Судьба улучшений решалась в зависимости от согласия наймодателя. Если таковое существовало, то нанимателю компенсировались затраты, которые он понес в ходе преобразования имущества. Однако речь в этом случае идет не о любых, а только о необходимых расходах. Если же наниматель осуществил действия по улучшению имущества без согласия наймодателя, то в этой ситуации вопрос о судьбе улучшений решался в зависимости от наличия возможности изъять улучшения из объекта найма при сохранении его в первоначальном состоянии и назначении в полном объеме. Если отделение можно было произвести без ущерба для основного имущества, то наниматель был вправе изъять улучшения. Если же такой возможности не существовало, то улучшения безвозмездно переходили к наймодателю. Отметим еще один важный момент, характеризующий специфику отношений того периода. Помимо общих правил, касающихся судьбы улучшений, Гражданский кодекс ввел в 1929 г. специальную норму, которая поставила решение вопроса о судьбе улучшений в зависимость от статуса субъектов, участвовавших в договоре. Так, в соответствии с примечанием 1 к ст. 179 улучшения, произведенные частным предпринимателем, арендующим национализированное или муниципализированное имущество, переходили к арендодателю безвозмездно во всех случаях. Все это говорит о том, что договор имущественного найма подвергался воздействию не только со стороны юридической, в плане установления норм, которые бы в наибольшей степени отвечали потребностям общества, но и со стороны социальной, которая, отражая классовый характер, скорее приводила к ущемлению прав некоторых субъектов, нежели к разумному обеспечению их интересов. В соответствии со ст. 168 ГК РСФСР 1922 г. наниматель был вправе, если иное не предусмотрено договором, отдавать все нанятое имущество или его часть в поднаем, оставаясь ответственным перед наймодателем. При этом согласие последнего выяснять необходимости не было, по крайней мере, законом этого не предусматривалось, за исключением случая, связанного со сдачей в поднаем государственного имущества, когда возможность осуществления этого права ставилась в зависимость от письменного согласия наймодателя. 88 |
64 если же образовывалась систематическая просрочка, т. е. в течение трех и более месяцев, то договор можно было расторгнуть. Судьба улучшений решалась в зависимости от согласия наймодателя. Если таковое существовало, то нанимателю компенсировались затраты, которые он понес в ходе преобразования имущества. Однако речь в этом случае идет не о любых, а только о необходимых расходах1. Если же наниматель осуществил действия по улучшению имущества без согласия наймодателя, то в этой ситуации вопрос о судьбе улучшений решался в зависимости от наличия возможности изъять улучшения из объекта найма при сохранении его в первоначальном состоянии и назначении в полном объеме. Если отделение можно было произвести без ущерба для основного имущества, то наниматель был вправе изъять улучшения. Если же такой возможности не существовало, то улучшение безвозмездно переходили к наймодателю. Отметим еще один важный момент, характеризующий специфику отношений того периода. Помимо общих правил, касающихся судьбы улучшений, ГК РСФСР 1922 г. ввел в 1929 г. специальную норму, которая поставила решение вопроса о судьбе улучшений в зависимость от статуса субъектов, участвовавших в договоре. Так, в соответствии с примечанием 1 к ст. 179 ГК РСФСР 1922 г., улучшения, произведенные частным предпринимателем, арендующим национализированное или муниципализированное имущество, переходили к арендодателю безвозмездно во всех случаях. Все это говорит о том, что договор имущественного найма подвергался воздействию не только со стороны юридической, в плане установления норм, которые бы в наибольшей степени отвечали потребностям общества, но и со стороны социальной, которая, отражая классовый характер, скорее приводи1Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР /Отв. ред. проф. С.Н. Братусь, проф. О. Н. Садиков, 3-е изд. Испр. и доп. М., 1982. С. 334. 65 ла к ущемлению прав некоторых субъектов, нежели к разумному обеспечению их интересов. В соответствии со ст. 168 ГК РСФСР 1922 г. наниматель был вправе, если иное не предусмотрено договором, отдавать все нанятое имущество или / его часть в поднаем, оставаясь ответственным перед наймодателем. При этом согласие последнего выяснять необходимости не было, по крайней мере законом этого не предусматривалось, за исключением случая, связанного со сдачей в поднаем государственного имущества, когда возможность осуществления этого права ставилась в зависимость от письменного наймодателя. ГК РСФСР 1964 г. занял в этом отношении иную позицию. Ст. 287 запрещала нанимателю сдавать имущество в поднаем без согласия наймодателя, а по договору бытового подряда поднаем вообще не допускался. От понятия поднайма следовало отличать понятие перенайма. Разграничение здесь производилось по тем же основаниям, которые были известны и дореволюционной цивилистике. Под перенаймом подразумевается передача нанимателем всех прав и обязанностей по договору найма третьему лицу, так что наниматель перестает быть участником договора. В законодательстве советского периода не содержалось каких либо правил, которые бы регламентировали отношения, вытекающие из перенайма имущества. Тем не менее, как более ранними исследователями (Полянская Г. Н.), так и более поздними (Иоффе О. С.) указывалось, что перенаем не противоречит основным началам и смыслу гражданского законодательства, а потому его использование не исключено. Однако подчеркивалось, что «он осуществим лишь по соглашению между прежним и новым нанимателем»1. Кроме того, О. С. Иоффе писал, что «поскольку же имущественный наем взаимный договор, перенаем соединяет в себе как уступку прав (цес |