Иными словами, взаимоотношения политической и интеллектуальных злит, которые все более опосредуются сложными духовно-символическими и информационными средствами, системно преобразую !' не только субъект, но и объект политического управления. Изменения, которые касались в 30-40-е гг. отдельных элитных и околоэлитных групп (менеджеры, ученые, эксперты), к концу века приобретают массовидный характер. В связи с этим изменяется вся среда внутрисоциального взаимодействия и обмена. В современной западной социологической литературе отмечена в каче• етве основной тенденция перехода от материалистических к постмагериалистичсским ценностям. Имеется в виду характерная для постиндустриального общества черта в смещении массового потребления от товаров к информации и услугам. Следует подчеркнуть, что эта тенденция подготовлена предшествующим периодом развития «массового общества». Термином массовое общество обозначают подлинно новое качество в истории человеческого общества. Им определяют новый общественный строй, складывавшийся между двумя мировыми войнами и по окончании •: второй мировой войны ставший вполне осязаемой реальностью. Этот новый тип общества установился в Великобритании, Франции, Германии, Италии, Нидерландах и странах Северной Европы, в Австрии, Японии и прежде всего в США. Менее очевидно и более фрагментарно егт>черты проявились в Восточной и I(ентральной Европе. Они наметились также в странах Азии и Африки. Новизна массового общества состоит в более тесной интеграции народных масс в системе институтов и ценностей общества. Совокупность индивидов, проживающих на той или иной территории, составляет общество благодаря интеграции в систему, части которой взаимозависимы. Тип общества, о котором идет речь, интегрирован нс родством, но принятием и действием власти в главных подсистемах общества, в экономике, политике, обра• 34 |
официально опосредованному агенту — государству, которое, в свою очередь, их распределяет среди «носителей» по «горизонтали» (законодательная, исполнительная и судебная отрасли власти) и по «вертикали» (центральные, региональные и местные органы власти) с тем, чтобы управлять общественными делами («объект» власти) от имени общества и через государство («субъект» власти). Однако в действительности реальным носителем власти нередко выступает бюрократия, ее разные уровни и страты, чиновники и ~функционерыаппарата~управления~могущественной системы исполнитель1 ной власти, а также различные группировки правящей элиты, между которыми распределяются «сферы» властных полномочий и «зоны» контроля над ресурсами. В то же время механизм властного общения, как видно, включает в себя и давление «снизу» различных групп и слоев гражданского общества, имеющих свои «зоны влияния и интересов», которые через каналы «обратной связи», систему представительства и другие формы демократического волеизъявления оказывают воздействие на состояние властных отношений в той или иной стране. Следовательно, одностороннее сведение потенциала власти либо к ее формальным и официальным, субъектам («суверену государства», по Т. Гоббсу, или «ассоциации народа», по Ж.-Ж. Руссо), либо к ее якобы истинным и реальным носителям («господствующим классам», по К. Марксу, или «правящей элите», по В. Парето) не дает полной картины. Властвование управляющих и давление управляемых дает огромное число точек пересечения векторов направленности интересов, образуя поле властного общения в демократическом обществе. Иными словами, взаимоотношения политической элиты и интеллектуальных элит, которые все более опосредуются сложными духовносимволическими и информационными средствами, системно преобразуют не только субъект, но и объект политического управления. Изменения, которые касались в 30-е-40-е годы отдельных элитных и околоэлитных групп (менед жеры, ученые, эксперты), к концу века приобретают массовидный характер. В связи с этим изменяется вся среда внутрисоциального взаимодействия и обмена. В итоге в современной западной социологической литературе отмечена в качестве основнрй тенденция перехода от материалистических к постматериалистическим ценностям. Имеется в виду характерная для постиндустриального общества черта в смещении массового потребления от товаров к информации и услугам: : Что в итоге заставляет не только иначе понимать и определять элиты и их социально-политическую роль в обществе, но и видеть в современных элитологических подходах важное междисциплинарно-проблемное образование, синтезирующее современные социологические и политологические исследования. Анализ основных положений политической элитологии классического и современного периода, а также обобщение опыта адаптации элитологии к российским условиям позволяют в итоге сформулировать основные принципы элитологии. Ряд из них уже формулировался в работах А.В. Понеделкова и в совместных публикациях А.В. Понеделкова и A.M. Старостина1 . За прошедшее время были накоплены новые наблюдения, что позволяет значительно обновить и расширить состав данных методологических принципов. Отнесем к ним следующие. Система объективных факторов, обусловливающих дальнейшее развитие и даже рост элитарных факторов, в социальном развитии и составляет содержание принципа социальной и антропологической детерминации элит. К этим факторам следует отнести: 1) антропологическое неравенство неодинаковые способности и склонности людей к управленческой, в том числе и политикоуправленческой деятельности, объективно обусловливающее дифференциа1 См.: Понеделков А.В. Элита. Ростов и/Д, 1995. С. 148-151; Понеделков A.B.. Старостин A.M. Введение в политическую элитологию. Ростов н/Д, 1998. С. 17-21. |