|
уголовного процесса215. Эту точку зрения разделяет Л.Н.Масленникова216. О.И.Цоколова считает, что денежное взыскание применяется в отношении потерпевшего, свидетеля, гражданского истца, гражданского ответчика, эксперта, специалиста, переводчика и защитника217. А.П.Рыжаков разрешает этот вопрос перечислением лиц, к которым не может применяться денежное взыскание. К ним он относит органы и должностных лиц, осуществляющих уголовный процесс2 1*. По всей вероятности, к остальным участникам данную меру применять можно. Мы считаем, что это не так. В какой —то мере можно согласиться с Б.Т.Безлепкиным, который считает, что рассматриваемая мера может применяться только в том случае, если она «предусмотрена соответствующей статьей в виде санкции за невыполнение процессуальной обязанности, как это имеет место, например, при личном поручительстве или при внесении залога»219. Последнюю часть фразы одобрить нельзя, поскольку обращение в доход государства залога при нарушении обязательств, предполагаемых данной мерой пресечения, это самостоятельная уголовно процессуальная санкция. К тому же, залог не входит в число «иных мер процессуального принуждения» и не является разновидностью денежного взыскания. Потому из ст. 118 УПК необходимо исключить ч.б, ибо в ч.4 ст. 106 УПК практически содержится аналогичная норма. В ней сказано следующее: «В случае невыполнения или нарушения подозреваемым, обвиняемым обязательств, связанных с внесением за него залога, залог обращается в доход государства по судебному решению, выносимому в соответствии со ст. 118 настоящего Кодекса». Таким образом, не влияя на полноту применения затога в качестве меры пресечения, достаточно применить это предписание. То215 См.: Комментарий к Уголовно процессуальному кодексу РФ/ Под общ. ред. В.В. Мозякова. М., 2002. С. 263. 216 См.: Комментарий к Уголовно процессуальному кодексу РФ/ Под общ. ред. Д.Н.Козак, Е.Б.Мизулшюй. М., 2002. С. 269. 217 См.: Комментарий к Уголовно процессуальному кодексу РФ/ Под общ. ред. В.И.Радчснко. М., 2003. С. 259. 218 См.: Рыжаков Л.П. Комментарий к Уголовио процессуальному кодексу РФ. М., 2002. -С . 329. 219См.: Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно —процессуальному кодексу РФ (постатейный). —М., 2002. —С. 154. |
фиксированное в ч. 2 ст. 111 УПК РФ правило, в соответствии с которым денежное взыскание налагается лишь в случаях, предусмотренных УПК, и то, что в отношении потерпевшего, свидетеля, переводчика, специалиста закон не содержит такого «наказания» их за невыполнение своих процессуальных обязанностей, как денежное взыскание. Поэтому точка зрения А.П. Короткова в вопросе о круге лиц, на которых может быть наложено денежное взыскание на основании ст. 117 УПК РФ, не опирается на законодательство. По указанным причинам не может быть принята и позиция О.И. Цоколовой, полагающей, что денежное взыскание применяется в отношении потерпевшего, свидетеля, гражданского истца, гражданского ответчика, эксперта, переводчика, специалиста, защитника, а также представителя в связи с неисполнением ими процессуальных обязанностей1. По мнению А.П. Рыжакова, денежные взыскания «не могут быть наложены на государственные органы и должностных лиц, осуществляющих уголовный процесс, т.е. на дознавателя, начальника органа дознания, орган дознания, следователя, начальника следственного отдела, руководителя следственной группы, прокурора, судью и суд»2. К остальным участникам уголовного процесса, надо полагать, А.П. Рыжаков допускает возможность применения денежных взысканий. Вместе с тем он считает, что не всякое лицо, нарушившее порядок в судебном заседании, может подвергаться денежному взысканию. «Нарушителями порядка в судебном заседании, — продолжает А.П. Рыжаков, — могут быть не только участники уголовного судопроизводства. Тем не менее, на таких нарушителей порядка (не участников уголовного процесса) денежное взыскание наложено быть не может (они удаляются из зала судебного заседания)»3. 1 См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федераци и/П од общей ред. В.И. Радченко. М., 2003. С. 259. 2 Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М., 2002. С.329. Там же. процессуальные обязанности. В связи с этим анализируемая точка зрения, несмотря на сделанные оговорки, все же основывается на формальной интерпретации текста ст. 117 УПК РФ и мало чем отличается от той, которой придерживается В.А. Михаилов. В-третьих, сформулированное И.Л. Петрухиным условие для наложения денежного взыскания (невозможность обеспечения исполнения обязанностей участниками уголовного судопроизводства посредством других мер процессуального принуждения) не предусмотрено действующим законодательством и не вытекает из него. Кроме того, закон не исключает применения сразу нескольких мер процессуального принуждения к одному и тому же участнику уголовного процесса, а денежное взыскание само отнесено законом к мерам процессуального принуждения. Отличную от приведенных точку зрения высказал Б.Т. Безлепкин, резонно полагающий, что денежное взыскание «...в качестве меры уголовно-процессуального принуждения применяется только в том случае, если оно прямо предусмотрено соответствующей статьей в виде санкции за невыполнение процессуальной обязанности, как это имеет место, например, при личном поручительстве (часть четвертая статьи 103 УПК) или при внесении залога (часть четвертая статьи 106 УПК)»1. Если не принимать во внимание, что обращение в доход государства залога в случае невыполнения подозреваемым (обвиняемым) обязательств, связанных с избранием в отношении них меры пресечения в виде залога, самостоятельная уголовно-процессуальная санкция, предусмотренная ч. 4 ст. 106 УПК РФ, не входит в число иных мер процессуального принуждения и не является разновидностью денежного взыскания, регламентируемого ст. 117 УПК РФ, то в целом избранный Б.Т.Безлепкиным подход к решению обсуждаемых вопросов представляется наиболее правильным и 1 Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). М., 2002. С. 154. |