 . Обществоведы скептически оценивают возможность переломить центробежные настроения политических элит новых независимых государств. Надежды в интеграции постсоветского пространства, альтернативой которой может быть только «дальнейшая деградация и разложение»45 , эксперты связывают с развитием гражданского общества в странах СНГ и его позитивным влиянием на власть46 . «Таким образом, – пишет А. Иванов, – только через демократизациюпостсоветскогопространства…возможно усилениероссийскоговлияниянановообразованныепостсоветскиестраныи,чтоособенноважно,российскоговлияния на братские народы, т.е. на рядовых граждан, – на формирующиеся постсоветские гражданские общества»47 . Жизнеспособность политической элиты новых независимых государств, по мнению исследователей, гарантируется не ее стремлением к обретению реального суверенитета новых независимых государств, а «расторговыванием прежнего национального достояния (включая международный статус) в оплату обеспечения хотя бы самого униженного членства в глобальной элите»48 . В связи с неспособностью «паразитических надстроек» на конструктивные шаги в сторону формирования реального суверенитета, основой которого, по крайней мере, в настоящий момент может стать только интеграция с другими постсоветскими суверенитетами и, прежде всего, с Российской Федерацией, инициатива альянса «дружественных национализмов» должна принадлежать 18 и реально переходить к «гражданским общинам обособившихся территорий» и, прежде всего, к местному предпринимательству и местной культурной элите, интересам которых противоречит втягивание новых независимых государств в «пучину» глобализации49 . Большинство авторов отмечают схожесть политических процессов, разворачивающихся в постсоветских республиках сразу после обретения независимости. Их содержание отражало адаптацию новых независимых государств к навязанным Западом принципам институциональной демократии50 . Однако разность исходных условий, многообразие культурных традиций, неодинаковые возможности социально-экономической трансформации, степень внешнего влияния предопределили бифуркацию политического ландшафта постсоветского пространства. Одним из трендовполитическойдинамики,сохраняющимактуальность и в настоящее время, стало вполне отчетливое движение постсоветских режимов в сторону авторитаризма51 в его архаических или современных проявлениях. В качестве причины, фундирующей этот процесс, большинство авторов называют централизацию властной вертикали как механизма осуществления модернизации, практически исчерпывающего свой ресурс постсоветского экономического наследия52 . Для России это основание дополняется, по мнению политологов, ее претензией «на роль самостоятельного центра политической и экономической силы»53 . В качестве другой причины «авторитарного отката» называется исчерпанность жизненного ресурса либерально-демократической модели развития, являющейся ориентиром для большинства постсоветских государств54 . По мнению А.И. Суздальцева, «авторитарный тренд всовокупностисгосударственным,аврядеслучаевиэтническимнационализмом,неразвитостьюпартийныхсистем и криминализацией власти может стать главной политической доминантой» бывших союзных республик55 . Причину усиления авторитарной тенденции развития политической системы новых независимых госу 380 49 Там же. 50 См., например: Кувалдин В. Президентская и парламентская республики как формы демократического транзита (российский и украинский опыт в мировом контексте) // Полис. 1998. № 5. 51 Родионов К. Авторитарный откат на постсоветском пространстве // http://www.corpes.ru; Дахин В.Н. Политические проблемы постсоветского пространства // Куда идет Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. – М.: Аспект Пресс, 2006. – С. 117. 52 См., например: Власов А. Постсоветское пространство: 20 лет спустя. Выступление на заседании Евразийского форума экспертов «20 лет постсоветского развития: итоги и новые тенденции». – Астана, 2011. – С. 1. 53 См., например: Лапкин В.В. Альтернативы политикоинституционального развития на постсоветском пространстве (на примере Украины и России в период 2004–2008 гг.) // Дестабилизация мирового порядка и политические риски развития России. Сб. статей / Отв. ред. В.И. Пантин, В.В. Лапкин. – М: ИМЭМО РАН, 2010. – С. 84. 54 Родионов К. Авторитарный откат на постсоветском пространстве // http://www.corpes.ru 55 Суздальцев А.И. Постсоветское пространство: уходящая реальность. 56 Суздальцев А.И. Постсоветское пространство: единство и многообразие. – С. 2. 57 Лактионова Н. Постсоветское пространство: реалии и перспективы (Обзор материалов «круглого стола») // Власть. № 10. 2008. – С. 134. 58 Суздальцев А. Указ. соч. 59 Медведев Р. Русский язык в Казахстане (взгляд из Москвы)//Свобода слова. 2008. № 4(399). – с. 16. 60 Виноградов В. Русский язык в современном мире. – М., 1968. с. 23; Русский язык в современном мире / Отв. ред. Ф.П. Филин. М., 1974, с. 60. и т. д.По подсчетам американского исследователя Дж. Вебера, в 1990-х годах русским как родным или вторым языком владели в различных странах мира 285 миллионов человек. – См.: Weber G. Top Language // Language Monthly. 1997 December. № 3, p. 17. 61 См., например.: Оценка советского образования: взгляд из-за рубежа//Народное образование. 2003, № 1330, с. 2432. |