|
деятельности земства. Политическая подоплека происходящего очевидна. ’ ' * , • . S . . Демонтаж централизованной системы государственного управления, происходящий по теоретическим клише начала века, должен иметь идеологическое обоснование, имитировать осмысление исторического опыта. Но земство не может подменить государство, оно является лишь органичным элементом его общей конструкции: "Имущественная правоспособность местных обществ дает им самостоятельность в отношении к государству, но не устанавливает I • * самоуправления. Они могут быть его субъектами лишь настолько, насколькоI государство возлагает на них осуществление своих функций" . Даже краткий анализ земской контрреформы дает возможность по-новому взглянуть на историю земства. Двойственная политика самодержавия в отношении земства объяснялась двумя моментами. С одной стороны, земские учреждения как очаги обt ' ' щественной деятельности либерального дворянства вызывали постоянное стремление властей ограничить элементы самостоятельности в местном са• i моуправлении. С другой стороны, лучшая, чем у администрации, приспособленность земских учреждений к местным условиям и хозяйственным требо* ваниям жизни приводила к тому, что ни в хозяйственном, ни в политическом смысле царизм не мог отказаться от этих учреждений. Поэтому нельзя оценивать результаты реформы 1890 г. только как отражение недоверия самодержавного государства к земству этому общественному институту, основанному, хотя и формально, на всесословности и выборности. Следует признать иь г позитивное значение этой реформы, обеспечившей земству устойчивое положение в общей системе власти в государстве. Ведь Положение 1864 г., фор* мально закреплявшее самостоятельность земских органов (ст. 6), в то же й ь . * * время не давало возможности реализовать эту самостоятельность (земству как частному союзу не были предоставлены необходимые властные полноI ► ч _ Коркунов Н.М. Русское государственное право. СПб., 1913. С. 499. |
Несоответствие или соответствие земских решений “общегосударственным пользам и нуждам” решалось губернатором единолично и практически не могло быть оспорено (статьи 91 и 93). В некоторых губерниях, где отношения земских учреждений и губернатора были натянутыми, земская жизнь на некоторое время после введения нового закона была даже парализована, так как большинство решений земских собраний признавались начальником губернии “несоответствующими общегосударственной пользе” . Ст. 82 очерчивала довольно широкий круг дел, по которым постановления земских собраний требовали обязательного утверждения губернатора. В случае неутверждения, вопрос передавался на рассмотрение созданного новым Положением органа губернского по земским делам присутствия. Вторичное рассмотрение опротестованных администрацией постановлений земских собраний исключалось. В состав губернского по земским делам присутствия входили: губернский предводитель дворянства, вице-губернатор, управляющий казенной палатой, прокурор окружного суда, председатель губернской земской управы, городской голова губернского города и один представитель губернского земского собрания (ст. 8). В задачи этого органа входило обсуждение правильности и законности постановлений и распоряжений земских учреждений, рассмотрение правильности выборов, рассмотрение заявлений частных лиц, обществ и установлений о нарушении их прав постановлениями земских собраний, рассмотрение дел об ответственности должностных лиц земского самоуправления. Из этого можно сделать вывод, что создание губернского по земским (а с 1892 г. и городским) делам присутствия было попыткой ввести в России подобие административной юстиции. В эпоху великих реформ (60-90-е гг. XIX в.) особенность правового регулирования созданного государством местного самоуправления состояла в том, что самодержавное государство боялось предоставить надлежащую самостоятельность местному обществу, опасаясь его вовлечения в политическую борьбу. Не случайно анализ практики реформирования местных учреждений указывает нам на стремление законодателя постоянно усиливать контроль за деятельностью органов местного самоуправления. Политическая активность земств имела место с первых лет введения земских учреждений в различных губерниях России. Истоком оппозиционности земских деятелей являлось желание использовать земства в качестве базы для внедрения принципа самоуправления на всех уровнях: от волости до центрального общероссийского земского органа. Для большинства представителей земского либерального движения реализация идеи “увенчания здания” высшим представительным учреждением при самодержавном монархе являлась конечной целью. Двойственная политика самодержавия в отношении земства объяснялась двумя моментами. С одной стороны, земские учреждения как очаги общественной деятельности либерального дворянства вызывали постоянное стремление властей ограничить элементы самостоятельности в местном самоуправлении. С другой стороны, лучшая, чем у администрации, приспособленность земских учреждений к местным условиям и хозяйственным требованиям жизни приводила к тому, что ни в хозяйственном, ни в политическом смысле царизм не мог отказаться от этих учреждений. Поэтому нельзя оценивать результаты реформы 1890 г. только как отражение недоверия самодержавного государства к земству этому общественному институту, основанному, хотя и формально, на всесословности и выборности. Следует признать и позитивное значение этой реформы, обеспечившей земству устойчивое положение в общей системе власти в государстве. Ведь Положение 1864 г., формально закреплявшее самостоятельность земских органов (ст. 6), в то же время не давало возможности реализовать эту самостоятельность (земству как частному союзу не были предоставлены необходимые властные полномочия). А законодательство, усилившее контроль . государственной администрации за земским самоуправлением (Положение 1890 г.), в то же время предоставило земствам право самостоятельного осуществления всех своих решений, принимаемых в соответствии с законом. Подводя итог, следует выделить следующие важнейшие черты, свойственные земскому самоуправлению: существование земских учреждений только на уровне двух административнотерриториальных единиц: уезда и губернии; недемократичная избирательная система (высокий имущественный ценз и сословное неравенство при выборах представительных органов земств); |