|
стоятельствах было их поступление в военную академию или увольнение (часто невозможное по причинам материальной необеспеченности), худшим — полное равнодушие и игнорирование службы. И уникальным примером, иллюстрирующим данный тезис, является повесть А.И. Куприна «Поединок», в которой рельефно, беспощадно, с гневом и болью очерчены проблемы офицерской среды конца XIX начала XX в. (см. прил.19). 4. Не совсем правильное понимание тезиса драгомировской системы воспитания о преобладании нравственной силы армии. Многие специалисты противопоставляли нравственный дух и практический опыт военнопрофессиональному образованию: по мнению генерала Г.И.Бобрикова, «первенствующее значение для нравственной силы армии имеет ценз самостоятельного боевого командования войсками, ничего общего не имеющий с цензом академической учености» . Следствием распространения подобных воззрений было формальное отношение офицеров к самоподготовке и проведению служебных занятий; как отмечает главнокомандующий Кавказским военным округом в упомянутой выписке из заключений по годовым отчетам войсковых начальников, «необходимость следить за военной литературой не привита в среде наших офицеров»539. 5. Систематический отрыв войск от боевой подготовки для выполнения полицейских функций. Если в 1905 1906 гг. гражданские власти 6486 раз вызывали войска для подавления волнений, то в 1907 году — уже 156787 раз, то есть в 24 раза (!) чаще540. В свете таких цифр становится понятным, почему военный министр А.Ф. Редигер в марте 1908 г., признав низкий уровень боевой подготовки, заявил Председателю Совета министров и министру внутренних дел П.А. Столыпину: «Армия не учится, а служит Вам»541. Отечественный военно-исторический опыт показывает: войска, оторванные от боевой учебы для Я8РГВИА. Ф.970. Оп.З. Д. 1396. Л.22. 539Там же. Ф.868. Оп.1. Д.713. Л.31. 540См.: Вехи российской истории. СПб., 1994. С. 81. 541Цит. по: Поливанов А. А. Из дневника и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907 — 1916 гг. / А. А. Поливанов. М., 1924. С. 42. 187 |
ности и т.п. «Все это так несложно, так просто, что со всем этим легко справляются фельдфебели и унтер-офицеры, а офицер являлся в большинстве случаев просто контрольным аппаратом»401. Аналогичные оценки весьма часто встречаются в публицистике конца XIX начала XX столетия402. Подобное массовое осознание бессмысленности службы исключительно разлагающе действовало на офицерский состав армии. В-третьих, господство в частях духа «военного ремесленничества», что явилось следствием отсутствия интереса офицеров к военному делу. Следует заметить, что чиновники Военного министерства знали о положении дел в строевых подразделениях и всячески старались усилить воспитательную работу, но решение данной проблемы они видели только в общей административно-правовой регламентации процесса воспитания офицеров. Неприятие необходимости труда (как в области управления и работы с нижними чинами, так и самообразования), свойственное подавляющему большинству строевых офицеров, а также их стремление «царствовать на должности» приводило к тому, что они не работали сами и мешали продвигаться по службе молодым, более инициативным офицерам, желавшим на деле выполнять свой воинский долг перед Родиной. Следствием этого было то, что вскоре после прибытия из военноучебного заведения в строй молодые офицеры, не видя реальных перспектив для приложения своих знаний, впадали в апатию. Лучшим исходом в таких обстоятельствах было их поступление в военную академию или увольнение (часто невозможное по причинам материальной необеспеченности), худшим — полное равнодушие и игнорирование службы. Уникальным примером, иллюстрирующим данный тезис, является повесть А.И. Куприна «Поединок», в которой рельефно, беспощадно, с гневом и 171 40Врусилов А. А. Указ. соч. С. 8. 402См., напр.: Левитский М. Воспитание солдата / М. Левитский // Братская помощь. 1910. № 10. С. 22-46; Куприн А. И. Поединок // Собр.соч.: в 9 т. М., 1971. Т. 4. С. 203. болью очерчены проблемы офицерской среды конца XIX начала XX в. (см. прил.9). В-четвертых, не совсем правильное понимание тезиса драгомировской системы воспитания о преобладании нравственной силы армии. Многие специалисты противопоставляли нравственный дух и практический опыт военно-профессиональному образованию: по мнению генерала Г.И. Бобрикова, «первенствующее значение для нравственной силы армии имеет ценз самостоятельного боевого командования войсками, ничего общего 404 не имеющим с цензом академическом учености» . Следствием распространения подобных воззрений было формальное отношение офицеров к самоподготовке и проведению служебных занятий; как отмечает главнокомандующий Кавказским военным округом в упомянутой выписке из заключений по годовым отчетам войсковых начальников, «необходимость следить за военной литературой не привита в среде наших офицеров»451'1. ЕЗ-пятых. систематический отрыв войск от боевой подготовки для выполнения полицейских функций. Если в 1905 1906 гг. гражданские власти 6486 раз вызывали войска для подавления волнений то в 1907 году — уже 156787 раз, то есть в 24 раза (!) чаще403. В свете таких цифр становится понятным, почему военный министр А.Ф. Редигер в марте 1908 г., признав низкий уровень боевой подготовки, заявил председателю Совета министров и министру внутренних дел П.А. Столыпину: «Армия не учится, а служит Вам»406. Отечественный военно-исторический опыт показывает: войска, оторванные от боевой учебы для выполнения не типичных для них функций (тем более, полицейских) разлагаются. И пи о каком форми172 403РГВИА. Ф.970. Оп.З. Д. 1396. Л.22. 404Там же. Ф.868. Оп.1. Д.713. Л.31. 405См.: Вехи российской истории. СПб., 1994. С. 81. 406Цит. по: Поливанов А. А. Из дневника и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907 — 1916 гг. / А. А. Поливанов.-М., 1924.-С . 42. |