Проверяемый текст
Е.М. Андреев, Демографическая ситуация и миграция / http://atlas.socpol.ru/print.asp?f=/overviews/demography/index.shtml
[стр. 96]

96 2007 г.
сократилось, убыль отмечалась в 65 субъектах из 851.

Естественный прирост сохранился только в республиках Северного Кавказа и в некоторых регионах Сибири, причем по разным причинам.
Максимальные значения на Северном Кавказе имеют Чечня, Ингушетия Дагестан, а в Калмыкии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии, после некоторого перерыва, вновь фиксируются небольшие положительные значения.
В республиках Тыва и Алтай, Агинском Бурятском и Чукотском округах положительный естественный прирост также связан с незавершенностью демографического перехода и более высокой рождаемостью, а в северных автономных округах (Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком и других) с более молодой возрастной структурой населения благодаря миграционному притоку прежних лет.
Самая большая естественная убыль сохраняется в областях Центра и Северо-Запада, особенно в Псковской, Тверской и Тульской областях (минус 10-12 на 1000 населения)2.
Некоторое улучшение демографических показателей, наблюдавшееся в начале 2000-х гг., эксперты связывали его как с влиянием демографической волны, так и с реализацией отложенных рождений.
Предпринятые государством активные меры, прежде всего введение программы «материнского капитала», позволили поддержать положительную тенденцию в динамике показателей рождаемости.
Пока не известно, насколько продолжительным будет эффект от этих мер: вызовут ли они лишь временный подъем за счет уплотнения календаря рождений, вслед за которым может наступить стабилизация или некоторое снижение рождаемости, или же окажут более длительное воздействие.

На рисунке приведено распределение регионов по уровню коэффициента суммарной рождаемости в виде гистограммы.
В начале периода интенсивного снижения рождаемости распределение было весьма компактным и
1Жернакова Т.А.
Демограф!гчеекая ситуация в Россия в региональном аспекте И Власть.
2003.
№ 9 .
С.29-31 2Игнатов В.Г.
Бутов В.И.
Южная Россия и ее регионы.
Москва Ростов н/Д.
2006.
С.98
[стр. 1]

Демографическая ситуация и миграция Для знакомства с демографическими и миграционными исследованиями в России мы отсылаем заинтересованных пользователей к самому полному информационному источнику сайту ДЕМОСКОП Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН http://demoscope.ru.
Кроме того, только что вышел новый четырнадцатый Демографический доклад «Население России 2006», подготовленный Институтом демографии ГУ-ВШЭ.
В нашем "Социальном атласе" основное внимание уделено региональным особенностям демографической ситуации и миграций на фоне общероссийских тенденций.
Показаны изменения, произошедшие за переходный период 1990-х годов и в новом XXI веке, в который большинство регионов России вошли с нарастающими проблемами депопуляции и постарения населения, а некоторые и с изменившимся вектором миграций.
В разделе много карт, часть из них сделана на две разные даты, чтобы показать пространственную динамику демографических процессов.
Помимо анализа текущей статистики, рассматриваются изменения демографической ситуации в регионах между двумя переписями – 2002 и 1989 годов.
Это исследование результатов переписи 2002 г.
на региональном уровне, подготовленное демографом Е.М.
Андреевым.
Оно также проиллюстрировано картами динамики численности населения и ее компонентов, старения населения.
Анализ некоторых социально-демографических характеристик (динамики ожидаемой продолжительности жизни и младенческой смертности, социально обусловленных заболеваний) перенесен в тематический раздел «Здравоохранение, образование, ЖКХ», поскольку эти индикаторы отражают не только состояние здоровья и образ жизни населения регионов, но и качество предоставляемых медицинских услуг.
Воспроизводство населения регионов России Результаты переписи 2002 г.: региональный аспект (автор Е.М.
Андреев) Демографические индикаторы социальных процессов Миграции Половозрастная структура населения Воспроизводство населения регионов России Хотя Россия – большая по территории страна, региональные различия в воспроизводстве населения далеко не всегда были заметными.
Их почти не бывает, если на всей территории страны господствует один тип воспроизводства либо традиционный, либо современный.
В России 100 150 лет назад господствовал традиционный тип воспроизводства, суммарные коэффициенты рождаемости почти не отличались ни по регионам, ни по социальным группам населения.
Когда сейчас говорят, что высокая рождаемость "национальная особенность" народов Северного Кавказа или других районов, это не корректно: у всех народов был период таких "особенностей" у русских 100 лет назад рождаемость была гораздо выше, чем в современном Дагестане.
Демографический переход (снижение рождаемости и смертности и постепенный переход к простому воспроизводству) в России начался в наиболее индустриализированных и урбанизированных районах в Центре и на Северо-Западе, т.е.
в зонах влияния Москвы и Петербурга.
Отсюда "волны" демографического перехода шли на север, на восток и на юг.
Быстрее переходили к новому типу воспроизводства населения районы более урбанизированные, медленнее более традиционные аграрные, особенно мусульманские.
Региональные различия были максимальными в тот период, когда районы Центра и Северо-Запада уже завершили демографический переход и перешли к одно-двухдетной семье, а в республиках Северного Кавказа и Южной Сибири он еще был в самом разгаре.
В конце 1960-х годов суммарный коэффициент рождаемости был минимальным в Москве (1,4 ребенка на одну женщину), Московской и Ленинградской областях (1,5-1,7), а максимальным в Тыве (4,2) и Дагестане (4,9).
Впоследствии разница сокращалась, главным образом из-за падения рождаемости в регионах, ранее отличавшихся ее высоким уровнем: в 2001 г.
минимум по-прежнему наблюдался в Центре и на Северо-Западе (около 1 ребенка на женщину), а максимум в Дагестане и Ингушетии (2,1-2,3) и Тыве (1,9).
За 2000-2006 гг.
суммарный коэффициент рождаемости немного вырос в целом по стране (с 1,2 до 1,3) и во всех субъектах РФ.
При этом более заметно увеличились показатели рождаемости у матерей в возрастах 25-29 лет и 30-39 лет.
По данным демографа С.В.
Захарова, этот рост произошел за счет «отложенных» рождений, реализованных в годы экономического подъема и некоторой социальной стабилизации, а не под влиянием демографической волны.
