|
Походы в театр воспринимались рабочими не как развлекательное мероприятие, а как норма жизни партийной элиты, чиновников. Поэтому, театр, как вид искусства не стал одним из видов рабочей культуры. С 1935 г. театральные постановки академических театров вообще превратились в традиционное зрелище передовиков производства. Побывавший в Ленинграде в 1936 г. французский писатель Л.-Ф. Селин сразу заметил своеобразие состава публики в театре оперы и балета им. С.М. Кирова: «Зал заполнялся в соответствии с социальной иерархией советского общества. В царской ложе сидят местные партийные боссы, констатировал Селин, на балконах толпятся колхозники, инженеры, чиновники и наконец стахановцы, самые шумные, болтливые и фанатичные сторонники режима, их очень много, это горячечные, одержимые... кажется, остальные присутствующие в зале их не очень-то жалуют»88. Рядовых рабочих, пришедших в театр по собственной инициативе практически не было. Останавливало их не только стоимость билетов и отсутствие соответствующей одежды. Походы в театр воспринимались рабочим классом не как сугубо развлекательное мероприятие, а как норма жизни привилегированных слоев советского общества. Далеко не традиционной формой проведения досуга в рабочей среде оставалось посещение музеев. Стремясь упрочить связи с рабочими, идти навстречу их запросам, сотрудники музеев Ленинграда специально выясняли отношения посетителей к экспозициям с помощью специальных анкет, проводились специальные наблюдения в залах за реакцией посетителей на те или иные произведения. Многие музеи принимали шефство над предприятиями города. Так, например, Эрмитаж шефствовал над заводом «Электросила», широкие связи у музея были установлены с такими крупными предприятиями Ленинграда как «Красный треугольник», «Светланой», «Большевиком», Сестрорецким заводом, фабрикой им. Синицына. Сотрудники Эрмитажа читали 8 8 Селин, Л.-Ф. Безделицы для погрома/Л.Ф. Селин// Невский архив: Историкокраеведческий сборник. Вып. 2. М.-СПб., 1995. С. 108. 165 |
<> 1. Досуг ной жизни, в частности, посещение театров. А . Стаханову, например, сразу после установления рекорда, как указывалось в решении парткома шахты, выделили «два почетных места с женой на все спектакли»71. С 1935 г. театральные постановки академических театров вообще превратились в традиционное зрелище для передовиков производства. Побывавший в Ленинграде в 1936 г. французский писатель Л .-Ф . Селин сразу заметил своеобразие состава публики в театре оперы и балета им. С . М. Кирова. Зал заполнялся в соответствии с социальной иерархией советского общества». В царской ложе сидят местные партийные боссы... — констатировал Селин, — на балконах толпятся колхозники... инженеры... чиновники... и наконец стахановцы... самые шумные, болтливые и фанатичные сторонники режима, их очень много, это горячечные... одержимые... эксгибиционисты... кажется, остальные присутствующие в зале зрители их не очень-то ж алую т»72. М олодых же рабочих, пришедших по собственной инициативе в театр, практически не было. И останавливали их не только стоимость билетов или отсутствие соответствующей одежды. Те же проблемы были в 30-е гг. у многих ленинградцев. В воспоминаниях Вл. Маркова, профессора Калифорнийского университета, в юности студента Ленинградского университета, есть описание публики, посещавшей хоры Филармонии в конце 30-х гг.: «Н а хорах была особая публика. Если внизу в партере восседала советская „интеллигенция” с деньгами — актеры, музыканты, писатели, — то наверху стояло студенчество вперемежку с людьми из дореволюционных романов: какие-то бородатые умноглазые лю ди толстовского типа, какие-то дамы в трауре, какие-то старички, старушки, одетые с чистой бедностью»73. Рабочих в этой «особой» публике не было. Походы в театры воспринимались ими даже не внеэстетически, не как сугубо развлекательное мероприятие, а как норма жизни привилегированных слоев советского общества, своей принадлежности к которым большинство юношей и девушек из пролетарской среды не ощущало. Театр был не единственной традиционно городской, петербургской нормой проведения досуга, которую не освоило молодое пролетарское пополнение. К числу стойких специфических традиций повседневной жизни с конца 80-х гг. XIX в. стал выезд горожан летом на дачи в окрестности Петербурга. Средний слой питерцев — интеллигенция, чиновничество, — не имевший собственной недвижимости, снимал дачи. В пригородных поселках 251 |