Проверяемый текст
Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам. Проблемы теории и правового регулирования / "НОРМА", 2009.
[стр. 125]

125 Не меняет дела ссылка автора на то, что в понятие доказательства входит и материальный носитель информации, который не относится к понятию предмета доказывания1.
Поскольку содержание ведущий признак доказательства, налицо неправомерное отождествление доказательства и предмета доказывания, неоднократно ранее подвергавшееся справедливой критике.
На наш взгляд, преодоление трудностей в определении предмета доказывания, связанных с объективно-субъективным характером данного понятия, возможно путем не разведения его с понятием предмета познания, а подчеркивания их однозначности и
взаимосоотвстствия.
Предмет доказывания есть специфическое процессуальное обозначение предмета познания по уголовному делу.
Это такие объективно существующие свойства и связи, т.е.
фактические обстоятельства исследуемого события, которые имеют правовое значение, характеризуют его как общественно опасное и уголовно наказуемое деяние, а лицо, совершившее деяние, как виновное.
Установление таких сторон события соответствует познавательной потребности общества, ибо позволяет применить соответствующие нормы права и достичь цели судопроизводства.
И тот факт, что распознание, выявление и фиксация этих обстоятельств происходят на основе предписаний закона и их идеального гипотетического образа, возникающего в сознании познающего субъекта, не
лишает их признака объективности, поскольку осуществлено в формах, позволяющих проверить полученные данные.
В литературе также обоснованно отмечается, что предмет доказывания как процессуальная категория имеет материально-правовую основу в виде положений уголовного права, определяющих понятие преступления, элементы его состава, отдельные виды преступлений, отягчающие и смягчающие обстоятельства и т.д.
Это вполне объяснимо, так как и уголовнопроцессуальные отношения в целом имеют своим предметом отношения уголовно-правовые, при отсутствии которых процессуальная деятельность
1 Арсеньев В.Д.
Указ.
соч.
С.
26.
[стр. 1]

Глава 4.
О предмете и пределах доказывания Глава 4.
О предмете и пределах доказывания 1.
С вопросом о цели доказывания, которой, как сказано ранее, является установление истины, т.
е.
объективное воспроизведение фактических обстоятельств дела, тесно связан вопрос о его предмете и пределах.
Понятие предмета доказывания продолжает оставаться дискуссионным в теории доказательств.
Представляется продуктивным стремление исследователей углубить это понятие, построив его на базе философских представлений об объекте и предмете познания.
Если под объектом познания в гносеологии понимают часть объективной действительности, на которую направлена познавательная деятельность человека, то предмет познания призван вычленить в объекте те его свойства и состояния, которые, с учетом познавательной потребности субъекта, составляют цель этой деятельности.
Трактуя предмет познания как стороны, свойства и отношения объектов, исследуемых субъектом с определенной целью в данных условиях и обстоятельствах[91], закономерно следует признать, что юридическим выражением этого философского понятия служит понятие предмета доказывания, ибо оно как раз и охватывает не любые стороны изучаемого следователем и судом события, а лишь те из них, которые характеризуют событие как действие общественно опасное и уголовно наказуемое (либо, наоборот, как правомерное) и служат основанием для применения в конкретном случае норм материального и процессуального права в целях разрешения уголовного дела и реализации задач судопроизводства.
Из многих фактических обстоятельств, образующих исследуемое событие, в содержание предмета доказывания закон (ст.
73 УПК РФ) включает лишь те, которые имеют правовое значение, влияют на окончательное разрешение дела.
Ищете опытного семейного юриста? Спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ная ко­манда юри­стов по се­мей­ному праву.
ПОДРОБНЕЕ GK-LEGAL.RU РЕКЛАМА В этом смысле предмет доказывания в самом общем виде следует трактовать как своеобразную программу доказательственной деятельности субъекта доказывания, в ходе которой отсекается все, что лежит за пределами цели уголовно-процессуального познания.
2.
Определить роль предмета доказывания в доказывании можно только с учетом его предназначения.
В свое время М.
С.
Строгович высказал мысль о том, что предмет доказывания может иметь две основные формы.
Одна из них — это обстоятельства, соответствующие описанным в ст.