В 2007 г.
зафиксирован еще более значительный рост суммарного коэффициента рождаемости – до 1,4, выросли и все региональные показатели (см.
карту).
Но можно ли cчитать этот рост устойчивым, покажет только время.
В 2007 г.
к прежним лидерам — республикам Тыва (2,6) и Алтай (2,3) — добавились Чечня (3,1) и автономные округа Азиатской части страны с более высокой долей коренного населения (Агинский и Усть-Ордынский Бурятские – 2,4), которые уже вошли в состав других регионов.
В то же время в Ингушетии и Дагестане суммарный коэффициент рождаемости сначала резко уменьшился до 1,6 в 2006 г., а в 2007 г.
вырос не так несущественно – до 1,8.
Региональные различия общего коэффициента рождаемости уже не так велики: от 8-10 (на 1000 населения) в областях Центра, Северо-Запада и федеральных городах до 16-17 в Дагестане, Ингушетии и Якутии, и до 20-24 в республиках Алтай и Тыва (данные 2007 г.).
По сравнению со второй половиной прошлого века различия в рождаемости постепенно сглаживались, но в 2007 г.
(после введения материнского капитала) этот процесс затормозился.
Общий коэффициент смертности различается в большем диапазоне, но с "обратной" географией от 17-20 (на 1000 населения) в областях Центральной России до 3-6 в Ингушетии и Дагестане, тюменских автономных округах.
Однако измерять различия общими коэффициентами не совсем корректно они зависят от возрастной структуры населения, поэтому максимальные показатели смертности имеют постаревшие области Центра и Северо-Запада, а самые низкие республики и автономные округа с молодой возрастной структурой; для рождаемости все наоборот.
Соотношение рождаемости и смертности в последние десятилетия менялось в сторону распространения естественной убыли населения на все большее число регионов России.
В 1990 г.
она охватывала только наиболее постаревший Центр и Северо-Запад страны, а к середине 2000-х гг.
распространилась на подавляющей части территории – в 75 из 89 субъектов РФ.
Благодаря росту рождаемости в последние годы число таких субъектов к 2007 г.
сократилось, убыль отмечалась в 65 субъектах из 85.

(Карта.
Естественный прирост населения в 1990 и 2005 г.
в 2007 г.
).
Естественный прирост сохранился только в республиках Северного Кавказа и в некоторых регионах Сибири, причем по разным причинам.
Максимальные значения на Северном Кавказе имеют Чечня, Ингушетия Дагестан, а в Калмыкии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии, после некоторого перерыва, вновь фиксируются небольшие положительные значения.
В республиках Тыва и Алтай, Агинском Бурятском и Чукотском округах положительный естественный прирост также связан с незавершенностью демографического перехода и более высокой рождаемостью, а в северных автономных округах (Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком и других) с более молодой возрастной структурой населения благодаря миграционному притоку прежних лет.
Самая большая естественная убыль сохраняется в областях Центра и Северо-Запада, особенно в Псковской, Тверской и Тульской областях (минус 10-12 на 1000 населения).
Некоторое улучшение демографических показателей, наблюдавшееся в начале 2000-х гг., эксперты связывали его как с влиянием демографической волны, так и с реализацией отложенных рождений.
Предпринятые государством активные меры, прежде всего введение программы «материнского капитала», позволили поддержать положительную тенденцию в динамике показателей рождаемости.
Пока не известно, насколько продолжительным будет эффект от этих мер: вызовут ли они лишь временный подъем за счет уплотнения календаря рождений, вслед за которым может наступить стабилизация или некоторое снижение рождаемости, или же окажут более длительное воздействие.
О новых тенденциях в динамике уровня смертности и продолжительности жизни см.
на сайте www.demoscope.ru.
Результаты переписи 2002 г.: региональный аспект Надежность итогов переписи.
Десятая в истории России перепись населения прошла в 2002 г., она показала, что численность населения страны 145,2 млн.
человек.
За время, прошедшее с момента предыдущей переписи населения 1989 г., население сократилось на 1,85 млн.
человек.
По данным текущего учета, убыль населения России происходила гораздо быстрее, и численность населения на момент переписи составляла 143,3 млн.
чел.
Расхождение в 1,8 млн.
человек Федеральная служба государственной статистики отнесла на счет неполноты учета иммиграции в Россию.
Помимо этого, расхождения могут быть связаны с разным толкованием понятия "постоянное население" в переписи и текущем учете населения.
Как известно, учет прибывших в тот или иной субъект федерации граждан России, граждан стран СНГ и других иностранных граждан осуществляется по-разному.
При этом иностранцы, прибывшие на территорию России на длительный срок, но не на постоянное жительство, вообще не включаются в число прибывших.
Согласно переписи, таких неграждан, постоянно (по переписным критериям на срок более 1 года), проживающих на территории России, от 1,45 до 2,72 млн.
человек (табл.
1).
Скорее всего, именно здесь следует искать основные причины различий между итогами переписи и предварительными оценками общей численности населения России.
Однако расхождение между категориями населения, используемыми в учете миграции и при переписи, не ограничивается учетом иностранцев.
Граждане России, приехавшие в какой-либо населенный пункт на длительный срок, но не навсегда, согласно правилам учета не включались в число прибывших.
Таблица 1.
Гражданство постоянного населения России, тыс.
чел.
Все население 145167 Граждане России 142442 Иностранные граждане 1025 Лица без гражданства 430 Гражданство не указано 1269 Региональные данные говорят о том, что ситуация еще более запутана (табл.
2).
Неполный учет прибывших иностранцев и граждан России мог сказаться на численности населения Москвы (по данным переписи, только неграждан России в столице 725 тыс.
чел.), а также Московской области и Краснодарского края.
Но было бы странно предположить, что эта категория широко представлена в Чечне или Дагестане.
Хотя и существуют определенные сомнения в точности данных переписи по отдельным регионам, мы вынуждены пользоваться этими данными без каких либо коррекций.
Таблица 2.
Субъекты РФ с максимальным расхождением численности населения по итогам переписи населения 2002 г.
и по предварительной оценке, тыс.
чел.
Максимальное положительное Максимальное отрицательное г.
