|
Возвращаясь к вопросу о социоценгризме, следует отметить, что в 30-е гг. внимание к отдельной личности заменяется культом коллектива. Мыслитель первой волны русской эмиграции Г.П. Федотов так характеризовал советского человека 30-х гг.: «Он ... очень целен и прост..., предан власти, которая подняла его из грязи .., готов заморить себя за работой, и его высшее честолюбие 21 отдать свою жизнь за коллектив...» . Нельзя не заметить, что в этой оценке есть элемент упрощенности, некоего «высоколобия» по отношению к людям, которые до революции самой системой были втоптаны «в грязь», не имея возможности реализовать себя. Хотя, очевидно, коллектив являлся предметом культа, он противопоставлялся индивиду. Одним из способов очеловечивания коллективов было присуждение орденов и медалей. Порой коллектив получал имя неодушевленного явления, например, «Совхоз имени 20-летия ВЖ СМ ». В этой сложной конструкции было перемешано умозрительное и реальное. Культ почитаемых героев 30-х гг. нельзя рассматривать как обостренное внимание общества к индивидуальному началу человека. Интерес народа к А. Стаханову, П.Ангелиной был интересом к людям, возглавляющим колонну, персонифицирующим её. «Раньше думай о Родине, а потом о себе», бескомпромиссно требовала новая мораль, но при этом созданная модель устройства общества и государства, произошедшие изменения постепенно внушали большинству граждан моральнопсихологическую уверенность в прочности государства, убежденность в справедливости поставленных им целей. Как справедливо отмечает в своем исследовании Н.Б. Баранова, социоцентризм является эндогенным явлением, он опирается на глубокие генетические корни в российском социуме, так как традиционным аспектом русского менталитета была соборность, интегрированность бытия «я» и «мы», 21 Федотов,Г.П Россияисвобода/ Г.П.Федотов.//Русскаяидея. ВкругуписателейимыслителейРусского Зарубежья. В двух томах. М., 1994. Т. 2. С. 200. 74 |
писателя Андре Жида, посетившего Советский Союз в 1936 г.: «Летом почти все ходят в белом. Все друг на друга похожи. Нигде результаты социального нивелирования не заметны до такой степени, как на московских улицах... В одежде исключительное однообразие. Несомненно, то же самое обнаружилось бы и в умах, если бы это можно было увидеть... В СССР решено однажды и навсегда, что по любому вопросу должно быть только одно мнение»6. Мыслитель первой русской эмифации Г.П. Федотов так характеризовал советского человека 30-х гг.: «Он ... очень целен и прост предан власти, которая подняла его из грязи .., готов заморить себя за работой, и его высшее честолюбие отдать свою жизнь за коллектив...»7. Нельзя не заметить, что в этой оценке есть элемент упрощенности, некоего «высоколобия» по отношению к людям, которые до революции самой системой были втоптаны «в грязь», не имея возможности реализовать себя. Хотя, очевидно, коллектив являлся предметом культа, противопоставлялся индивиду'. Одним из способов очеловечивания коллективов было присуждение орденов и медалей. Порой коллектив получал имя неодушевленного явления, например, «Совхоз имени 20-летия ВЛКСМ». В этой сложной конструкции было перемешано умозрительное и реальное. Культ почитаемых героев 30-х гг. нельзя рассматривать как обостренное внимание общества к индивидуальному началу человека. Интерес народа к Стаханову, Ангелиной был интересом к людям, возглавляющим колонну, персонифицирующим её. «Раньше думай о Родине, а потом о себе», бескомпромиссно требовала новая мораль, но при этом созданная модель устройства общества и государства, произошедшие изменения постепенно внушали большинству граждан моральнопсихологическую уверенность в прочности государства, убежденность в справедливости поставленных им целей. 25 6Жид А. Возвращение из СССР // Два взгляда из-за рубежа: Переводы. М., 1990. С. 72, 78. 7 Федотов Г.П. Россия и свобода // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей Русского Зарубежья. В двух томах. Т. 2. М., 1994. С. 200. Как справедливо отмечает в своем исследовании Н.Б. Баранова, социоцентризм является эндогенным явлением, он опирается на глубокие генетические корни в российском социуме, так как традиционным аспектом русского менталитета была соборность, интегрированность бытия «я» и «мы», когда «я» вторично по отношению к «мы»8. Социоцентризм тесно связан с идеей мессианства (государства, партии). По мнению русского мыслителя, крупнейшего философа Н.А. Бердяева «русская национальная мысль питается чувством богоизбранности и богоносности России»9. «Вместо Третьего Рима, в России удалось осуществить Третий Интернационал и на Третий Интернационал перешли многие черты Третьего Рима»10. Если до 1917 г. господствовала идея о России, как православном государстве, задача которого заключалась в сохранении и распространении истинной веры, то в изучаемый период, Россия должна была стать главным субъектом мировой пролетарской революции. От подобных настроений неотделимы ни идея социальной справедливости, ни дистанцирование от национальных и личных интересов. Мессианская нота в официальной пропаганде усиливается с середины 30-х гг. в связи с утверждением о победе социализма в СССР. Главной целью, провозглашенной марксизмом, являлось изменение мира и построение «светлого будущего». В связи с этим, устремленность в будущее, ориентация на него характерная черта всей марксистской идеологии. Призывы к движению по социалистическому пути опирались на психологию веры, стремление людей жить в новом мире, не знающем эксплуатации, в мире социального равенства и справедливости. Данная футуронаправленность имеет две особенности: во-первых, отрицание связи с историческим прошлым страны, что было характерной чертой духовной жизни советского общества в 20-е начале 30-х гг.; во8 Воронова Н.Б. Власть и воздействие на массовое сознание в 30-е годы XX в. (на материалах Среднего Поволжья): Дисс.... докт. ист. н. М., 1997. С. 138, 146. 9Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 8. 10Бердяев НА. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 118. 26 |