15 Основ уголовного судопроизводства (ей соответствовала ст.
68 УПК РСФСР) и выражающие главный факт в положительной форме (о понятии главного факта см.
далее), а другая — обстоятельства, исключающие уголовную ответственность и выражающие главный факт в отрицательной форме[92].
Анализируя ст.
15 Основ, А.
М.
Ларин справедливо отмечал, что в ней описывается не родовое понятие предмета доказывания, а предмет обвинения[93].
И для такого суждения имелись достаточные основания.
Эта норма, а также ст.
68 УПК РСФСР требовали от субъекта доказывания установления только таких обстоятельств, которые указывают на факт совершения преступления определенным лицом (событие преступления, виновность обвиняемого, данные о его личности, размер ущерба, обстоятельства, способствующие совершению преступления).
Не меняло дела требование установить наряду с отягчающими и смягчающие обстоятельства (п.
3 ст.
68), так как эти обстоятельства, указывая на необходимость объективного исследования, требовались опять-таки для вынесения обвинительного приговора.
Стремясь преодолеть односторонность такого предназначения предмета доказывания, авторский коллектив Института государства и права АН СССР при разработке теоретической модели уголовно-процессуального законодательства реализовал идею М.
С.
Строговича о двух формах предмета доказывания, выразив ее в следующей формуле: «для установления объективной истины и разрешения уголовного дела подлежат доказыванию: 1) обстоятельства, составляющие основания для обвинения и осуждения, для выбора вида наказания и определения его размера… 2) обстоятельства, составляющие основания для реабилитации подозреваемого или обвиняемого»[94].
В противоположность представлению о доказывании как об обосновании обвинения и о предмете доказывания как о предмете обвинения авторы «Теоретической модели» исходили из понимания доказывания как всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, нацеленного на установление объективной истины.
При таком подходе предмет доказывания выступает как программа всестороннего изучения события, о котором возбуждено уголовное дело, для определения, является оно преступным или правомерным деянием, а если оно все же является преступлением — виновен или невиновен обвиняемый в его совершении, а если виновен — подлежит ли наказанию.
УПК РФ приближает нас к такому пониманию предмета доказывания, так как наряду с событием преступления и виновности обвиняемого требует в соответствии с п.
5 ч.
1 ст.
73 УПК РФ установления обстоятельств, исключающих преступность деяния (в соответствии с гл.
8 УК РФ это необходимая оборона, крайняя необходимость, причинение вреда при задержании, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа).
Установление этих обстоятельств делает событие непреступным, правомерным.
Также необходимо установление обстоятельств, исключающих наказуемость и влекущих за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (п.
7 ч.
1 ст.
73 УПК РФ).
3.
Существенное обновление круга обстоятельств, подлежащих доказыванию, дало основание некоторым авторам полагать, что современное определение предмета доказывания сочетает в себе как предмет обвинения, так и предмет защиты[95].
Это действительно так, но признание этого факта свидетельствует о несовершенстве обновленного описания предмета доказывания.
В самом деле обоснование наличия события преступления и одновременно обстоятельств, исключающих преступность, говорит о внутренней противоречивости дефиниции.
К тому же некоторые из этих обстоятельств (физическое или психическое принуждение, исполнение приказа) исключают и виновность обвиняемого, выведенную в ст.
73 УПК РФ в отдельный элемент предмета доказывания.
Думаем, что нормативное описание предмета доказывания нуждается в уточнении.
Из сказанного выше о цели доказывания и о двойственном характере предмета доказывания вытекает, что предмет доказывания должен быть описан по принципу дихотомии, с обозначением двух возможных исходов доказывания.
4.
В теории доказательств спорным остается вопрос о том, входят ли в предмет доказывания наряду с обстоятельствами, характеризующими событие как преступление, совершенное определенным лицом, также и промежуточные (доказательственные) факты, на основе которых строится умозаключение о существовании этих обстоятельств.
Хотя конечной целью доказывания является установление фактов, имеющих правовое значение, нет сомнения в том, что и промежуточные факты должны быть доказаны.