Москва 1852 Иркутская область -119 Чеченская Республика 482 Республика Коми -91 Республика Дагестан 380 Пермская область -90 Московская область 218 Архангельская область -82 Краснодарский край 149 Мурманская область -77 Ростовская область 139 Читинская область -75 Кабардино-Балкарская Республика 121 Амурская область -74 Динамика численности и старение населения регионов.
В течение 13 лет между переписями 1989 и 2002 гг.
население России сокращалось в среднем за год на 0,9 человек на 1000 населения.
Естественная убыль составляла 3,6 на 1000 населения, но она в большой мере компенсировалась иммиграцией в Россию, чистая миграция в год составила 2,7.
Все эти процессы совершенно по-разному развивались в регионах.
Относительно высокий естественный прирост наблюдался в межпереписной период только на Северном Кавказе и некоторых регионах Сибири и Дальнего Востока, а в центре Европейской России зафиксирована наибольшая убыль населения ( Карта.
Среднегодовой естественный прирост населения регионов России в межпереписной период).
Напротив, центр Европейской России зона положительного миграционного прироста, а наибольшую миграционную убыль населения имели регионы севера Сибири и Дальнего Востока, за исключением Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов.
И лишь на Северном Кавказе положительный естественный прирост сочетался с положительной чистой миграцией ( Карта.
Среднегодовая чистая миграция в регионах России в межпереписной период).
В результате численность населения за межпереписной период выросла только в 23 регионах в основном на юге России и в столице (Карта.
Среднегодовой прирост населения регионов России в межпереписной период).
Наибольший среднегодовой рост населения зафиксирован в республиках Северного Кавказа (Ингушетия 71 на 1000 населения, хотя наша оценка для Ингушетии, образованной в 1994 г., не является бесспорной, Дагестан 26, Кабардино-Балкария 13), а также в территориях максимального притока мигрантов Ставропольском крае (9) и Москве (12).
Наибольшую убыль имел Крайний Северо-Восток (Чукотский АО 81 на 1000 населения, Магаданская область 56, Корякский АО -34) и север Сибири (Эвенкийский и Таймырский АО 25-26).
Убыль населения в России сопровождается значительным старением.
По нашим расчетам, средний возраст живущих в России с 1989 по 2002 г.
вырос с 34,8 до 37,8 лет.
При этом средний возраст мужчин вырос с 31,9 до 35,3, а женщин с 37,2 до 40,0 лет, то есть старение мужской части населения происходило быстрее, чем женского.
В 1989 г.
сложившаяся в результате военных потерь диспропорция полов в старших возрастах снижала средний возраст мужчин.
Этот фактор постепенно утрачивает свое значение в результате быстрого уменьшения численности поколений, участвовавших в Отечественной войне.
По данным переписей, старение затронуло население всех регионов, кроме жителей Чечни и Ингушетии, где средний возраст живущих сократился на 2,5 года (данные по этим республикам наименее достоверны).
В остальных регионах скорость старения различается весьма существенно от 6,0 лет в Магаданская области, до 1,1 в Дагестане.
Эти два полюса достаточно точно характеризуют географию старения (Карта.
Средний возраст населения субъектов Российской Федерации).
Сильнее всего состарилось быстро уменьшающееся население Дальнего Востока, но процесс старения не обошел и растущее население Ханты-Мансийского автономного округа, средний возраст которого возрос на 5,8 лет.
Это связано с резко сократившимся оттоком пожилого населения из регионов нового освоения.
Рождаемость.
Итоги переписи 2002 г.
позволили пересчитать и уточнить показатели рождаемости в регионах России.
Показатель суммарного коэффициента рождаемости по регионах и федеральным округам в динамике с 1989 по 2002 г.
представлен на рис.
1.
Первое, достаточно неожиданное наблюдение суммарные коэффициенты рождаемости в федеральных округах различаются достаточно существенно, но общие тенденции динамики практические совпадают.
Повсеместно уровень рождаемости резко снизился в 1990-1993 гг., немного повысился в 1994 г., затем следовало снижение, которое продолжилось до 1997 г., и следом очень медленный рост до 2002 гг.
Пунктирные линии на рис.
1 – это так называемые перцентили распределения.
Ниже верхней линии лежит 95% регионов, ниже нижней 5%.
Таким образом, 90% регионов лежат между двумя пунктирными линиями.
В непосредственной близи от верхней пунктирной линии и над ней расположены в основном точки, соответствующие республикам Северного Кавказа и республикам и автономным округам азиатской части страны.
Они «поднимают» в верхнюю часть графика линии Южного, Дальневосточного и Сибирского федеральных округов.
Вблизи и ниже нижнего пунктира расположены некоторые регионы центра и севера Европейской России, да и сами Центральный и Северо-Западный федеральные округа вплотную прилегают к нижнему пунктиру.
В 2002 г.
самая нижняя точка на графике – это г.
Москва, а самая верхняя Агинский Бурятский автономный округ.
Линии пунктиров, правда, не столь строго, как в случае федеральных округов, повторяют среднероссийский тренд.
Ширина полосы между ними меняется достаточно нерегулярно, но общая тенденция видна – это сужение, т.е.
сокращение региональных различий.
Рис.
1.
Динамика коэффициента суммарной рождаемости в регионах России в 1989-2002 гг.
На рисунке 2 приведено распределение регионов по уровню коэффициента суммарной рождаемости в виде гистограммы.
В начале периода интенсивного снижения рождаемости распределение было весьма компактным и
симметричным, затем в процессе снижения межрегиональные различия то уменьшались, то увеличивались, а симметрия была существенно нарушена.
В конце периода, в 2002 г.
мы вновь видим достаточно симметричное и остроконечное распределение, что говорит о сближении показателей суммарной рождаемости в большинстве регионов страны.
Рис.
2.
Распределение регионов России по величине коэффициента суммарной рождаемости в разные годы между переписями Ранее сделанные исследования по материалам микропереписи 1994 г.
(см.
Андреев Е.М., Г.А.
Бондарская и Т.Л.
Харькова.
Падение рождаемости в России: гипотезы и факты.
Вопросы статистики.
1998.
№ 10) не выявили экономически обусловленной дифференциации рождаемости.
