|
экипировки: бронежилетов, оружия (кроме пистолетов), тем самым «... не были обеспечены требования безопасных условий военной службы... Экипаж не мог оказать сопротивление и был расстрелян террористами ... Проверка экипировки экипажа возлагается на должностных лиц вертолетного полка». При таких обстоятельствах применение •норм о гражданско-правовой ответственности вполне обоснованно. Таким образом, в настоящее время нормы гл. 55 ГК РТ о гражданскоправовой ответственности воинской части за вред, причиненный жизни или здоровью военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы в условиях вооруженных конфликтов, с учетом конкретных обстоятельств причинения вреда выступают дополнительной гарантией права военнослужащих (лиц, потерявших кормильца) на возмещение вреда. Однако, установить общие условия ответственности воинской части за вред, причиненный жизни или здоровью военнослужащего в ходе боевых операций, зачастую не представляется возможным в силу каю * скоротечности боя, так и трудности в представлении доказательств, подтверждающих противоправность действий или вину должностных лиц. Следует поддержать мнение В.Н. Лейбы о необходимости специального правового регулирования возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих -участников вооруженных конфликтов. При этом следует разграничить причинение вреда при ведении боевых действий в условиях режима военного, чрезвычайного положения, ведения войны, а также в условиях мирного времени, когда Вооруженные Силы РТ привлекаются к выполнению задач с использованием вооружения не по их прямому назначению. Введение в военное законодательство термина «повышенный профессиональный риск» будет способствовать решению, по крайней мере, двух задач: во-первых, гарантировать право потерпевшего на возмещение вреда, когда в мирное время военнослужащий был поставлен в условия повышенного риска причинения вреда жизни или 103 |
понятие института возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы, обоснован его комплексный характер, исследовано становление и развитие в отечественном законодательстве способов защиты нематериальных благ (жизни и здоровья) военнослужащих, показано приоритетное значение государственного социального обеспечения военнослужащих и членов их семей. Автор приходит к выводу о возможности включения в институт возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих, норм гражданско-правовой ответственности воинской части как дополнительной гарантии имущественных интересов военнослужащих и членов их семей. Второй параграф первой главы посвящен исследованию вопросов государственного социального обеспечения военнослужащих и членов их семей, а также обязательного государственного страхования жизни и здоровья военнослужащих. Автором определено соотношение и содержание понятий «возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих», «государственное социальное обеспечение военнослужащих и их семей». Определены правовые основы и значение государственного пенсионного обеспечения, обязательного государственного страхования жизни и здоровья военнослужащих, пособий и компенсаций в связи с причинением вреда жизни или здоровью военнослужащих. На основе сравнительного анализа возмещения вреда, причиненного здоровью военнослужащего и работника, сделан вывод о том, что государственное обеспечение военнослужащих не гарантирует полного устранения негативных последствий причинения вреда, возникших в имущественной сфере потерпевшего. Проанализирован опыт зарубежного законодательства о государственном материальном обеспечении военнослужащих и членов их семей в случае причинения вреда жизни или здоровью граждан, состоящих на военной службе. ^ Вторая глава исследования посвящена проблемам гражданско-правовой ответственности воинской части за вред, причиненный жизни или здоровью военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы в мирное время. На основе анализа положений основных теорий гражданско-правовой ответственности определена сущность, характер, формы, основания и условия ответственности воинской части за вред, причиненный жизни или здоровью военнослужащих. Определено правовое значение исполнения обязанностей военной службы. Обоснована необходимость специального правового регулирования отношений по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих в условиях повышенного профессионального риска, и выработаны предложения по совершенствованию законодательства в этой области. Во втором параграфе второй главы рассмотрены вопросы об объеме, характере и размере гражданско-правовой ответственности воинской части за вред, причиненный жизни или здоровью военнослужащих. Раскрыто содержание понятий «объем», «характер» и «размер» возмещения вреда. Автором В практике рассмотрения исков о возмещении вреда, причиненного смертью кормильца, имели место отдельные случаи, когда суды смогли установить вину воинской части. Так, Верхнекамским районным судом Кировской области было установлено, что экипаж вертолета был направлен для выполнения боевой задачи без необходимых предметов экипировки: бронежилетов, оружия (кроме пистолетов), тем самым «... не были обеспечены требования безопасных условий военной службы... Экипаж не мог оказать сопротивление и был расстрелян террористами ... Проверка экипировки экипажа возлагается на должностных лиц вертолетного полка». При таких обстоятельствах применение норм о гражданско-правовой ответственности вполне обоснованно. Таким образом, в настоящее время нормы гл. 59 ГК РФ о гражданско-правовой ответственности воинской части за вред, причиненный жизни или здоровью военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы в условиях вооруженных конфликтов, с учетом конкретных обстоятельств причинения вреда выступают дополнительной гарантией права военнослужащих (лиц, потерявших кормильца) на возмещение вреда. Однако установить общие условия ответственности воинской части за вред, причиненный жизни или здоровью военнослужащего в ходе боевых операций, зачастую не представляется возможным в силу как скоротечности боя, так и трудности в представлении доказательств, подтверждающих противоправность действий или вину должностных лиц. Автор поддерживает мнение В.