Но правомерно ли включать их в предмет доказывания, как это делают многие исследователи? Учитывая изоморфизм философского (предмет познания) и процессуального (предмет доказывания) понятий, следует согласиться с тем, что в предмет доказывания надлежит включать не только факты, составляющие конечную цель доказывания, но и промежуточные факты, с помощью которых первые устанавливаются[96].
Оговоримся, что в этом случае речь идет лишь о предмете доказывания по конкретному делу (об этом далее будет сказано более подробно).
В связи со сказанным представляется значимым вопрос о выделении в предмете доказывания так называемого главного факта, под которым обычно понимают факт виновного совершения преступления определенным лицом.
Критические суждения по этому вопросу часто обосновываются тем, что выделение в предмете доказывания главного факта, т.
е.
обстоятельств, указанных в п.
1 и 2 ч.
1 ст.
73 УПК РФ, ослабляет внимание к другим обстоятельствам предмета доказывания, которые как бы становятся неглавными, второстепенными[97].
С этим суждением трудно согласиться.
Выделение главного факта вовсе не оставляет в тени другие обстоятельства предмета доказывания, но побуждает субъекта доказывания в первую очередь определить — было ли событие, совершил ли его обвиняемый, является ли событие преступлением и виновен ли обвиняемый в его совершении.
Выделение этих вопросов среди подлежащих разрешению судом (ст.
229 УПК РФ) подчеркивает мысль, что при отсутствии главного факта выяснение других обстоятельств предмета доказывания утрачивает смысл.
«Уголовный процесс начинается… и продолжается, пока есть основания предполагать, что совершено преступление и что существует лицо, его совершившее.
Если это предположение не подтверждается, уголовное дело прекращается»[98].
5.
Определенная трудность для определения органом расследования, судом предмета доказывания по конкретному делу состоит в том, что круг обстоятельств, имеющих правовое значение, в уголовно-процессуальном законе указывается в самом общем виде (ст.
73 УПК РФ).
Это придает познавательной деятельности следователя и суда отчетливо выраженный поисковый, избирательный характер: исследуя событие, оставшееся в прошлом, эти лица распознают в нем и фиксируют в материалах дела лишь те стороны, свойства и отношения, которые соответствуют гипотетическому (на первых порах с весьма неопределенными границами) образу события, сформировавшемуся в сознании субъекта на основе требований закона, причем общие предписания ст.
73 УПК РФ дополняются конкретными признаками деяния (или нескольких возможных деяний), содержащимися в нормах уголовного закона.
При некотором усилении акцента на субъективный момент получается, что предмет доказывания — это не совокупность объективно существующих обстоятельств деяния, а нечто существующее в сфере сознания.
По-видимому, этим объясняется утверждение В.
Д.
Арсеньева о том, что понятия предмета познания в гносеологии и предмета доказывания в уголовном процессе не совпадают.
По мнению автора, предмет доказывания — это данные о реальных обстоятельствах происшедшего события, на установление которого направлена доказательственная деятельность по уголовному делу, т.
е.
информация о них, которой располагают следователь и суд[99].
Однако сведения о факте, информация — это содержание доказательства, отражение объективно существующих фактов.
При такой трактовке предмета доказывания он неизбежно сливается с комплексом доказательств, собранных по делу, что лишает данное понятие присущей ему объективной основы, смешивает отражаемое и отражение.
Не меняет дела ссылка автора на то, что в понятие доказательства входит и материальный носитель информации, который не относится к понятию предмета доказывания[100].
Поскольку содержание — ведущий признак доказательства, налицо неправомерное отождествление доказательства и предмета доказывания, неоднократно ранее подвергавшееся справедливой критике.
На наш взгляд, преодоление трудностей в определении предмета доказывания, связанных с объективно-субъективным характером данного понятия, возможно путем не разведения его с понятием предмета познания, а подчеркивания их однозначности и
взаимосоответствия.
Предмет доказывания есть специфическое процессуальное обозначение предмета познания по уголовному делу.
Это такие объективно существующие свойства и связи, т.
е.
фактические обстоятельства исследуемого события, которые имеют правовое значение, характеризуют его как общественно опасное и уголовно наказуемое деяние, а лицо, совершившее деяние, как виновное.