В то же время анализ обнаружил несомненную связь с такими социокультурными маркерами, как проживание в городах или сельской местности, национальность.
Межрегиональные различия рождаемости главным образом определяются не экономической ситуацией в регионах, а особенностями этнокультурного состава их населения.
Продолжительность жизни.
Существует мнение, что негативные тенденции смертности есть результат экономического кризиса 1990-х годов.
Однако снижение продолжительности жизни началось в относительно благополучные 1960-1970-е годы.
Рост уровня смертности взрослых продолжается в России уже почти 40 лет: к 2003 г.
ожидаемая продолжительность жизни в возрасте 15 лет снизилась по сравнению с 1965 г.
у мужчин на 7,6 года, у женщин – на 2,8 года.
Основной рост смертности связан с болезнями системы кровообращения и несчастными случаями.
Негативное влияние кризиса нельзя исключить, но детальный анализ показывает, что рост смертности в начале 1990-х годов во многом следствие ее сокращения в период антиалкогольной кампании конца 1980-х годов (Андреев Е.М.
Возможные причины колебаний продолжительности жизни в России в 90-е годы.
Вопросы статистики.
2002, № 11.).
На рис.
3 представлена динамика ожидаемой продолжительности жизни в России и субъектах РФ, уточненная с учетом итогов переписи 2002 г.
Несмотря на некоторые региональные особенности, общий тренд продолжительности жизни в субъектах в основном повторяет общероссийские тенденции.
В отличие от рождаемости, межрегиональные различия возрастают: полоса, ограниченная двумя пунктирными линиями и включающая 90% регионов, расширяется.
Географически ожидаемая продолжительность жизни в России существенно сокращается при движении с юга на север и с запада на Восток.
В нижней части рис.
3 находятся Дальневосточный и Сибирский федеральный округ, в самой верхней – Южный.
Особенно четко этот порядок соблюдается на «мужской» панели рисунка.
Выходящие за пунктирные линии точки сверху – это республики Северного Кавказа, а снизу – автономные округа Европейского Севера, Сибири и Дальнего Востока и республика Тыва.
Три региона с самой высокой продолжительностью жизни в период 1989-2002 гг.
– северокавказские республики Дагестан, Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия.
Три региона с самой низкой продолжительностью жизни мужчин Республика Тыва, Эвенкийский и Корякский автономные округа.
Межрегиональные различия в продолжительности жизни (измеренные с помощью стандартного отклонения) у мужчин выше, чем у женщин, но уровень различий меняется в целом синхронно.
Рис.
3.
Ожидаемая продолжительность жизни в регионах России в 1989-2002 гг.
График распределения регионов по ожидаемой продолжительности жизни показывает, что в 2002 г., несмотря на экономический рост, оно почти не отличалось от самого худшего 1994 г., особенно у мужчин (рис.
4).
При худших показателях возрастала региональная дифференциация, графики распределения не имели четкого максимума и «расползались».
В 1998 г.
показатели регионов были заметно лучше, а само распределение «сузилось» из-за сокращения региональной дифференциации, хотя экономическое положение в год финансового кризиса трудно было назвать благополучным.
Рис.
4.
Распределение регионов России по ожидаемой продолжительности жизни в разные годы между переписями Проделанный анализ заставляет очень осторожно оценивать перспективы снижения уровня смертности в России, особенно ее быстрого снижения.
Слишком много проблем накопилось сегодня в российской смертности и слишком мало делается пока для их решения.
Об этом, в частности, свидетельствуют и значительные межрегиональные различия в ожидаемой продолжительности жизни.
Брачное состояние.
За годы между переписями 1989 и 2002 гг.
доля жителей России, состоящих в браке, сократилась, а доли никогда не состоявших в браке, вдовых и разошедшихся заметно выросли, причем произошло это не только во всей совокупности взрослых (группа 20 лет и старше), но и в отдельных возрастных группах 30-34 и 60-64 лет.
(табл.
3).
Показатели в этих возрастах, на наш взгляд, можно рассматривать как своего рода простейшие индикаторы брачности, так как они меньше зависят от возрастного состава населения.
Таблица 3.
Доля населения с данным брачным статусом, в возрастах 20 лет и старше, 30-34 и 60-64 лет, по переписям 1989 и 2002 гг., % Всего в возрасте 20 лет и старше в том числе в возрасте 30-34 года 60-64 года Муж.
Жен.
Муж.
Жен.
Муж.
Жен.
2002 г.
Всего 100 100 100 100 100 100 состоящие в браке 69,9 56,9 71,8 71,4 81,7 52,4 из них состоят в зарегистрированном браке 90,3 90,6 86,9 88,2 93,5 93,7 в незарегистрированном браке 9,7 9,4 13,1 11,8 6,5 6,3 никогда не состоявшие в браке 17,7 11,4 17,0 11,0 2,4 3,3 вдовые 4,0 19,7 0,3 2,2 8,6 32,6 разошедшиеся 8,4 12,0 10,8 15,4 7,2 11,7 1989 г.
Всего 100 100 100 100 100 100 состоящие в браке 78,2 63,2 82,3 82,4 88,0 53,4 никогда не состоявшие в браке 12,9 8,2 10,5 7,0 1,2 5,7 Вдовые 2,8 19,5 0,2 1,3 6,5 31,9 Разошедшиеся 6,2 9,0 7,0 9,4 4,2 9,0 Доля состоящих в браке среди населения в возрасте 30-34 года мало различается в большинстве регионов, хотя обращают на себя внимание более низкие показатели обеих столиц, республик Северного Кавказа и Дальнего Востока.
Подавляющее большинство жителей России, отвечая на вопрос о брачном статусе, по-прежнему говорят о зарегистрированном браке, менее 10% ответивших состоят в незарегистрированном браке.
Доля состоящих в незарегистрированном браке (от общего числа состоящих в браке в возрасте 30-34 года) снижается с северо-востока на юго-запад страны, достигая минимума на Северном Кавказе, где сохранились более традиционные брачные отношения.
Разводы также являются индикатором сохранности традиционной семьи.
Максимальная доля разошедшихся мужчин зафиксирована в Москве (13,7%), а женщин в Тульской области (18,7%).
