Проверяемый текст
Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии 1920-х -1930-х годов / СПб.: Журнал «Нева» — Издательско-торговый дом «Летний Сад», 1999
[стр. 134]

Глава 3.
Образ жизни ленинградских рабочих в годы первых пятилеток.
§1.
Новые и старые явления в семейных отношениях рабочих Помимо общественно-политической сферы важной составляющей социального бытия человека является так называемая «частная жизнь», т.е.
его отношения в семье, в кругу личного общения.
В рамках той или иной малой группы проходила основная часть жизни человека.
Важно было быть ударником на заводе, передовиком на производстве, но выступать в этих общественных ролях приходилось не каждый день, а вот общение с женой, с соседями, с детьми происходит ежечасно.
Нормы повседневного поведения в узком кругу могут не меньше сказать исследователю о культуре, чем высшие ее достижения в сфере искусства и духовного развития.
Да и внутри социума общественная оценка индивида зависит не только от его принадлежности к известному слою населения, но и от личного умения вести себя среди людей.
Нормы частной жизни, на первый взгляд функционирующие в сугубо индивидуальном пространстве, имеют не только ментальное происхождение.
В большинстве случаев они восходят к нормативным суждениям власти разного рода законодательным актам, а также
религиозным и идеологическим воззрениям, господствующим в данном обществе.
Общепринятыми, а значит, нормальными считаются явления, не противоречащие этим установкам.
В предреволюционной России личная жизнь складывалась под влиянием христианско-патриархальной традиции.
Официальной нормой считались гетерогенная семья и моногамный брак,
усложненная процедура развода, высокая рождаемость, запреты абортов, бесправность женщин и подчинение детей родителям.
На эти положения опирались не только патриархальная крестьянская семья, но и все русское общество.
С приходом к власти большевиков ситуация изменилась.
Первые декреты советской власти формально разрешали многие проблемы.
Кредо советской 134
[стр. 266]

^ 2.
Частная жизнь Нормы частной жизни, на первый взгляд функционирующие в сугубо индивидуальном пространстве, имеют не только ментальное происхождение.
В большинстве случаев они восходят к нормативным суждениям власти — разного рода законодательным актам, а также
к религиозным и идеологическим воззрениям, господствующим в данном обществе.
Общепринятыми, а значит, нормальными считаются явления, не противоречащие этим установкам.
В предреволюционной России личная жизнь складывалась под влиянием христианско-патриархальной традиции.
Официальной нормой считались гетерогенная семья и моногамный брак,
осуждение адюльтера и усложненная процедура развода, высокая рождаемость и запреты абортов, бесправность женщин и подчинение детей родителям.
Эти положения казались незыблемыми, на них опиралась патриархальная крестьянская семья, на которой, в свою очередь, был построен не только сельский мир, но все русское общество даже на рубеже XIX — X X вв.
Правда, в это время, как отмечает А .
Вишневский — автор фундаментального труда об особенностях модернизации России, конфликт между преобразующимися гражданскими институтами и декларируемыми нормами частной жизни уже был достаточно ощутим2.
В начале X X в.
в России наметились тенденции снижения рождаемости, ослабления экономических связей между супругами, усиления самостоятельности женщин.
В крупных городах, и прежде всего в Петербурге, зарождалась новая «буржуазная городская семья», котя процесс этот развивался медленно и носил характер некой социальной патологии.
Дихотомия «норма— аномалия» в начале X X в.
стала довольно отчетливой и в такой сфере частной жизни, как сексуальное поведение.
Вообще до недавнего времени вопрос телесности «русского патриархального», а тем более советского человека, наличие или отсутствие норм, ее регулирующих, со всеобщего молчаливого согласия не затрагивался российскими историками.
И это настораживало.
Ведь, как отмечал крупнейший исследователь истории сексуальности французский историк М.
Фуко, «приказ молчания, утверждение не существования — лучшее признание того что было, то о чем не следует говорить, что не следуе т видеть и о чем не следует знать»3.
И если согласиться с подобным утверждением, то телесные практики населения могут рассказать о нормах и аномалиях, распространенных в данном обществе, значительно больше, чем даже секретные сводки органов государственной безопасности.
265

[Back]