|
деформаций в экономике называет существенным ограничением для реализации частной инициативы [125]. Преодоление их видится разработчикам «Стратегии» в активной промышленной политике, под которой понимается прекращение всех видов поддержки убыточных предприятий, их банкротство с использованием мер социальной политики в поддержку структурной перестройки. Предполагаемая в результате осуществления такой активной политики адаптация промышленности к новым условиям направлена не на создание новых предприятий, а на ликвидацию и санирование существующих, причем во многих случаях с уроном для экономики и общества, поэтому не может быть признана позитивной [2]. Следует отметить, что не только европейские страны, но и Япония и Китай не доверили рыночной стихии определять, какие отрасли промышленности разорятся, а какие будут процветать. Наоборот, государство само формировало структурную национальную стратегию [80]. Для ее реализации в Японии были приняты законы: «О специальных мерах по стабилизации некоторых депрессионных отраслей промышленности», в котором были даны критерии определения отрасли в качестве депрессионной и механизмы ее стабилизации; «О специальных мерах по совершенствованию структуры некоторых отраслей промышленности» [116]. В-четвертых, в документе отсутствуют организационные аспекты структурной перестройки экономики. Логика «Стратегии» базируется на постепенном изменении сложившейся структуры экономики за счет имеющихся преимуществ конкурентоспособных на мировом рынке отраслей и распространении импульсов роста в смежные отрасли. Нетрудно предвидеть, что результатом политики пассивного следования конъюнктуре мирового рынка станет закрепление сырьевой специализации российской экономики. Заявления о постепенной диверсификации экспорта, повышении в нем доли продукции с высокой добавленной стоимостью и т.д. без разработки и реализации соответствующих мер активной промышленной и структурной политики останутся декларациями. Наглядным подтверждением 29 |
80 который должен определять его судьбу, автор считает, что для значительной части убыточных предприятий надо создать такие условия, чтобы они сохранили свой потенциал. Главная ценность этого потенциала, по мнению Ю.В. Яременко, заключается не только в традиционных элементах основного капитала (зданиях, оборудовании), но в значительно большей степени в человеческом капитале, т.е. сложившихся производственных коллективах, на формирование которых странам, вступившим на путь индустриального развития, обычно требуются десятилетия [250]. Следует отметить, что не только европейские страны, но и Япония и Китай не доверили рыночной стихии определять, какие отрасли промышленности разорятся, а какие будут процветать. Наоборот, государство само формировало национальную структурно-инвестиционную стратегию [184]. Для ее реализации в Японии, например, были приняты отдельные законы: «О специальных мерах по стабилизации некоторых депрессионных отраслей промышленности», в котором были даны критерии определения отрасли в качестве депрессионной и механизмы ее стабилизации; «О специальных мерах по совершенствованию структуры некоторых отраслей промышленности» [244, С.376]. В-третьих, ведущей функцией структурной политики в отечественной экономической мысли является деятельность государства по совершенствованию производственно-технологической структуры экономики. Традиционная для развитых стран форма реализации данной функции предусматривает выбор государством приоритетных направлений развития экономики исходя из анализа глобальных закономерностей технико-технологического прогресса и национальных конкурентных преимуществ, и их реализацию с помощью конкретных инструментов и механизмов структурной политики [38]. В «Стратегии» вопросы структурной политики трактуются куда более широко и вместе с тем довольно расплывчато. Определяя в качестве основного направления структурной политики наращивание конкурентных преимуществ российской экономики, авторы исходят из таких принципов, как формирование 81 конкурентной среды, минимизация государственного вмешательства в экономику, поддержание ее открытости и дальнейшая либерализация хозяйственной деятельности, которые являются, по сути, приоритетами политики реформирования в целом. Сведение структурной политики к общим принципам реформирования экономики, уже обоснованным в предыдущих разделах документа, означает, по мнению С. Глазьева, отсутствие последней в «Стратегии» [38]. В-четвертых, в анализируемом документе отсутствуют содержательные проблемы организации структурной перестройки экономики, в соответствии с его логикой намечаемые структурные изменения произойдут сами по себе. Предлагая пассивно следовать за изменениями рыночной конъюнктуры, авторы трактуют это как стратегию структурного маневра, основанную на сценарии «активного позиционирования на рынках». Логика данной стратегии базируется на постепенном изменении сложившейся структуры экономики за счет имеющихся преимуществ отраслей, конкурентоспособных на мировом рынке, и при последовательном распространении импульсов роста в смежные отрасли промышленности и другие народнохозяйственные комплексы. Нетрудно предвидеть, что результатом политики пассивного следования конъюнктуре мирового рынка станет закрепление сырьевой специализации российской экономики с характерными для нее низкими темпами развития, высокой безработицей, полной зависимостью от внешней конъюнктуры и неэквивалентным внешнеэкономическим обменом. Заявления о постепенной диверсификации экспорта, повышении в нем доли продукции с высокой добавленной стоимостью, переориентации доходов экспортеров с вывоза капитала на инвестиции в приобретение отечественного оборудования и т.д. без разработки и реализации соответствующих мер активной промышленной и структурной политик останутся просто декларациями. Наглядным подтверждением этого являются результаты десятилетнего самоустранения государства от действенной промышленной политики, которые, с другой стороны, можно рассматривать в качестве современных макроэкономических |