Минимум у мужчин отмечен в Республике Ингушетия 5,0%, у женщин в Усть-Ордынском Бурятском АО (6,0%).
По данным переписи 2002 г.
самая высокая доля овдовевших мужчин и женщин в возрасте 60-64 года в Республике Тыва (19,6% и 44,7%, соответственно).
Это ожидаемый результат, так как уровень смертности в республике был и остается одним из самых высоких в России.
Высокие показатели вдовства женщин имеют зоны конфликтов (Чечня и Ингушетия) и некоторые регионы Крайнего Севера (Таймырский и Чукотский АО).
Таким образом, в число регионов, с самой высокой долей овдовевших входят территории, где на протяжении длительного времени наблюдался весьма высокий уровень смертности, и две республики Северного Кавказа, где высокая доля вдов есть следствие военных действий.
Демографические индикаторы социальных процессов Демографические показатели могут быть индикаторами социальных изменений, как позитивных, так и негативных.
Один из таких индикаторов внебрачная рождаемость, уровень которой в России в середине 2000-х достиг 30%.
С одной стороны, рост внебрачных рождений не имеет ничего общего с ростом числа неформальных брачных союзов в развитых странах, где они обусловлены трансформацией института семьи и ростом экономической самостоятельности женщин.
«Рекордные» показатели фиксировались в деградирующей сельской местности Северо-Запада Европейской части и Урала, где доля внебрачных рождений составляет 35-40%, а в Коми-Пермяцком АО 62%.
На Урале, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке высокая внебрачная рождаемость характерна для депрессивно-индустриальных городов-заводов, рудничных поселков, не имеющих развитой социокультурной городской среды, она превышает 40% в городских поселениях Пермской, Иркутской, Магаданской, Сахалинской областей.
Социализация нежеланных детей, живущих в бедности и заброшенности, в перспективе приводит к воспроизводству маргинальных форм адаптации.
В то же время в более благополучных регионах наметились тенденция к модернизации отношений в этой сфере.
В 2006 г.
44% внебрачных рождений были зарегистрированы по совместному заявлению супругов, а по данным РиДМиЖ (2004 г.) доля детей, рожденных материями-одиночками, не состоящими как в формальных, так и в неформальных союзах не превышает 7%.
Еще один социальный индикатор – возраст матери при рождении ребенка, который, начиная с 1990 по 2007 г., вырос с 25,3 до 27,0 лет.
В России начинает проявляться характерное для развитых стран откладывание рождения детей на более поздний срок в связи с приоритетностью профессионально-карьерного роста для женщин с высоким уровнем образования.
Как и любая инновация, этот процесс начинается с крупнейших городов.
В 2000 году на 1000 женщин в возрасте 25-29 лет в целом по стране родилось 67,3 детей, а в Москве 82,9 ребенка.
По мере нормализации социально-экономической ситуации тот процесс в середине 2000-х гг.
несколько затормозился, но только в крупногородских центрах: в 2006 г.
на 1000 женщин в возрасте 25-29 лет в целом по РФ родилось 78,2, а в Москве – 77,8).
Российские женщины в этих возрастах рожают детей на четверть реже по сравнению с возрастами 20-24 года, а в Москве и Санкт-Петербурге, наоборот, на 15-20% чаще.
В федеральных городах смещение рождений в сторону более старших возрастов было заметно еще в первой половине 1990-х годов, а сейчас эта тенденция быстрее всего развивается в Москве.
В других крупных городах и регионах еще не сложились экономические условия, обеспечивающие значительный рост числа высокооплачиваемых рабочих мест для женщин и способствующие смещению рождаемости в более старшие возраста.
По всей стране начала снижаться рождаемость у юных матерей.
В Москве уже в первой половине 1990-х годов раннее материнство в возрастах 15-19 лет было более редким, чем в стране в целом.
В последние годы сокращение рождаемости в самой молодой возрастной группе быстрее всего шло в регионах с крупными городским агломерациями.
В них уже широко распространилось планирование семьи даже в низкостатусных и низкодоходных группах населения, что способствует сокращению ранней рождаемости.
В республиках Северного Кавказа и юга Сибири, не завершивших демографический переход, рождаемость у юных матерей сокращается медленней.
Структура рождений по возрасту матери смещена в сторону более старших возрастов, но по другой причине сохраняющейся многодетности.
Однако динамика рождений в возрастах 25-29 лет, в отличие от остальной России, была в основном отрицательной (80-90% к уровню 1994 года в расчете на 1000 женщин), что говорит о тенденции сокращения многодетности.
Однако после введения «материнского капитала» в 2007 г.
появились признаки повторного омоложения рождаемости.
Региональную динамику возрастных показателей смертности можно рассматривать как индикатор социальной деградации.
Около 2/3 общего прироста смертности в начале 1990-х годов было обусловлено ее ростом среди трудоспособного населения, общий коэффициент смертности для трудоспособных возрастов увеличился с 4,9% в 1990 г.
до 8,4% в 1994 г.
Основной причиной смертности трудоспособного мужского населения стала смертность от внешних причин (Карта.
Коэффициент смертности от внешних причин мужчин в трудоспособном возрасте в 2004 г.
и 2006 г.), она высока на Северо-Западе, Европейском Севере и части Урала, в регионах Восточной Сибири, на Дальнем Востоке и почти во всех автономных округах востока страны (5,5-7,8%).
Максимальная смертность мужчин в трудоспособных возрастах по-прежнему характерна для наиболее социально проблемных регионов – республики Тыва и Коми-Пермяцкого АО (9,6-12,6% в 2006 г.).
Различия в смертности мужчин основная причина региональной дифференциации ожидаемой продолжительности жизни.
Можно выделить три фактора, воздействующих на этот показатель.
Первый связан с природно-климатическими условиями, это так называемый "северо-восточный градиент" сокращение продолжительности жизни в направлении с юго-запада на северо-восток.
Второй фактор образ жизни и распространенность асоциальных явлений, прежде всего алкоголизма.
В мусульманских республиках Северного Кавказа, где он выражен минимально, ожидаемая продолжительность жизни наиболее высока.
И только третьим фактором является модернизирующее воздействие более высоких доходов и образования: в Москве ожидаемая продолжительность жизни мужчин на 6-10 лет выше, чем в соседних областях Центра, а население северных нефтегазовых автономных округов Тюменской области живет на 3-7 лет дольше, чем население областей Центральной России.
