|
24 этого явления должно строиться не только из психологических, но и социальных предпосылок образования массы как первичных и основополагающих. С этой точки зрения можно согласиться с мнением современного российского ученого Д.В. Ольшанского, исследовавшего феномен массы, о том, что большинство зарубежных теорий «массового общества» содержали принципиальную ошибку, которая в конечном итоге привела к их закату. Она заключалась в том, что понятие «масса» было взято их авторами из социальной психологии. В его основу были положены такие характеристики как неструктурированность, неформальность, незакрепленность, динамичность, функциональность. Они же были применены к социальным, экономическим и политическим процессам, которые по своей сути выступают явлениями иного порядка структурированными, закрепленными, формализованными и не стихийными.14 Одна из наиболее конструктивных попыток исследования массового сознания с точки зрения отражения в нем реальных социальных процессов и явлений представлена разработками российских ученых. Речь идет прежде всего об исследованиях 60-80-х гг. двадцатого столетия, в которых впервые использовался термин «массовое сознание» для обозначения одной из самостоятельных разновидностей субъективной реальности. Исходная методологическая установка данной традиции связана с представлением о возможной двухплановой концептуализации общественного сознания. Общественное сознание рассматривается здесь как мир идеальных сущностей, отражающих, с одной стороны, глубинные связи бытия, в том числе вторичность самого идеального, с другой стороны, как мир явлений этих сущностей, где глубинные закономерности как бы отступают на задний план, но появляются характеристики, позволяющие получить целостное 14 См.: Ольшанский Д. В. Психология масс. СПб: Питер, 2001. |
различными исследователями, отметим, что в них явно отсутствует шквальная составляющая процесса формирования масс, то есть упускается принципиально важный вопрос о социальной детерминации возникновения масс, или взаимосвязи развития социальных процессов и так называемой масовизацией общества. Понимание и осмысление этого явления должно исходить не только из психологических, но и социальных предпосылок образования массы. С этой точки зрения можно согласиться с мнением Д.В. Ольшанского 0 том, что большинство зарубежных теорий «массового общества» содержали принципиальную ошибку, которая в конечном итоге привела к их закату. Она заключалась в том, что понятие «масса» было взято их авторами из социальной психологии. В его основу были положены такие характеристики как неструктурированность, неформальность, незакрепленность, динамичность, функциональность. Они же были применены к социальным, экономическим и политическим процессам, которые по своей сути выступают явлениями иного порядка структурированными, закрепленными, формализованными и не стихийными.1 Любая социальная группа (большая или малая) так или иначе является группой организованной, в отличие от массы, всегда выступающей субстанцией неорганизованной н неструктурированной. В малых социальных группах есть лидеры и ведомые, в больших партии, движения, союзы и т.д. Масса же представляет собой явление принципиально иное. Ее роль становится заметной, когда рушатся групповые связи, границы, а общество деструктурируется. И таким образом, можно сказать, что «масса» категория нестабильного, кризисного общества. В организованном же обществе в сознании и поведении людей наличествуют психологические границы, связанные с принадлежностью человека к той или иной группе. И данные границы в таком обществе нарушаются крайне редко, человек как бы знает свою 1См.: Олыоансквй Д. В. Психология масс СПб.:Пнгер, 2001. его концепция представляется важной предпосылкой обоснования возможных методологических принципов анализа подобного типа проблем. Фактически в работах Дюркгейма впервые наметаются контуры «двойного измерения» социальной реальности, то есть совмещения в исследовательском анализе невидимых субъективных характеристик деятельности людей с институционально выраженными и организационно закрепленными связями и отношениями, существующими в человеческом обществе. Этот факт заслуживает, на наш взгляд, особого внимания, поскольку задает «методологическиеориентиры» для анализапоставленной здесь проблемы.1 Одна из наиболее конструктивных попыток движения в этом направлении представлена также российской философской и социологической мыслью. Речь идет прежде всего об исследованиях 60-80-х гг. двадцатого столетия, в которых впервые использовался термин «массовое сознание» для обозначения одной из самостоятельных разновидностей субъективной практики. Исходная методологическая установка данной традиции связана с представлением о возможной двухплановой концептуализации общественного сознания. Общественное сознание рассматривается как мир идеальных сущностей, отражающих, с одной стороны, глубинные связи бытия, в том числе вторичность самого идеального, с другой стороны, как мир явлений этих сущностей, где глубинные закономерности как бы отступают на задний план, но появляются характеристики, позволяющие получить целостное представление о процессе развертывания коллективных форм человеческой субъективности. В первом случае субъективная деятельность рассматривается в гносеологическом и онтологическом аспектах. Речь идет об идеальном как о субъективном отражении объективного мира, т.е. идеальность возникает в отражательном отношении субъекта к объекту. Внимание обращается на адекватность отражаемого содержания объективной действительности, в связи с чем вводится понятие уровней к форм общественного сознания. Во втором 1См.: Дюркгейм Э. О разделенияобщественного труда. Методсоциологии. М., 1991. С.80 85. 40 |