|
30 технику как панацею всех социальных противоречий. Схематизм и неполнота представлений научно-технической интеллигенции о процессах управления обществом, ее политические амбиции не оправдались. Власть капитала и бюрократии оказались сильнее надежд интеллигенции на достижение паритета по отношению к власти, что способствовало охлаждению к либералистским концепциям. Описанный выше аспект социально-структурных изменений, связанный с формированием постиндустриальных укладов и обслуживающих их • интеллектуальных групп, необходимо включить в социально-политический контекст, связанный с новым уровнем демократизации общества и возникновением более сложных форм политического управления. Появление влиятельных научно-технических, менеджерских, культурных элитных групп существенно сказывается на властных взаимодействиях, все более задействуя ресурсы власти влияния. В политической элитологии утверждению такого понимания природы власти способствовали продолжительные дискуссии, идущие в США, начиная с 50-х гг. • Властвующая элита или элитный плюрализм это центральная проблема в полемике о структуре власти в Соединенных Штатах, которая продолжается больше четырех десятилетий. В 50-60-х гг. в фокусе внимания находилась полемика между Р. Миллсом и Д. Рисменому которую подытожил видный американский политолог У. Корнхаузер1. Миллс показал, что реальную власть в США осуществляет узкий верхушечный слой, в то время как народ фактически бесправен, не он решает основные политические вопросы. По Рисмену же вопрос о том, кто властвует в США, носит спорный характер: «ситуация гораздо более неопределенна», чем кажется на первый взгляд. Сущность американской политической системы Рисмен видит в распределении власти между различными автономными группами, обладающими пра1См.: Culture and National Character. Ed. by S. Lipset and L. Lowenthal. Glencoe, 1961. P. 252-262. I |
3) идеологические интеллектуалы, использующие ценности и идеи для защиты или критики существующих институтов и занятые в поединке идей1 . Позже, в работе «Социальные рамки информационного общества» он отмечал: «В постиндустриальном обществе элита это элита знающих людей. Такая элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью исследовательских организаций, университетов и т.п., но вГмире большой политики она обладает не более чем влиянием... В этой связи крайне преувеличенной представляется идея о том, что «элита знания» может стать новой элитой власти. Что, однако, верно, так это то, что в современном обществе растет эгалитаризм, чему в большей мере содействуют различные группы «элиты знания», особенно молодежной. В целом современное общество состоит из множества образований, вследствие этого появляется и множество элит, так что их координация становится все более сложной проблемой»2 . В последующем, схематизм и неполнота представлений о роли научно-технической интеллигенции в процессах управления обществом, ее политические амбиции не вполне оправдались. Власть капитала и бюрократии оказались сильнее надежд интеллигенции на достижение паритета по отношению к власти. Однако действие тенденции меритократизации и интеллектуализации элит дало все же свои плоды как на теоретическом уровне, так и в социальной практике. Последующие изменения оценки роли интеллигенции в современном западном обществе, переориентация на более трезвый и взвешенный подход были связаны не только с идейно-теоретической переориентацией ведущих западных теоретиков от более либеральной к более консервативной позиции. Она имела также и свою глубокую основу, коренящуюся в некоторых процессах, происходивших в западном обществе. 80-е годы — это годы не вполне стабильного экономического положения стран Запада, обострения социальных, экологических кон' Там же. Р. 183. 1 Bell D. The Social Framework of the Information Society. Oxford, 1980. фликтов, поисков новых стратегий социального развития. Период завышенных упований на возможности науки и техники, ориентации на знающую, профессиональную элиту закончился. Описанный выше аспект социально-структурных изменений, связанный с формированием постиндустриальных укладов и обслуживающих их интеллектуальных групп, необходимо включить в социально-политический контекст, связанный с новым уровнем демократизации общества и возникновением более сложных формЪолитйчёского управления? Появление влиятельных научно-технических, менеджерских, культурных элитных групп существенно сказывается на властных взаимодействиях, все более задействуя ресурсы власти — влияния, В политической элитологии утверждению такого понимания природы власти способствовали продолжительные дискуссии, идущие в США, начиная с 50-х годов. Властвующая элита или элитный плюрализм — это центральная проблема в полемике о структуре власти в Соединенных Штатах, которая продолжается больше четырех десятилетий. В 50-х — 60-х годах в фокусе внимания находилась полемика между Р. Миллсом и Д. Рисменом, которую подытожил видный американский политолог У. Корнхаузер1 . Миллс показал, что реальную власть в США осуществляет узкий верхушечный слой, в то время как народ фактически бесправен, не он решает основные политические вопросы. По Рисмену же вопрос о том, кто властвует в США, носит спорный характер: «ситуация гораздо более неопределенна», чем кажется на первый взгляд. Сущность американской политической системы Рисмен видит в распределении власти между различными автономными группами, обладающими правом вето в сфере своих интересов. Он считает «упрощенным» мнение радикалов, согласно которому Америкой управляет Уолл-стрит. Утверждение, что в США правит или должно править меньшинство, он отвергает как 'См.: Culture and National Character. Ed. by S. Lipset and I... Lowemhal. Clencoe. 1961. P. 252-262. |