Установление таких сторон события соответствует познавательной потребности общества, ибо позволяет применить соответствующие нормы права и достичь цели судопроизводства.
И тот факт, что распознание, выявление и фиксация этих обстоятельств происходят на основе предписаний закона и их идеального гипотетического образа, возникающего в сознании познающего субъекта, не
устраняет их объективного характера.
6.
Следует отметить, что предмет доказывания как процессуальная категория имеет материально-правовую основу в виде положений уголовного права, определяющих понятие преступления, элементы его состава, отдельные виды преступлений, отягчающие и смягчающие обстоятельства и т.
д.
Это вполне объяснимо, так как и уголовно-процессуальные отношения в целом имеют своим предметом отношения уголовно-правовые, при отсутствии которых процессуальная деятельность
утрачивает смысл.
Но это не совпадающие правовые явления: предписания уголовно-процессуального права служат средством перевода материально-правовых требований на процессуальный язык, притом, однако, что предмет доказывания как научная абстракция — это не состав преступления.
На основе такого представления правомерно говорить о трех различных уровнях предмета доказывания.
Первый выступает как его обобщенная нормативная модель, структура и содержание которой обрисованы в ст.
73 УПК РФ и в нормах общей части уголовного закона.
Здесь круг подлежащих отражению обстоятельств определен в виде схемы, доступной детальному теоретическому анализу, но свободной от признаков конкретного преступления[101].
Такой уровень понятия крайне важен для определения общих целей доказывания, принципа всесторонности исследования обстоятельств дела.
Второй уровень понятия определяется на уровне норм особенной части уголовного закона, в которых сформулированы юридические признаки конкретного уголовно-наказуемого деяния, охватывающие его объективную сторону, объект, субъективную сторону и субъект.
Такое представление о предмете доказывания служит одним из оснований для разработки криминалистической характеристики и методик расследований отдельных видов преступлений — краж, убийств и т.
д., правильной организации работы по расследованию преступлений определенных категорий[102].
Третий уровень понятия определяется путем конкретизации его с учетом обстоятельств совершения отдельного преступления.
Требования закона относительно обстоятельств совершения кражи, грабежа, убийства и т.
д.
«проецируются» на обстоятельства конкретного дела, приобретая индивидуальные, неповторимые черты.
В такой обрисовке предмет доказывания становится для следователя, суда программой исследования обстоятельств конкретного дела, гарантией против его односторонности и неполноты.
В этом случае он охватывает не только главный, но и доказательственные факты.
Но каждое из трех рассмотренных представлений хотя и на разных уровнях — общего, особенного, отдельного (единичного), — обозначает совокупность определенных фактов, реальных явлений действительности, составляющих цель познавательной деятельности.
7.
С достаточным основанием можно утверждать, что по отдельным категориям дел, отнесенных законодателем к особым производствам, общее положение о предмете доказывания и составляющих его элементах подвергается конкретизации и известному преобразованию.
Подтверждение этому находим в ст.
421, 430, 434, 442 УПК РФ.
При этом возникает вопрос: устанавливает ли закон в этих случаях отдельные, самостоятельные предметы доказывания? Включить звук Ответ вытекает из анализа этих норм в сопоставлении с положениями ст.
73 УПК РФ.
Так, ст.
421 УПК РФ требует в ходе производства по делам несовершеннолетних наряду с доказыванием обстоятельств, указанных в ст.
73 Кодекса, выяснять возраст несовершеннолетнего, условия жизни и воспитания, уровень психического развития и иные особенности его личности.
Эти обстоятельства не что иное, как конкретизация и детализация применительно к личности подростка общего требования об установлении обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого (п.
3 ч.
1 ст.
73 УПК РФ).
А выявление влияния на несовершеннолетних старших по возрасту лиц — уточнение требования об установлении виновности лица, формы его вины и мотивов (п.
2 ч.
1 ст.
73 УПК РФ).
Статья 430 Кодекса конкретизирует общее требование о возможности освобождения лица от наказания (п.
7 ч.
1 ст.
73 УПК РФ).
Таким образом, в этих случаях определен не отдельный, самостоятельный предмет доказывания, а лишь детализированные и конкретизированные требования «общего» предмета доказывания.
