пространственных отношений для А. Турена, А. Лефевра, П. Ансара. Предметом изучения становится мозаичность поведенческих пространств, ролевые, вещно-бытовые пространства, их институциональная природа. С точки зрения П. Ансара социальное поле представляет собой систему позиций лиц;’ Мы в своей работе, заимствуя понятие «жизненное пространство», понимаем его не как место локализации личности, а как поле напряженности, ее структурирующее, и ею, в свою очередь, структурируемое. Личность существует, пока она подвергается (и подвергает окружающее пространство) структурации, которая есть не единовременный, дающий в результате некоторую организацию, акт, или цепочка актов, но непрерывный процесс, продуцент которого перестает существовать, когда процесс обрывается. Жизненное пространство, понятое генетически, дано в его структурации, в наполнении смыслами. Личность структурирует социальное поле вокруг себя, превращая его в свое жизненное пространство, совершая поведенческие акты, в быту и юридической теории именуемые поступками. Именно через поступки проявляется уровень развитости правосознания, правовая установка и в целом правовая культура личности. Поступок служит своеобразным индикатором социально-правовой зрелости человека. В нем утверждается идея свободы и долга в ее нормативно-поведенческой функции. Таким образом, в поступке должное поведение из норм и предписаний переходит в действительную практику правоотношений. Здесь поступок выступает как объективный факт правовой самореализации личности, как его реальное достояние, материализовавшаяся духовно-правовая ценность. Речь, конечно, идет прежде всего о юридически значимых поступках, имеющих правомерный характер. При этом мы вовсе не упускаем из виду 36 Ансар П. Современная социология // Социологические исследования. 1996. № 1. С. |
конфигурацию жизненного пространства, мы приходим к тому, что требование выживания побуждает индивида к интеграции в жизненную среду, осуществляемой через структурирование личности. В то же время на протяжении последних десятилетий, во многом благодаря влиянию идей А. Шюца, в понимании социально-пространственных отношений получил распространение подход, основанный ка феноменологической традиции. Такое понимание в значительной степени дистанцируется от структурных и субстратных трактовок уже на уровне терминологии, поскольку пользуется термином "жизненное пространство". Вслед за П. Бергером и Т. Лукманом1субъективная повседневная реальность становится главным наполнением социально-пространственных отношений для А. Турена, А. Лефевра, П. Ансара. Предметом изучения становится мозаичность поведенческих пространств, ролевые, вещно-бытовые пространства, их институциональная природа. С точки зрения П. Ансара, в частности, социальное поле представляет собой систему позиций лиц2. Мы в своей работе, заимствуя понятие «жизненное пространство», понимаем его не как место физической локализации личности, а как поле напряженности, ее структурирующее, и ею, в свою очередь, структурируемое. Личность существует, пока она подвергается (и подвергает окружающее пространство) структурации, которая есть не единовременный, дающий в результате некоторую организацию, акт, или цепочка актов, но непрерывный процесс, продуцент которого перестает существовать, когда процесс обрывается. Жизненное пространство, понятое генетически, дано в его структурации, в наполнении смыслами. Таким образом, личность структурирует себя и свое жизненное пространство, творя смыслы, то есть интерпретируя свою действительность. Исследователи уже довольно давно связали право с наличием альтернативных, 1Бергер П., Лукиан Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. 2Ансар П. Современная социология//Социологические исследования. 1996. № 1.С. 139. претации права как меры свободы1и необходимости во взаимоотношениях человека и общества (личности и государства), мы можем уверенно констатировать, что личность есть лишь там, где есть свобода. Как справедливо отмечает Е.А. Лукашева, «подлинная ценность прав, свобод и обязанностей личности раскрывается в ее практическом правомерном поведении, осуществляемом на основе свободного выбора»2. Неразрывная связь проблемы самореализации личности с ее реальным поведением в ситуациях ее включенности в широкую сферу социальных правоотношений сегодня мало у кого вызывает сомнение. В данном процессе заметная роль отводится и политическим, и психологическим, и нравственным регуляторам поведения и деятельности личности. Вместе с тем возможности самореализации личности в аспекте права предопределяются и общим уровнем се культурного развития, вбирающим в себя ее основные психосоциальные, этические, мировоззренческие и иные позиции. Поэтому личностная самореализация должна рассматриваться через призму ее системного понимания, включающего в себя взаимодействующие компоненты экономического, политического, правового, нравственного и обыденного (бытового) сознания и поведения. Личность структурирует социальное пространство вокруг себя, превращая его в свое жизненное пространство, совершая поведенческие акты, в быту и юридической теории именуемые поступками. Именно через поступки проявляется уровень развитости правосознания, правовая установка и в целом правовая культура личности. Поступок служит своеобразным индикатором социально-правовой зрелости человека. В нем утверждается идея свободы и долга в ее нормативно-поведенческой функции. Таким образом, в поступке должное поведение из норм и предписаний переходит в действительную практику правоотношений. Здесь поступок выступает как 1Подробнее об этом см.: Иерсесянц B.C. Право-математика свободы. М., 1996. 2См:.Лукашева Е.А. Социалистическое право и личность. М., 1987. С. 72. объективный факт правовой самореализации личности, как его реальное достояние, материализовавшаяся духовно-правовая ценность. Речь, конечно, идет прежде всего о юридически значимых поступках, имеющих правомерный характер. При этом мы вовсе не упускаем из виду и то, что, несомненно, возможна (добавим, весьма распространена) и «антиправовая самореализация» личности в противоправных и асоциальных девиантных проявлениях). Негативный антисоциальный способ самореализации посредством правоотрицания, культивирования вседозволенности и правового нигилизма в разнообразных его выражениях предметно исследуется в теории социальных отклонений, формирующейся на базе комплекса научных дисциплин: социологии, теории права, криминологии, психологии, психиатрии и медицины1. Анализируя механизм социально-правовой самореализации личности, можно выделить такие его составляющие, как правосознание и правовая установка личности, правомерное поведение, правовая активность и правовая самозащита. Правовая культура, если рассматривать ее в аспекте конституирования жизненного пространства личности через поступок, также выступает одним из звеньев этого механизма (см. схему 1). Следует заметить, что правомерное поведение, правовая активность и правовая самозащита не могут не воплощаться в правовые поступки, которые и служат важнейшими «кирпичиками» фундаментальной правовой самореализации личности в обществе. Под правовыми поступками мы в данном случае понимаем юридические факты-поступки, толкуемые нами более широко, чем это сделано в литературе2. Широта трактовки юридического поступка в нашем понимании означает в первую очередь то, что в механизме социально-правовой самореализации личности он оценивается ' См.: Социальные отклонения. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрид. лит., 1989. С. 15. 2 См., например: Матузов И.И. Лекция 21. Правовые отношения //Теория государства и права. Курс лекций /Под ред. Н.И. Матузова и A.Q. Малько. М.: Юристъ, 1997. С. 496-497. |