|
колхозников как мера наказания за невыработку установленного минимума трудодней до 1954 г. отменена не была. В вопросе о наказании колхозников за невыработку минимума трудодней наиболее ярко проявилось противостояние центральных и местных властей. Далеко не все местные руководители приветствовали ужесточение порядков. Конечно, многое зависело от личности председателя. Но, в любом случае, в регионах были лучше осведомлены о реальном положении сельских тружеников, а также губительности внеэкономических мер стимулирования труда. В начале 1948 г. в записке Совета по делам колхозов на имя А. А. Жданова отмечалось, что «за 5 лет действия Указа [1942 г. Н.Ч.] было осуждено в среднем по 4-5 человек на колхоз, эта мера заметного влияния на укрепление трудовой дисциплины не оказала»198. Тем не менее, власть была заинтересована в ее сохранении. Объяснить такое положение вещей можно только одним: партия и государство боялись продемонстрировать крестьянству свою слабость, убедить его (да и все остальные слои населения) в правильности курса сельскохозяйственной политики. 2 июня 1948 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни»199. Буквально через 2 месяца Совет по делам колхозов получил от 29 представителей Совета информацию о проведении в жизнь этого Указа. Из этих информации следует, что собрания в колхозах, на которых обсуждался этот документ, проходят с исключительной активностью. Так, всего в колхозах Куйбышевской, Пензенской и Саратовской области на собраниях при обсуждении Указа присутствовало 10577 (94 %) членов сельскохозяйственных артелей и выступило на собраниях 1575 (14,9 %) человек2 °. Представители Совета сообщали, что колхозники «горячо одобряют Указ и выражают чувство благодар87 198РГАЭ. Ф. 9476. Оп. 1. Д. 579. Л. 14. 199Правда. 1948. 2 июня. 200РГАЭ. Ф.9476. Оп.2. Д.50. Л.26-36. |
119 исключительных случаях взимали штрафы, отстраняли от работы. Отчасти такое положение вещей можно объяснить атмосферой послевоенного времени. В записке от 20 июня 1945 г., адресованной в Наркомат земледелия СССР, высказывалось следующее мнение: «Для колхозов, как для добровольного объединения крестьян, уголовная ответственность за плохую работу могла быть только временной мерой, вызванной военной обстановкой... Массовую репрессию следует сократить».167 Тем не менее, уголовная ответственность колхозников, как мера наказания за не выработку установленного минимума трудодней, до 1954 г. отменена не была. В вопросе о наказании колхозников за не выработку минимума трудодней наиболее ярко проявилось противостояние центральных и местных властей. Далеко не все местные руководители приветствовали ужесточение порядков. Конечно, многое зависело от личности председателя. Но, в любом случае, в регионах были лучше осведомлены о реальном положении сельских тружеников, а так же, губительности внеэкономических мер стимулирования труда. В начале 1948 года в записке Совета по делам колхозов на имя А.А. Жданова отмечалось, что «за 5 лет действия Указа было осуждено в среднем по 4-5 человек на колхоз, эта мера заметного влияния на укрепление трудовой дисциплины не оказала»168. Тем не менее, власть была заинтересована в ее сохранении. Как справедливо отметил В.Ф. Зима, «целью репрессий было запугать народ, сломить нараставшее антиколхозное движение, заставить работать бесплатно голодных», что делало в сознании крестьянства 167ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 22. Д. 118. Л. 1. 168РГАЭ. Ф. 9476. On. 1. Д. 579. Л. 14. |