стоятельности, собственной сущности . Эта "самостность", основанная на собственности, которая относительно эмансипирует индивида от власти государства, не была выработана в русском крестьянине, отсюда и пошла массовая культура, которая поддерживала соответствующие "инфантильные" нормы и эталоны социального поведения зависимых от государства субъектов. По такой канве продолжала развиваться традиция социальной адаптации и включения представителей все новых российских поколений в социальную сферу. Не следует забывать, что на уровне общественной ментальности западное общество предельно дискретно, оно представляет собой такой вид социального контекста деятельности индивида, который позволяет и помогает ему сохранять и отстаивать тождество своей личности, лежащее в основе социальной ответственности и сознания своих прав. Напомним, что социальный контекст может и поглощать личность в той или иной степени, помещая ее в ценностной иерархии общества ниже какой-либо коллективной сверхценности, с которой личность должна идентифицироваться до самопожертвования, забывая о себе как о цели. Таким образом, речь здесь идет об известном противостоянии индивидуализма и коллективизма в сфере ценностей. Анализируя индивидуалистическую и коллективистскую аксиологические системы в их отношении к праву, французский исследователь Ж.-Л. Бержель пишет: "Индивидуализм основан на философской доктрине, утверждающей реальность индивидов как таковых в ущерб родовой и видовой детерминированности; индивидуализм находит свое выражение в теориях, которые усматривают в индивиде общую ценность политического, экономического и морального плана, и вводит идею развития прав и обязанностей индивида. Коллективизм, напротив, связан с доктриной и такой системой управления обществом, которые основываются на идее коллективной собственности на средства производства и обмена и на власти государства... В данном случае речь идет, прежде всего, о политическом анализе. Однако все 59 ,22Семитко А.П. Русская правовая культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки // Государство и право. 1992. № 10. С. 110. |
ва как таковой, этот вывод снова отсылает нас к этнонациональным архетипам правоотношения, культурным принципам, ценностям и представлениям. Тем самым мы возвращаемся к истокам национальной культуры, к уже упоминавшейся эмотивной, морально-нравственной доминанте принятия социально Значимых решений, превышающей требования позитивного права. Итак, жить “по правде”, а не “по правилам” основной императив российской правокультурной традиции. Еще одной ее специфической чертой можно считать обусловленный догосударственным, общинным характером культуры коллективизм, тесно связанный с этикоцентризмом. Для русского национального этоса в силу религиозной традиции было свойственно и даже вошло в архетигшческие пласты сознания коллективное, соборное бытие человека, не отделявшего свою личность, индивидуальность, от сообщества. В России складывались особые отношения собственности и, соответственно, особое определение собственником “себя” как субъекта, которому нечто принадлежит. “Право, правовая культура экономически связаны с индивидуальной собственностью, а идеологически, точнее духовно, с осознанием человеком своей индивидуальности, самостоятельности, собственной сущности”1. Эта “самостность”, основанная на собственности, которая относительно эмансипирует индивида от власти государства, не была выработана в русском крестьянине, отсюда и пошла массовая культура, которая поддерживала соответствующие “инфантильные” нормы и эталоны социального поведения зависимых от государства субъектов. По такой канве продолжала развиваться традиция социальной адаптации и включения представителей все новых российских поколений в социальную сферу. Не следует забывать, что на уровне общественной ментальности западное общество предельно дискретно, оно представляет собой такой вид 1 Семитко А.П. Русская правовая культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки //Государство и право. 1992. №10. С .110. социального контекста деятельности индивида, который позволяет и помогает ем у сохранять и отстаивать тождество своей личности, леж ащ ее в основе социальной ответственности и сознания свои х прав. Напомним, что социальный контекст мож ет и поглощать личность в той или иной степени, помещ ая ее в ценностной иерархии общ ества н иж е какой-либо коллективной сверхценности, с которой личность долж на идентифицироваться до самопожертвования, забывая о себе как о цели. Таким образом , речь здесь идет об известном противостоянии индивидуализма и коллективизма в сф ере ценностей. Анализируя индивидуалистическую и коллективистскую аксиологические системы в их отнош ении к праву, французский исследователь Ж .-Л . Бержель пишет: ’’Индивидуализм основан на философской доктрине, утверждающ ей реальность индивидов как таковых в ущ ерб родовой и видовой детерминированности; индивидуализм находит свое выраж ение в теориях, которые усматривают в индивиде общ ую ценность п олитического, экономического и морального плана, и вводит идею развития прав и обязанностей индивида. Коллективизм, напротив, связан с доктриной и такой системой управления общ еством, которы е основываются на и дее коллективной собственности на средства производства и обм ена и на власти государства... В данном случае речь идет п реж де всего о политическом анализе. Однако все это проецируется непосредственно на ю ридическую сф еру"1. Действительно, в сфере отнош ений права описанное аксиологическое противостояние проявляется в сущ ествовании правовых си стем, ориентированных на приоритет коллективного или индивидуального. Д ом инантой современного западного общ ества как социально-правового пространства является индивидуалистическая аксиология. На уровне правового сознания и правовых отнош ений это выражается в признании суверенитета личности, ее неотъемлемого права на самоуправление и самоопределение. В гражданском общ естве суверенитет личности 1Бержель Ж.-Л. Общая теория права /Пол общ. ред. В.И. Даниленко, М., 2000. С. 66. 199. Семитко А.П. Русская правовая культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки //Государство и право. 1992. №10. 200. Серебряков С.Л. Цивилизационные основы формирования гражданского общества в России //Социально-политический журнал, 1995, № 2. ^ 201. Серебрянников В., Хлопьев А. Социальная безопасность России. М., 1996. 202. Синюков В.Н. Российская правовая система. Саратов, 1994. 203. Скловский К.И. Право и рациональность //Общественные науки и современность. 1998. №2. 204. Скобликов П. «Теневая юстиция»: формы проявления и реализации //Российская юстиция. 1998. №10. 205. Скрипай В.А. Правовая культура в структуре российского ментальности //Право и культура. М., 1996. ф206. Славская А.Н. Гуманистические аспекты понимания и интерпретации //Гуманистические проблемы психологической теории. М., 1995. С. 83-95. 207. Славская А.Н. Интерпретация как предмет психологического исследования. //Психол. журн. 1994. Т. 15. №3. 208. Современное российское общество: переходный период. М., 1998. 209. Соловьев C.JI. Культура гражданственности. К новой парадигме //Свободная мысль, 1992, № 7. 210. Соловьев Э.Ю. Правовой нигилизм и гуманистический смысл права //Квинтэссенция. Философский альманах. М., 1990. 211. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. М., 1991. 212. Сорокин П.А. Кризис нашего времени //Американская социологическая мысль. М., 1996. 213. Сорокин П. А. Общедоступный учебник социологии. М., 1994. 214. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. ♦ 285 |