|
и неблагонадежными элементами. Согласно утвержденному императором 8 августа 1906 г. Положению Совета министров «Об усилении ответственности за распространение среди войск антиправительственных учений» дела по означенным преступным деяниям передавались в ведомство военных судов522. В данном контексте представляет интерес классификация Главным военносудным управлением действий офицеров в период революции, способных повлечь за собой юридическую ответственность. Нарушители законности подразделялись на четыре группы. К первой, самой малочисленной, причислялись офицеры, сознательно вступившие на путь революционной борьбы вплоть до участия в деятельности военных организаций левых партий. Данная категория правонарушителей признавала возможность вооруженной борьбы с правительством. Во вторую группу входили офицеры, признавшие революционное движение свершившимся фактом, подчинившиеся ему, но, тем не менее, стремившиеся умерить влияние враждебной агитации, чтобы удержать под контролем нижних чинов. Они выдвинули собственную политическую программу: исходя из того, что в апогее революции Россия находилась в состоянии хаоса и анархии, а правительство было бессильным, подобные представители умеренно настроенной военной интеллигенции рассчитывали выступить в союзе с нижними чинами по примеру профсоюзов, добиться созыва Учредительного собрания, надеясь, что они сформирует сильное правительство. Их действия квалифицировались как нарушение воинского долга и присяги. Третью группу офицеров составляли те, кто под влиянием происходящего перешел границу дозволенного на военной службе: такие офицеры часто пассивно или из любопытства присутствовали на собраниях и митингах, провоцируя своими действиями усиление брожения в войсках. Данная категория была самой многочисленной. Наконец, к четвертой группе относились офицеры, не нашедшие в себе силы и мужества противостоять переходу брожений в антиправительственные выступления. Они либо самоустранились от такой деятельности, либо проявили в ней недостаточное рвение 522Собрание узаконений и распоряжений правительства № 204 от 1906 г. 181 |
ционной борьбы того времени, в частности, распространение революционного учения в войсках . Основным методом борьбы с антимонархической пропагандой и оздоровления морально-психологического состояния офицерского корпуса органы власти считали расправу с агитаторами и неблагонадежными элементами. Согласно утвержденному императором 8 августа 1906 г. положению Совета министров «Об усилении ответственности за распространение среди войск антиправительственных учений» дела по означенным преступным деяниям передавались в ведомство военных судов3*4. В данном контексте представляет интерес классификация Главным военно-судным управлением действий офицеров в период революции, способных повлечь за собой юридическую ответственность. Нарушители законности подразделялись на четыре группы. К первой, самой малочисленной, причислялись офицеры, сознательно вступившие на путь революционной борьбы вплоть до участия в деятельности военных организаций левых партий. Данная категория'правонарушителей признавала возможность вооруженной борьбы с правительством. Во вторую группу входили офицеры, признавшие революционное движение свершившимся фактом, подчинившиеся ему, по, тем не менее, стремившиеся умерить влияние враждебной агитации, чтобы удержать под контролем нижних чипов. Они выдвинули собственную политическую программу: исходя из того, что в апогее революции Россия находилась в состоянии хаоса и анархии, а правительство было бессильным, подобные представители умеренно настроенной военной интеллигенции рассчитывали выступить в союзе с нижними чинами по примеру профсоюзов, добить383 ' Более подробно см.: Российское законодательство X XX веков: законодательство эпохи буржуазно-демократических революций... Т. 9. С. 240-271. 384Собрание узаконений и распоряжений правительства №204 от 1906г. 164 ся созыва учредительного собрания, надеясь, что оно сформирует сильное правительство. Их действия квалифицировались как нарушение воинского долга и присяги. Третью группу офицеров составляли те, кто под влиянием происходящего перешел границу дозволенного на военной службе: такие офицеры часто пассивно или из любопытства присутствовали на собраниях и митингах, провоцируя своими действиями усиление брожения в войсках. Данная категория являлась самой многочисленной. Наконец, к четвертой группе относились офицеры, не нашедшие в себе силы и мужества противостоять переходу брожений в антиправительственные выступления. Оми либо самоустранились от такой деятельности, либо проявили в ней недостаточное рвение (например, не добивались выполнения приказов по пресечению беспорядков, уходили из части, предпочитая отсидеться дома и т.п.)385. Вместе с тем, столкнувшись с революционным радикализмом, подавляющее большинство армейских офицеров, оставшись патриотами и монархистами, проявили склонность к стабильности и порядку. Здесь интересно содержание личного письма с Русско-японской войны генерала М.В.Алексеева: сожалея о жертвах Кровавого воскресенья, он оценил данные события только как беспорядки, инспирированные из-за границы, и выразил убеждение в необходимости их подавления крепкой рукой, фактически оправдывая официальную политику386. Симптоматично, что негативное отношение российской интеллигенции к армии в сочетании с нигилизмом в отношении к патриотическим ценностям империи в еще большей мере содействовало сплочению офи165 385Более подробно см.: Бровцинова Е. П. Законодательство царизма конца XIX начала XX века о так называемых государственных преступлениях / Е. П. Бровцинова // Проблемы истории СССР. М., 1976. С. 383 389; Ванилин Е. Г. Указ. соч. С. 394-395. 386См.: Аргентинский архив генерала М.В. Алексеева // ВИЖ. 1993. № 7. С. 57. |