Такой же вывод следует из анализа ст.
434 УПК РФ, определяющей обстоятельства, подлежащие доказыванию по делам об общественно опасных деяниях психически больных лиц.
Время, место, способ и другие обстоятельства совершения деяния, характер и размер вреда, причиненного деянием, которые надо установить, — это переобозначение соответствующих пунктов ст.
73 УПК РФ (п.
1, 4), связанное с тем, что общественно опасное деяние, совершенное психически больным лицом в состоянии невменяемости, не является преступлением.
Наличие же у лица психического заболевания — это преобразование вопроса о виновности (п.
2 ч.
1 ст.
73 УПК РФ).
Заметим при этом, что в случае, когда деяние совершено лицом, лишь впоследствии заболевшим душевной болезнью, никакого преобразования общего предмета доказывания не происходит — речь идет о преступлении, совершенном этим лицом, и о его виновности[103].
Можно поэтому утверждать, что вышеназванные нормы определяют не отдельные и самостоятельные предметы доказывания, а модификации общего предмета доказывания применительно к особенностям личности совершителя деяния.
Помимо рассмотренных выше общего предмета доказывания, его различных уровней и модификаций, сориентированных на окончательные процессуальные решения, можно выделить разновидности, связанные с промежуточными процессуальными решениями.
Очевидно, что круг фактов, которые согласно УПК РФ надо установить для принятия решения о возбуждении уголовного дела (ч.
2 ст.
140), привлечении в качестве обвиняемого (ч.
1 ст.
171), задержании (ст.
91), применении меры пресечения (ст.
97), существенно различен в каждом из этих случаев.
Особое место занимают в доказывании так называемые усеченные предметы доказывания, при которых достаточно установить лишь некоторые из обстоятельств, охваченных ст.
73 УПК РФ.
Так, при рассмотрении дел в особом порядке «могут быть исследованы обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание» (ч.
5 ст.
316 УПК РФ).
Думаем, что в свете ст.
73 УПК РФ эти обстоятельства подлежат обязательному исследованию.
Правомерно вести речь и об особом круге обстоятельств, которые должны быть установлены при принятии решений о производстве отдельных следственных действий, выступающих основаниями решения.
Но и при принятии такого итогового процессуального решения, как решение о прекращении дела, модификации предмета доказывания, оказываются весьма многообразными: они обусловлены различным характером оснований прекращения (ст.
24–28, 427, 431, 432, п.
1 ч.
1 ст.
439, ч.
2 ст.
443 УПК РФ), которые также должны быть установлены посредством доказывания.
8.
Продолжаются дискуссии относительно сущности пределов доказывания.
Справедливо отмечается, что это наименее устоявшееся понятие теории доказательств.
Действительно, исследователями предложено немало определений пределов доказывания; некоторые из них, на наш взгляд, не выражают существа данного понятия и фактически имеют в виду другие процессуальные явления.
Иногда пределы доказывания связывают с глубиной познания, т.
е.
необходимой степенью конкретизации обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Например, к пределам доказывания относят определение объема действий, образующих конкретное преступление, детализацию иных обстоятельств, входящих в предмет доказывания, в том числе круга условий, способствующих совершению преступления, и т.
д.[104] Также считают пределами доказывания «уровень исследования сведений, устанавливающих обстоятельства, подлежащие доказыванию», «фактический объем обстоятельств, подлежащих доказыванию»[105].
С такими представлениями согласиться нельзя.
Конкретизировать обстоятельства, подлежащие доказыванию применительно к условиям отдельного преступления, действительно необходимо, поскольку в законе (ст.
73 УПК РФ) они изложены в виде общей схемы.
Но в этих случаях речь, как говорилось раньше, идет об определении предмета доказывания на уровне, относящемся к конкретному преступлению, а вовсе не о пределах доказывания.
Смешивать эти понятия нельзя.
Нельзя видеть пределы доказывания и в тех ограничениях, которые закон устанавливает для собирания, проверки и оценки доказательств на отдельных стадиях процесса (например, при назначении судебного заседания)[106].
В этом случае речь идет об особенностях режима доказывания, продиктованных ограниченными познавательными задачами, решаемыми в данной стадии.