Самую низкую продолжительность жизни мужчин в 2006 г.
имели Корякский АО (52 года) и Тыва (53 года).
В этих регионах суммируется негативное воздействие всех факторов, поэтому мало живут не только мужчины, но и женщины (62 года).
Столь низкие показатели долголетия обоих полов – очевидный пример социальной деградации (рис.
5).
Рис.
5.
Ожидаемая продолжительность жизни в регионах с разной демографической ситуацией в 2006 г.
Миграции Миграции в России почти весь ХХ век имели центробежный характер: районами выхода мигрантов были области Центральной России, особенно Черноземье, а основным направлением было заселение Сибири и Дальнего Востока.
В советское время быстрее всего росло население Крайнего Севера.
С 1960-х годов увеличилась доля миграционного притока в крупнейшие городские агломерации (Москву и Московскую область, Ленинград и Ленинградскую область), а темпы заселения восточных районов снизились.
В 1990-х годах тенденции межрегиональных миграций резко изменились, начался отток населения из регионов севера и востока.
За 1990-2000 гг.
Дальний Восток потерял за счет миграций около 900 тыс.
человек, Европейский Север более 300 тыс., Восточная Сибирь около 200 тыс.
Только Западная Сибирь сохраняла в 1990-е годы положительное сальдо миграций за счет притока переселенцев из Казахстана и Средней Азии.
Для жителей Севера миграция в более обжитые районы России стала одним из основных способов выживания в кризисных условиях.
Уезжают в основном трудоспособные жители и семьи с небольшим числом детей, т.е.
наиболее конкурентоспособная часть населения.
Это видно при сравнении возрастных структур населения Севера и покидающих его мигрантов: в разных регионах доля трудоспособного населения в 2000 г.
составляла 61-69%, а среди мигрантов 73%, доля детей соответственно 20-27 и 17%.
Только по доле старших возрастов население Севера и мигранты 2000-го года сблизились (6-14 и 10% соответственно), хотя в 1998 году доля пожилых возрастов среди мигрантов была меньше (8%).
По сравнению с советским периодом, когда миграция уходящих на пенсию была одним из основных потоков, в конце 1990-х годов доля лиц от 50 лет и старше составляла только 14-15% покидающих Север.
Но все же структурные сдвиги последних лет показывают, что ситуация постепенно нормализуется в начале 2000-х годов эта доля выросла до 17-19%.
Изменилась география трудовых миграций.
С середины 1990-х гг.
притяжение Москвы с ее огромным рынком труда стало более ощутимым для жителей многих соседних областей, зона трудовых миграций в столицу охватила весь Центральный район.
Кроме того, растет трудовая миграция мужчин молодых и средних возрастов из республик Северного Кавказа в регионы и крупные города Центральной России, нефтегазодобывающие округа тюменского Севера.
Но оценить ее объемы сложно, так как подавляющее большинство мигрантов трудоустраивается в неформальном секторе экономики и далеко не полностью учитывается при регистрации проживания.
О внутренних миграциях в России в 1990-е годы см.: Н.
Мкртчян "Из России в Россию: откуда и куда едут внутренние мигранты" (www.demoscope.ru).
В обмене с другими союзными республиками Россия теряла население только до середины 1970-х годов, возвратные миграции начались еще в советское время.
Это было обусловлено в основном последствиями "демографического взрыва" (прежде всего в республиках Средней Азии) резким увеличением прироста трудовых ресурсов и ростом спроса коренного населения на рабочие места, что привело к демографическому вытеснению русских.
Распад СССР привел к усилению факторов выталкивания русского и русскоязычного населения из бывших союзных республик, и сальдо миграций России с новыми независимыми странами резко возросло: если за 1981-1990 гг.
оно составляло около 1,5 млн.
человек, то за 1991-2000 гг.
около 4,5 млн.
человек (по официальным данным, явно преуменьшенным из-за недоучета прибывших в Россию).
Пик миграций пришелся на 1994 год, когда миграционный прирост составил более 900 тыс.
человек.
Регионами массового притока мигрантов из СНГ стали Краснодарский край и другие "русские" регионы Северного Кавказа, области Черноземья (особенно Белгородская), Поволжье, а с середины 1990-х годов, когда усилилась миграция из Казахстана юг Западной Сибири, особенно Алтайский край.
В начале 2000-х годов волна стрессовых миграций сошла на нет, и миграционный прирост в 2004 г.
снизился до 40 тыс.
человек, однако в 2005-2006 гг.
он вновь поднялся — до 100-132 тыс.
человек.
Эксперты предполагали, что столь значительный рост связан с регистрацией уже живущих на территории страны мигрантов, но данные 2007 г.
это не подтвердили, миграционный прирост вновь вырос до 240 тыс.
чел.
В 1990-е годы потоки внутренних миграций направлялись с северо-востока на юго-запад, мигранты из стран СНГ также оседали в освоенной части страны, особенно на Юге и в Центре.
Результатом стало разделение России на две зоны: миграционной убыли и прироста, граница между которыми достаточно устойчива и проходит по северному контуру главной полосы расселения по Карелии, Вологодской области, северу Урала, Томской области (Карта.
Суммарный коэффициент миграционного притока по регионам России, 1993-2001 гг.).
Почти все территории к северу и востоку от этой границы в 1990-е годы теряли население, за исключением нефтегазодобывающих автономных округов Тюменской области и Хакасии.
В зоне миграционного прироста максимальными показателями выделялось южное пограничье (кроме большинства республик Северного Кавказа и Калмыкии), некоторые области Черноземья и эксклавная Калининградская область (Карта.
Среднегодовая чистая миграция населения за период с 1993 по 2000 гг.
и за период 2001-2005 гг.
и 2001-2007 гг.
).
Миграции 1990-х годов не могли служить индикатором социально-экономического развития принимающих регионов, они носили стрессовый характер население перемещалось из зон конфликтов в России и в странах СНГ и оседало в приграничных регионах или в сельской местности с более дешевым жильем.
Реальным индикатором более благоприятной социально-экономической ситуации был только миграционный приток в столицу и нефтегазодобывающие округа Западной Сибири.
