|
С.В. Пчелинцев, эти изменения отличались непоследовательностью и нерешительностью, часто носили косметический характер и не затрагивали принципиальных положений под предлогом того, что во время войны неудобно изменять подобного рода законы*. Таким образом, уже с момента своего возникновения в России этот институт проявил себя не как реакция органов государства на различного рода чрезвычайные ситуации, а как способ борьбы с политической оппозицией. Пришедшая к власти в октябре 1917 г. эта политическая оппозиция весьма своеобразно относилась к применению данного правового института. С одной стороны его отрицание как к институту насилия по отношению к народным массам со стороны государства. С другой стороны, в условиях гражданской войны обе противоборствующие стороны использовали эти меры повсеместно в попытках добиться военного перевеса. В первые годы существования Советского государства, именно институт чрезвычайного положения сыграл решающую роль для победы Советской власти, так как позволял мобилизовать все средства и ресурсы, в том числе и людские, для победы над классовым врагом. Как справедливо отмечает Д.Н. Артамонов, во время гражданской войны институт военного положения был самым «теснейшим образом связан с практическим осуществлением функции военного подавления сопротивления свергнутых классов внутри страны», являясь «юридическим выражением партийных документов и указаний Ленина и Сталина»2. Первым нормативным правовым актом, в целом регулирующим порядок введения и обеспечения особого правового режима в СССР, было Положение о чрезвычайных мерах охраны революционного порядка, утвержденное ЦИК и СНК СССР 3 апреля 1925 г.3 В Положении предусматривались следующие чрезвычайные меры охраны общественного 1 Пчелинцев С.В. Указ. соч. С. 102. 2 Артамонов Д.Н. Институт военного положения по советскому праву. Дисс.канд. юрид. наук. М., 1951. С. 16. 3 СЗ СССР. 1925. № 25. Ст. 167. 63 |
периодически продляясь Кабинетом Министров, а в последующем Государственной Думой. Причина этого все более разрастающееся революционное движение. И, соответственно, меры, применяемые государственными органами по обеспечению режима чрезвычайного положения в том или ином регионе, носили откровенно карательный характер. В. М. Гессен называл существующую в то время практику применения государством чрезвычайных мер охраны общественного порядка как «...систему принципиального беззакония» . Таким образом, уже с момента своего возникновения в России этот институт проявил себя как особая форма диктата, предназначенная для подавления политической активности народных масс и борьбы с политической оппозицией. И это не могло не сказаться на отношении к данному институту и потом, когда эта политическая оппозиция пришла к власти в 1917 г. Причем это отношение было двойственным. С одной стороны резко негативное отношение к институту чрезвычайного положения, как институту насилия по отношению к народным массам со стороны государства. С другой стороны, в условиях гражданской войны обе противоборствующие стороны использовали эти меры повсеместно в попытках добиться военного перевеса. В первые годы существования Советского государства, постоянно вспыхивавших социальных конфликтов, объяснявшихся классовым противоборством, именно институт чрезвычайного положения сыграл решающую роль для победы Советской власти, так как позволял мобилизовать все средства и ресурсы, в том числе и людские, для победы над классовым врагом. Обстоятельства, при наступлении которых предусматривалось введение каких-либо чрезвычайных мер и эти меры, а именно: исключительное положение; военное положение не на театре военных действий; военное положение на театре военных действий, перечислялись в Положении о 299 Гессен В.М. Указ. соч. С.177. |