Но и в условиях ограниченного режима доказывания его пределы могут быть разными — более или менее широкими.
В отличие от предмета доказывания пределы доказывания не получили в законе определения.
Однако этот факт, как и отсутствие единства мнения ученых в определении данного понятия, не должен служить основанием к отказу от дальнейшей его разработки как якобы бесперспективной[107].
Полагаем, что понятие пределов доказывания обладает немалой научной ценностью и, как будет показано ниже, большой практической значимостью.
В литературе правильно подчеркивается, что данное понятие предопределено и обусловлено понятием предмета доказывания и соотносится с ним как средство с целью, но в то же время имеет и самостоятельное содержание.
Важно подчеркнуть его многогранность (отсюда и множество конкурирующих между собой определений).
В самом общем виде можно считать, что пределы доказывания — это границы познавательной деятельности следователя и суда, определяемые моментом, когда цель доказывания оказывается достигнутой, т.
е.
когда с необходимой степенью надежности (вероятно либо достоверно) установлены подлежащие доказыванию обстоятельства.
В этот момент доказывание прекращается, ибо необходимость в нем отпадает.
Оно может быть продолжено либо для решения более сложных познавательных задач (например, для решения вопроса о наличии оснований для окончания следствия, после того как лицу предъявлено обвинение), либо в другой стадии процесса, где возникают иные познавательные задачи и соответствующий им режим доказывания.
9.
Для определения момента достижения пределов доказывания используются различные критерии.
Так, под пределами доказывания понимают необходимую и достаточную совокупность доказательств, которая, будучи собранной по делу, обеспечивает его правильное разрешение путем установления обстоятельств, подлежащих доказыванию[108].
Здесь критерием достижения пределов доказывания выступает количественный результат доказывания, т.
е.
объем доказательств, который должен быть достаточным для того, чтобы не оставить неисследованным каждый элемент предмета доказывания, и необходимым для того, чтобы доказываемый факт был установлен надежно.
Другие авторы определяют пределы доказывания как границы сбора, исследования и оценки доказательственного материала, проверки имеющихся версий[109].
В таком представлении пределы доказывания также определяются объемом работы, которую необходимо проделать для установления нужных обстоятельств, с той лишь разницей, что акцент делается не на результате познавательной деятельности, а на путях, ведущих к нему, — комплексе процессуальных действий, имеющих целью сбор, исследование и оценку доказательств.
Пределы доказывания трактуют и как степень доказанности обстоятельств, подлежащих установлению, достаточную для построения выводов разных степеней вероятности или обоснования достоверности[110].
Здесь в основу определения положен качественный аспект понятия — достигнутое в результате доказывания знание об искомых обстоятельствах (вероятное или достоверное).
Вряд ли есть основания считать одно определение лучше другого либо находить между ними существенные противоречия, ибо каждое из них с разных сторон раскрывает понятие пределов доказывания.
Поэтому правомерны определения, объединяющие рассмотренные выше представления[111].
10.
Утверждения о неопределенности понятия «пределы доказывания» и о нецелесообразности его дальнейшей научной разработки мотивируют тем, что значение пределов доказывания не отличается от правил об относимости доказательств[112].
Согласиться с этим нельзя, ибо суждение об относимости полученных доказательств само по себе не означает, что собрана достаточная для обоснования вывода их совокупность, т.
е.
выполнены требования, раскрывающие смысл пределов доказывания.
Наряду с понятием предмета доказывания научное понятие пределов доказывания служит важнейшей характеристикой познавательной деятельности следователя (дознавателя) и судьи, придавая ей целеустремленность и освобождая указанных лиц от ненужной работы.
Оно позволяет ясно представить себе различия в характере выводов об искомых обстоятельствах, которые делаются на разных этапах процесса.
Главное же — исследование пределов доказывания — требует углубленного анализа логики доказывания, овладения приемами построения различных по характеру комплексов доказательств, обеспечивающих надежность выводов следователя и суда.
Без этого невозможно преодолеть широко распространенную в следственной и судебной практике тенденцию к сужению пределов доказывания, попытки компенсировать пробелы исследования за счет разного рода упрощенческих стереотипов[113].

[Back]