Проверяемый текст
Смоленский, Михаил Борисович. Правовая культура как элемент социокультурного пространства (Диссертация 2003)
[стр. 31]

русского национального менталитета.
Оно обязательно присутствует во всех философских системах, созданных в рамках российской культуры славянофильстве и западничестве, народничестве и русском марксизме, социальной и религиозной философии.

Правда для российской ментальности ассоциируется прежде всего со справедливым, но милосердным судом.
Концепт правды, отделившись от понятия истины и от понятия закона, которое было ему первоначально близко, их гуманизировал, «очеловечил», наделил эмоциональным содержанием, в чем выразилась когитивно-схематическая специфика русского менталитета и русской социальной психологии.
В последних не укоренено понятие закона, ни юридического, ни научного, ни общественного.
Уже цитировавшийся нами выше С.С.
Аверинцев пишет: «Русская мысль не привыкла доверять той свободе, которую обеспечивают институции.
Поэтому она сама не институциональна» .
Россиянин как этнопсихологический тип не склонен полагаться ни на суд, ни на интеллектуальную логику.
Он не мыслит формулами и
г общими положениями: они для него внечеловечны.
Русская ментальность сама по себе не формальна, ей претит формальное, и в частности, формальное право.
В когнитивной схеме российского правового менталитета поверх триады «истина закон право (правило)» расположена другая триада: «правда совесть справедливость», сосредоточившая в себе основные ценности.

Однако в правовом менталитете россиянина праведный, т.е.
основанный на правде, суд, поступки в соответствии с «голосом совести» и справедливость как таковая вовсе не тождественны следованию формальным правилам, составляющим позитивное право, соблюдению законов, уважению к истине.
Культ правды, справедливости и совести призван компенсировать
17Аверинцев С.
С.
Русский ум.
// Новый мир.
1989.
№ 1.
С.
195.
*
31
[стр. 109]

# уничтожить полностью собственническо-правовые отношения, прежде всего среди народных масс, оказалось невозможным.
Не прижились Советы как форма власти ни в одной стране Восточной Европы, не прижились колхозы в Польше, и так далее, примеры можно умножать.
Не зная и не интересуясь определениями права, люди рождаются, воспитываются и жи• ' вут в правовой среде, в правовом языке, в правовом сознании.
Именно правовой менталитет является ключом к пониманию правовой культуры, правосознания и правового поведения, и именно в нем кроется специфика традиционного российского отношения к праву.
Само слово «право» в русском языке имеет общий корень со словом «правда».
Понятие, вернее, смыслообраз "правда" одно из ключевых для русского национального менталитета.
Оно обязательно присутствует во всех философских системах, созданных в рамках российской культуры славянофильстве и западничестве, народничестве и русском марксизме, социальной и религиозной философии.

Искреннее и ожесточенное правдоискательство составляет, пожалуй, главную объединяющую черту самых разных по убеждениям и темпераментам отечественных светских и религиозных мыслителей, писателей, охранителей и революционеров, простолюдинов и аристократов.
Так, Ф.
Достоевский пишет о россиянах, которым «нужна лишь правда" и «которые ищут правды прежде всего, и если бы только узнали, где она, то для достижения ее готовы пожертвовать ж всем, и даже жизнью»: «Характернейшая черта еще в том, что они ...
принадлежат ко всевозможным разрядам и убеждениям: тут и аристократы и пролетарии, и духовные и неверующие, и богачи и бедные, и ученые и неучи, историки и девочки, и славянофилы и западники»1.
Достоевский употребляет параллельно выражения «искание правды» и «искание честности».
Это показывает, что речь идет о нравственных исканиях.
Именно # 'Достоевский Ф.
М.
Поли.
собр.
соч.
В 30 т.
М., 1972-1990.
Т.
25.
С.
57,63.


[стр.,113]

увидев зло революции, вместе с ней отвергли и демократию: «Конечно, в их головах много путаницы, но в их сердцах много самой настоящей правды, покаянной правды за неотмщенную Россию »1.
Таким образом, концепт правды, отделившись от понятия истины и от понятия закона, которое было ему первоначально близко, их гуманизировал, «очеловечил», наделил эмоциональным содержанием, в чем выразилась когитивно-схематическая специфика русского менталитета и русской социальной психологии.
В последних не укоренено понятие закона, ни юридического, ни научного, ни общественного.
Уже цитировавшийся нами выше С.С.
Аверинцев пишет: «Русская мысль не привыкла доверять той свободе, которую обеспечивают институции.
Поэтому она сама не институциональна»2.
Россиянин как этнопсихологический тип не склонен полагаться ни на суд, ни на интеллектуальную логику.
Он не мыслит формулами и
общими положениями: они для него внечеловечны.
Русская ментальность сама по себе не формальна, ей претит формальное, и в частности, формальное право.
В когнитивной схеме российского правового менталитета поверх триады «истина закон — право (правило)» расположена другая триада: «правда совесть справедливость», сосредоточившая в себе основные ценности.

Эта триада служ ит репрезентацией не внешней по отношению к индивиду, а внутренней силы.
Возможно, подспудно скрытая в этой триаде напряженность составляет принадлежность этнопсихологических структур коллективного бессознательного.
Вероятно, отсюда частое использование в политических кампаниях, в лозунгах любых, независимо от их программы, партий, этих трех наиболее популярных для российского политического дискурса слов.
Д аж е правозащитники, люди, сделавшие целью своей жизни создание правового государства и рост правосознания ! Степуи Ф.А.
Мысли о России //Новый мир.
1991.
№ 6.
С.
210.
2Аверинцев С.
С.
Русский ум.//Новый мир.
1989.
№ 1.
С.
195.


[стр.,114]

своих соотечественников, чтобы быть услышанными, были вынуждены призывать не столько к защите прав человека, сколько к борьбе за правду и справедливость.
Однако в правовом менталитете россиянина праведный, т.е.
основанный на правде, суд, поступки в соответствии с «голосом совести» и справедливость как таковая вовсе не тождественны следованию формальным правилам, составляющим позитивное право, соблюдению законов, уважению к истине.
Культ правды, справедливости и совести призван компенсировать
равнодушие к правилам и законам, обесцененным социальной практикой, конституируя специфический тип правовой ментальности.
Развившаяся на этой основе правовая культура не может не характеризоваться дефицитом правосознания и сопутствующей ему гипертрофией эмотивно-морального оценивания своих и чужих поступков.
Рассматривая специфику российской традиции отношения к праву, В.
Софронов-Антомони подчеркивает присутствие в ней принципа ордалии.
Принцип ордалии предполагает, что определение вины или невиновности подозреваемого отдается Богу.
Хотя в законе нет упоминания божьего суда, только он может обеспечить правовую гносеологию, определение истины (правды).
Но тогда нарушение закона парадоксальным образом необходимо для гомеостаза, для устойчивого функционирования социального целого.
Так, если противопоставление административной, правовой письменности — письменности культурной, сакральной соответствует противопоставлению русского языка — языку церковнославянскому (а нарушение церковнославянского “признается в определенных ситуациях необходимым”), то нарушение должно “признаваться необходимым” и в праве.
Тем самым “принцип необходимости нарушения закона в определенных ситуациях” оказывается имплицитно вписанным в правовую картину мира, является необходимым для функционирования правовой системы.
Говоря в терминах русской традиции, для высшей Правды иногда необходимо нарушать земную (низкую) Истину.
В “юридическом бессознательном” ар

[Back]