ориентирующего его на полноту самореализации, рациональное правосознание и осознанную правовую активность. Ситуация в современном российском обществе может, на наш взгляд, рассматриваться как пролонгированный стихийный процесс структурирования политико-правового пространства, принципиальной чертой которого является неправовой характер осуществляемых в его границах взаимодействий. Деформализация формальных нормативных фигур проявляется в вытеснении формального права на обочину социальной жизни и нарастающем доминировании неформальных регуляторов, которому сопутствует формирование «живой» ориентирующей на неправо квазиправовой культуры. Место закона заняли «правила игры», что повлекло за собой распад ценностных установок, дискредитацию в конечном счете всех форм социальной регуляции, развитием и небывало широким распространением в обществе нигилистического отношения к праву. Правовой нигилизм как наиболее выразительное внешнее проявление распада правосознания россиян, нуждается в особом исследовании. Безусловно, наиболее значимый социокультурный исток российского правового нигилизма составляет уже упоминавшийся нормативный этикоцентризм отечественной культуры. В то же время восходящее к этому источнику пренебрежение к формальной регуляции человеческого поведения дополнилось в наши дни имморализмом, который составляет одно из следствий состояния социальной аномии, кризиса ценностей. Ввиду тесной связи, существующей между правовой культурой и правовым поведением, нигилистические деформации правопонимания на уровне социальных практик сказываются в массовости противоправных деяний, а на уровне общественного мировоззрения в отсутствии адекватной оценки последних, в «переворачивании» культурных стереотипов, когда противоправные действия получают 143 |
не поглощающего индивида, но ориентирующего его на полноту самореализации, рациональное правосознание и осознанную правовую активность. Поэтому нам представляется, что развитие гражданского общества предполагает формирование соответствующего типа личности, правопонимание и общее отношение к праву которой позволяли бы назвать ее правовой личностью. Исходя из концепции социального структурирования П. Бурдье и Э.Гидденса следует предположить, что структурирование правовой личности может осуществляться только синхронно и в едином процессе со структурированием социального пространства гражданского общества. В принципе правовая личность представляет собой идеально-типическую конструкцию для обозначения и аналитического вычленения устойчивых социально-поведенческих характеристик применительно к праву. Однако как всякий идеальный тип она связана с определенным качеством социальной структурации. Жизненное пространство личности в значительной мере конституируется такими ее параметрами, как правовая установка и правовая активность, составляющие мотивационно-поведенческий уровень реализации правовой культуры. Что касается правовой личности как идеального типа гражданина правового государства, то ее типологические характеристики включают осознанную защиту своих прав и правовую солидарность с другими гражданами, сознательное выполнение собственных правовых обязанностей и участие в социальной трансляции ценностей правовой культуры. Ситуация в современном российском обществе может, на наш взгляд, рассматриваться как пролонгированный процесс структурирования социального пространства, принципиальной чертой которого является неправовой характер осуществляемых в его границах взаимодействий. Деформализация формальных нормативных фигур, констатированная В.Радаевым, проявляется в вытеснении формального права на обочину социальной жизни и нарастающем доминировании неформальных регуляторов, которому сопутствует формирование «живой» ориентирующей на неправо квазипра вовой культуры. Эта деформированная правовая культура, сложившаяся в обществе, где место закона заняли «правила игры», характеризуется прежде всего распадом ценностных установок, дискредитацией в конечном счете всех форм социальной регуляции, развитием и небывало широким распространением в обществе нигилистического отношения к праву. Правовой нигилизм как наиболее выразительное внешнее проявление распада отечественной правовой культуры нуждается не только в правоведческом, но прежде всего в социокультурном исследовании, поскольку выяснение его культурных, цивилизационных корней лежит за пределами возможностей правоведческого дискурса. Безусловно, наиболее значимый социокультурный исток российского правового нигилизма составляет уже упоминавшийся нормативный этикоцентризм отечественной культуры. В то же время восходящее к этому источнику пренебрежение к формальной регуляции человеческого поведения дополнилось в наши дни имморализмом, который составляет одно из следствий состояния социальной аномии, кризиса ценностей. Ввиду тесной связи, существующей между правовой культурой и правовым поведением, нигилистические деформации правопонимания на уровне социальных практик сказываются в массовости противоправных деяний, а на уровне общественного мировоззрения в отсутствии адекватной оцеики последних, в «переворачивании» культурных стереотипов, когда противоправные действия получают неадекватную, нигилистическую в своих корнях оценку, вызывая не осуждение, а полное или полуосуждающее одобрение и даже восхищение практикующими их индивидами. Правокультурная специфика современной ситуации в российском обществе заключается в попытке реализации в исторически сжатые сроки перехода к правовому государству и гражданскому обществу, что означает радикальное переструктурирование социального пространства, устранение институциональных деформаций и связанных с ними неправовых социальных практик. Однако западная модель общества и государства представля |