В восточных регионах миграционный отток явно указывал на социальное неблагополучие.
После завершения стрессовых миграций территориальная зона притока значительно сократилась, в 2001-2007 годах она стала более тесно связанной с социально-экономическим состоянием регионов и центро-периферийными различиями.
Данные о миграциях за весь межпереписной период не могут показать этот перелом, они в основном отражают ситуацию 1990-х годов.
Изменения 2000-х годов очень значительны.
Во-первых, восстановился миграционный отток из периферийных регионов Центра и Поволжья с более низким уровнем жизни.
В остальных областях Центра и освоенной части Северо-Запада, за исключением крупнейших агломераций и регионов с наиболее привлекательными условиями (Белгородская область) или надеждой на их появление в будущем (Калининградская область), миграционный прирост сократился до минимума.
Во-вторых, перестал притягивать мигрантов юг Западной Сибири, с завершением миграций из Казахстана здесь восстанавливается зона оттока, как и в советское время.
В-третьих, в последние годы значительно вырос миграционный отток из республик Северного Кавказа, их молодое население все активней переселяется в другие регионы.
На севере и востоке страны миграционный отток сохранился, но интенсивность его заметно снизилась.
Как и в 1990-е годы, до последнего времени продолжали притягивать население тюменские нефтегазодобывающие округа, а в начале 2000-х годов к ним добавился Ненецкий АО с быстро растущей добычей нефти.
Однако нетрудоемкость отраслей ТЭКа и постепенное сокращение избыточной занятости в них отражаются в миграционном поведении людей: с 2005 г.
приток перестал быть устойчивым и периодически стала фиксироваться миграционная убыль.
Для небольших регионов серьезное влияние на направление миграций может оказывать динамика бюджетной обеспеченности.
Благодаря росту бюджетных расходов и некоторому улучшению социально-экономической ситуации Агинский Бурятский АО с 2001 г.
устойчиво имеет положительное миграционное сальдо.
В целом, в период экономического роста миграции стали более четким индикатором социально-экономической привлекательности того или иного региона.
Выбор мигрантов более тесно коррелирует с такими объективными критериями как уровень дохода и бедности в регионе, стоимость жизни, состояние рынка труда и качество социальной среды.
Вклад миграций и естественного прироста (убыли) в изменение численности населения регионов теперь выглядит иначе.
Если в пиковый период середины 1990-х годов миграции перекрывали естественную убыль почти во всех регионах к югу от Москвы, то в 2001-2007 гг.
их вклад стал минимальным.
Только в Москве и Московской области сохранился значительный миграционный прирост, компенсировал естественную убыль.
В Ленинградской области миграции компенсировали почти 80% естественной убыли, однако в С.-Петербурге их вклад был относительно малозаметен (рис.
6).
Почти в 40% регионов России (37 из 85) естественная убыль дополняется миграционным оттоком, большая часть таких регионов расположена в освоенной Европейской части страны, и пока в них отток невелик.
Только в четырех субъектах РФ – тюменских округах, Республике Алтай и Агинском АО – положительный естественный прирост в 2000-е гг.
дополнялся миграционным (в Ингушетии после завершения перемещения беженцев из Чечни сальдо миграции близко к нулю).
Прогнозные расчеты Ж.А.
Зайончковской показывают, что в ближайшем будущем значительную миграционную «подпитку» будет получать только столичная агломерация, на остальные регионы страны демографических ресурсов не хватит.
Рис.
6.
Естественный и миграционный прирост (убыль) населения в субъектах РФ в 2001–2007 гг.
(на 1000 населения) Примечание.
Данные по Чеченской Республике за 2003-2007 гг.
Миграционный обмен с дальним зарубежьем имеет устойчивое отрицательное сальдо, хотя по сравнению с началом 1990-х годов к 2003-2005 годам оно уменьшилось вдвое (с 100-120 тыс.
человек до 30-40 тыс.
человек в год).
Изменилась и география выезда, вместо столичных городов лидером стал юг Западной Сибири, особенно Омская область и Алтайский край (рис.
7), которые стабильно дают более трети выезжающих из России.
Из этих регионов эмигрируют российские немцы, в связи с чем значительно выросла доля сельских жителей среди покидающих Россию.
Рис.
7.
Доля основных регионов выезда эмигрантов На фоне мало меняющейся с начала 2000-х гг.
структуры эмиграции по регионам выезда обращает на себя внимание сокращение доли столиц, немного приостановившееся в середине 2000-х гг.
в связи с исчерпанием эмиграционного потенциала российских немцев и заметным снижением доли Западной Сибири.
Эмиграцию из крупнейших городов обычно связывают с "утечкой мозгов", отъездом образованной молодежи.
Однако официальная статистика показывает, что в возрастной структуре эмигрантов из федеральных городов повышена доля не молодежи, а пенсионеров, которые оформляют выезд на ПМЖ (26-28% при средней доле среди всех эмигрантов 14-15%).
Столичная молодежь покидает Россию не по каналам официальной эмиграции, а через выезд на учебу или временную работу, туристические поездки, однако достоверные данные об этих формах выезда отсутствуют.
Угроза утечки мозгов из "закрытых" городов ракетной и ядерной промышленности оказалась преувеличенной.
Исследования В.
Тихонова показали, что интенсивность перехода в бизнес без смены места жительства была в 6 раз выше эмиграционного оттока, причем чаще всего меняли работу специалисты в самом продуктивном возрасте 30-39 лет.
В целом, несмотря на более чем двукратное сокращение объемов миграции в дальнее зарубежье, она внесла значительный вклад в вымывание из страны наиболее активных и образованных жителей.
Эмиграция в дальнее зарубежье значительно сократилась, но для большинства регионов, за исключением Москвы и С.-Петербурга, «переключающихся» на более широкий круг стран, все еще сохраняет традиционную этническую окраску.
Для регионов юга Западной Сибири и Урала абсолютно преобладает немецкое направление.
Израиль занимает заметную нишу в регионах с высокой долей крупногородского населения (рис.
8).
В Краснодарском крае и Ростовской области основная страна выезда – США (в значительной степени за счет армян).
Доля русских среди «дальних» эмигрантов стабилизировалась на уровне половины.