Н. Лейбы о необходимости специального правового регулирования возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих – участников вооруженных конфликтов. При этом следует разграничить причинение вреда при ведении боевых действий в условиях режима военного, чрезвычайного положения, ведения войны, а также в условиях мирного времени, когда Вооруженные Силы РФ привлекаются к выполнению задач с использованием вооружения не по их прямому назначению. В соответствии со ст. 18 Федерального закона от 31 мая 1996 г. «Об обороне» состояние войны объявляется федеральным законом в случае вооруженного нападения на Российскую Федерацию другого государства или группы государств, а также в случаях необходимости выполнения международных договоров Российской Федерации. С момента объявления состояния войны или фактического начала военных действий наступает военное время. Прекращается оно с момента объявления о прекращении военных действий, но не ранее их фактического прекращения. В соответствии со ст. 87 Конституции РФ режим военного положения вводится Президентом РФ в случае агрессии против Российской Федерации или непосредственной угрозы агрессии. Положения ст. 19 Федерального закона «Об обороне» предусматривают возможность ведения боевых действий по отражению агрессии независимо от объявления состояния войны. Характерным признаком военного положения является приостановление действия ряда прав и свобод1.В соответствии со ст. 1. Федерального конституционного закона от 30 мая 2001 года № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении»2 чрезвычайное положение означает вводимый в соответствии с Конституцией РФ и указанным федеральным конституционном законом особый правовой режим деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, их должностных лиц, общественных объединений, допускающий ограничения прав и свобод граждан и прав юридических лиц, а также возложение на них дополнительных обязанностей. В условиях чрезвычайного, военного положения либо состоянии войны неприменимы понятия «обычный» и «повышенный профессиональный риск», так как для военнослужащих и для граждан степень риска можно признать одинаковой. Вооруженные силы действуют в соответствии с их прямым предназначением и военнослужащие исполняют конституционную обязанность по защите государственных интересов, поэтому в силу специфики положения порядок реализации права военнослужащего на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, не может основываться на нормах о гражданско-правовой ответственности воинской части, а должен определяться только нормами, изложенными в специальных законах, а при отсутствии таковых – ограничиваться государственным обеспечением. Боевые действия в условиях мирного времени, при отсутствии введенного чрезвычайного или военного положения, следует считать случаями, когда риск максимален. Например, при исполнении военнослужащими обязанностей военной службы в составе Объединенной группировки федеральных войск на Северном Кавказе. В постановлении Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики)», Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об Основных положениях военной доктрины Российской Федерации» указывалось, что «Президент Российской Федерации, являясь в соответствии со ст. 87 Конституции Российской Федерации Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами, осуществляет общее руководство по их использованию в качестве сил обеспечения безопасности, а также принимает оперативные решения по обеспечению безопасности в пределах определенной законом компетенции (ст. 11 Закона Российской Федерации «О безопасности»). При этом Конституция Российской Федерации и законы «Об обороне» и «О безопасности» не связывают использование Вооруженных Сил только с введением чрезвычайного или военного положения»1. В тоже время исполнение военнослужащими обязанностей военной службы осуществляется в соответствии с законами о военной службе, применяемыми в мирное время, т. е. военнослужащие продолжают реализовывать право на труд посредством прохождения военной службы, а это позволяет использовать категорию «повышенный профессиональный риск». Исполнение обязанностей в составе объединенной группировки федеральных войск на Северном Кавказе свидетельствует о том, что объектом посягательства выступают именно военнослужащие и сотрудники органов правопорядка (нападение боевиков на колонны, блокпосты, покушения на должностных лиц органов военного управления). Введение в военное законодательство термина «повышенный профессиональный риск» будет способствовать решению, по крайней мере, двух задач. Гарантировать право потерпевшего на возмещение вреда, когда в мирное время военнослужащий был поставлен в условия повышенного риска причинения вреда жизни или здоровью; |