|
ГЛАВА И. ФОРМЫ КОРРУПЦИИ И ОСОБЕННОСТИ ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ В СФЕРЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ КОРРУПЦИИ В ИСТОРИИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА КОНЦА XV КОНЦА XX ВВ. § 2.1. Коррупция и государственно-правовые формы борьбы с нею в конце XV XVIII вв. В первом памятнике раннефеодального права Русской Правде (относится к XI-XII вв.)137, еще не содержится указаний на действия должностных лиц, которые подпадали бы под определение коррупционных. Статьи Русской Правды лишь упоминают княжеских слуг, которые являлись одновременно и должностными лицами, таких как огнищанин старший дружинник, боярин приближенный князя, тивунец домоуправитель и др. Однако этот документ уже регулирует получение дохода некоторыми должностными лицами. Позднее в Псковской судной грамоте (XIV в.) уже называется «тайный 119 _ посул», т.е. взятка. Статья 4 Псковской судной грамоты, устанавливая процедуру осуществления правосудия, и как принцип его отправления коллегиальный характер (князь и посадник должны осуществлять правосудие вместе), отмечает, что судить они должны «по крестному целованию», по законам, по справедливости. Однако реальных гарантий от неправого суда грамота не дает, угрожая лишь наказанием на «втором пришествии». И в конце статьи взяточничество тайный посул только лишь осуждается. «...А тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику». Однако никакого наказания 139 за взимание тайного посула также не предусмотрено. Статья 48 Псковской судной грамоты говорит о взяточничестве как о составе преступления. В статье говорится о случаях, когда сторона в судебном процессе «дала посул» взятку должностному лицу — волостелю. При этом 137 Русская правда по Карамзинскому списку/ / Русская правда. М., 1941. 138 Псковская судная грамота. М., 1940. 139 Российское законодательство Х-ХХ вв. в 9 томах. Т.1. М., 1986. С. 332. 80 |
лиц. Например, вирник1 с простой виры (в 40 гривен) получал 8 гривен, а метельник 12 векошь; отрок с продажи в 12 гривен получал 2 гривны 20 кун2. Помимо этого, судьи и исполнительные при суде органы получали от местного населения необходимое продовольствие для пропитания, как их самих, так и их слуг и лошадей. Это был так называемый корм в натуре. Сначала размер корма определялся или на каждый день, или на неделю, количественно и качественно, или же потребностями человека и животных. Эти порядки также нашли отражение в Русской Правде. В ней указан следующий корм вирнику: «7 ведер солоду на неделю, а овен, или полоть, а в середу же сыр, а в пятницу такоже; а куров ему по двое на день; а хлебов 7 на неделю, а пшена семь уборков, а гороху також, а соли 7 голважень: то ти вирнику с отроком»3. В дальнейшем развитии системы кормления натуральная повинность была заменена денежной. Следует сказать, что этот способ содержания должностных лиц, при всей своей первоначальной естественности, имел в своем дальнейшем развитии крайне невыгодные последствия. Должность, именно вследствие этого, получила вполне частный характер, так как на нее стали смотреть прежде всего как на доходную статью. Каждый чиновник смотрел на должность как на средство прокорма, пропитания и соразмерял все свои должностные действия с расчетом, какой за этим последует доход в его пользу4. Ггстественно, что при осуществлении своих должностных функций каждый чиновник стремился как можно больше обогатиться, тем более что система кормления, установленная в Древней Руси, этот порядок узаконивала. В первом памятнике раннефеодального права Русской Правде (относится к XI-XII вв.), уже упомянутой нами, еще не содержится указаний на действия должностных лиц, которые подпадали бы под определение коррупционных. Статьи Русской Правды лишь упоминают княжеских слуг, которые являлись одновременно и должностными лицами, таких как огнищанин сгарший дружинник, боярин приближенный князя, тивунец домоуправитель и др. Однако, как было показано выше, этот документ уже регулирует получение дохода некоторыми должностными лицами. В Псковской судной грамоте (XIV в.) уже называется «тайный посул», т.е. взятка5. Статья 4 Псковской судной грамоты, устанавливая процедуру осуществле’ Главою правосудия вообще был князь, а двор княжеский местом суда. Чиновники, которым поручалось решать уголовные дела, назывались вирниками, а каждый судья имел помощника или отрока, метсльника или писца. См. Карамзин Н.М. История государства российского. М., 1991. Т. II, с. 41. 2 Русская правда по Карамзинскому списку, ст. 7 и 86 И Русская правда. М., 1941. 3 Русская правда по Карамзинскому списку, ст. 7 // Русская правда. М., 1941. 4 Дьяконов М. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. Изд. 4-е испр. и доп. М.-Л., 1926. С. 142. 5 Псковская судная грамота. М., 1940. ния правосудия, и как принцип его отправления коллегиальный характер (князь и посадник должны осуществлять правосудие вместе), отмечает, что судить они должны «по крестному целованию», по законам, по справедливости. Однако реальных гарантий от неправого суда грамота не дает, угрожая лишь наказанием на «втором пришествии». И в конце статьи взяточничество тайный посул только лишь осуждается. «...А тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику». Однако никакого наказания за взимание тайного посула также не предусмотрено1. Статья 48 Псковской судной грамоты уже говорит о взяточничестве как о составе преступления. В статье говорится о случаях, когда сторона в судебном процессе «дала посул» взятку должностному лицу волостелю. При этом волостель, видимо, вымогал взятку и отнял у человека одежду или коня. Если потерпевший в этом случае обращался в суд с иском, то волостель отвечал за свои действия как за грабеж1 2. И, наконец статья 61 Грамоты провозглашает стабильность решений, принятых судебными органами. Если решение судебным органом было вынесено правильное, то оно не могло быть отменено князем и посадником («а князю и посаднику грамот правых не посужати...»). Тем самым статья, на наш взгляд, пресекала возможность дачи взятки за изменение судебного решения в пользу взяткодателя. Определенный барьер на пути древнейших коррупционеров, которыми являлись наместники, составляли уставные грамоты, данные государем. Так, уставные грамоты наместничьего управления имели в виду поставить в некоторые правомерные границы деятельность наместников и волостелей и оградить население области от их злоупотреблений. Б связи с этим, они писались на имя местных жителей и являлись в их руках средством контроля над деятельностью наместника и его людей. К древнейшим и важнейшим грамотам этого рода относятся Двинская 1397 г. и Белозерская 1488 г.3 В уставных грамотах исчислялись все обязанности населения по отношению к наместникам, а именно: устанавливались размеры уплачиваемых в их пользу судебных пошлин, корма и иных сборов и доходов, а также способ их взимания; определялся численный состав «пошлинных людей» у наместника, то есть тиунов, правет1 Российское законодательство Х-ХХ вв. в 9 томах. Москва, Юридическая литература, 1986. Т.1. С.332. 2 Там же. С. 336. 3 См.: Яковлев А.И. Наместничьи, губные и земские уставные грамоты Московского государства. М., 1909; Сомов Л. Опыт систематического изложения материала уставных грамот, определяющих порядок местного правительственного управления в Московском государстве. Киев, 1914; За1Т>скин Н.П. Уставные грамоты XIV-XVI вв., определяющие порядок местного правительственного управления. Казань, 1875-1876 г. Вып. 1 и 2. |