Рис.
8.
Страновая структура выезда в дальнее зарубежье в 2006 г., чел.
Половозрастная структура населения Процесс постепенного старения идет с 1920-х годов, он сопровождается ростом среднего возраста населения (динамика за последний межпереписной период дана выше) и изменениями возрастной структуры населения снижением доли детей и ростом доли старших возрастов.
Особенно заметные сдвиги произошли в последние десятилетия: доля лиц пенсионного возраста (мужчины 60 лет и старше, женщины 55 лет и старше) выросла с 11,7% в 1959 г.
до 20,6% в 2006 г., а доля детей до 16 лет уменьшилась с 30,0 до 16,0%.
Особенно сильно постарело население регионов с более ранним началом демографического перехода и с многолетним миграционным оттоком.
Максимальная доля лиц пенсионного возраста (23-27%) – в староосвоенной зоне: во всех областях Центра, Псковской и Новгородской областях Северо-Запада и в С.-Петербурге, а также в прилегающих к Центру Нижегородской и Пензенской областях (рис.
9).
Население Москвы также продолжало стареть, однако мощный приток более молодых мигрантов смягчил эту тенденцию, поэтому доля населения старше трудоспособного возраста– 22,5%.
В последние годы по доле пенсионеров к ним вплотную подтянулись края и области Юга России (Ростовская, Волгоградская области, Краснодарский край).
В сельской местности областей Центра и Северо-Запада постарение началось намного раньше из-за длительного миграционного оттока, и к 2002 г.
почти треть сельских жителей были пенсионерами, деревни Центральной России стали большим «домом престарелых».
Особенно деформирована возрастная структура сельских женщин, 36-44% из них уже в пенсионном возрасте.
Различия половозрастной структуры городского и сельского населения даже в постаревших регионах пока еще велики, причем именно за счет доли пожилого населения, что показано на примере Псковской области (табл.
4).
Но со временем они будут сглаживаться, и городам Центральной России также грозит участь стать «домом престарелых».
В республиках Юга возрастная структура сельского населения, наоборот, моложе, чем городского, из-за более высокой рождаемости и доли детей, хотя эти различия постепенно снижаются.
Среднероссийская половозрастная структура сельского населения нивелирует резкие территориальные различия и показывает «среднюю температуру по больнице».
Таблица 4.
Половозрастная структура городского и сельского населения отдельных регионов (по данным переписи населения 2002 г.) Городское население Сельское население мужчины женщины мужчины женщины Псковская область Моложе трудоспособного 17 15 17 14 В трудоспособном возрасте 62 58 60 42 Старше трудоспособного 21 27 23 44 Дагестан Моложе трудоспособного 29 26 35 32 В трудоспособном возрасте 64 62 56 54 Старше трудоспособного 7 12 9 14 В среднем по РФ Моложе трудоспособного 19 15 23 20 В трудоспособном возрасте 68 59 62 51 Старше трудоспособного 13 26 15 29 Минимальная доля пожилых до сих пор сохраняется в районах Крайнего Севера, откуда пенсионеры уезжают.
Но в начале реформ инфляция "съела" сбережения северян, и отток пенсионеров уменьшился, что привело к заметному росту доли населения старше трудоспособного возраста (в Ямало-Ненецком АО с 2 до 6,5%, в Ханты-Мансийском и Чукотском с 3 до 8% за 1990-2006 гг.).
Пониженная доля пожилого населения характерна также для республик с незавершенным демографическим переходом (Тыва, Ингушетия, Дагестан – 8-11%).
Доля детей минимальна в федеральных городах (12,3%) и постаревших областях Центра (13-16%), а максимальна в Чечне, Ингушетии, Дагестане и Тыве (29-33%), хотя в этих республиках она постепенно сокращается.
Рис.
9.
Возрастная структура населения в регионах с разной демографической ситуацией в 2006 г.
С середины 1990-х годов в России снижалась демографическая нагрузка – с 0,75 до 0,58 на одного трудоспособного за 1995-2006 гг., поскольку во всех регионах росла доля населения трудоспособного возраста.
Причина не только в заметном спаде рождаемости, но и во влиянии "демографической волны" в трудоспособный возраст вошло многочисленное поколение родившихся в 1970-е годы, а на пенсию выходит малочисленное поколение родившихся в военные годы.
Доля населения в трудоспособном возрасте была максимальной в 2006 г.
– более 63,4%.
Но с 2008-2009 гг.
она начнет сокращаться, т.к.
в пенсионный возраст войдет многочисленное поколение послевоенного «бэби-бума» (рождений конца 1940-х 1950-х годов), а на смену ему со второго десятилетия нового века придет крайне малочисленное поколение родившихся в годы кризиса.
Региональные различия в доле трудоспособных значительно меньше по сравнению с детьми и пожилым населением, особенно среди городского населения.
Социальные последствия региональных и поселенческих различий в возрастной структуре и их динамике весьма ощутимы.
В слаборазвитых республиках, не завершивших демографический переход, на региональный рынок труда выходят все более многочисленные когорты молодого трудоспособного населения, предложение рабочей силы резко превышает небольшой спрос.
Напряженность на рынке труда очень велика, и молодежь выталкивается за пределы своего региона.
Наоборот, в сильно депопулирующих регионах приток молодежи на рынок труда невелик, и ее трудоустройство происходит быстрее.
В этих регионах уже сейчас спрос на рабочую силу в промышленности превышает предложение.
Демографическая динамика показывает, что при сохранении высоких темпов экономического роста большинство регионов страны в ближайшие годы столкнется с растущим дефицитом рабочих рук, и только отдельные, наиболее привлекательные субъекты РФ смогут решить эту проблему с помощью мигрантов.
В целом демографические различия между регионами сокращаются, хотя и медленно, а изменившаяся картина миграций, наоборот, поляризует территорию страны, формируя локальные ареалы притока и расширяющиеся зоны миграционного оттока, идущего с разной интенсивностью.
Наложение этих тенденций в перспективе приведет к весьма негативным социальным последствиям «сжатию» освоенного и обжитого пространства не только на востоке и севере страны, но и во многих областях Европейской части, расположенных вне зоны притяжения крупнейших агломераций.

[Back]