|
управления как субъекты исполнительной власти одновременно являются звеньями системы государственного управления. Такая формула, принятая в ряде западноевропейских государств, вовсе не умаляет самостоятельности местного самоуправления, но позволяет не раздроблять (даже в теории) систему государственного управления. Хотя органы местного самоуправления имеют значительную самостоятельность, с географической, социальной и политической точки зрения они являются составной частью государства и должны быть инкорпорированы в организационную государственную структуру. Подведем некоторые итоги. 1. Развитие теории местного самоуправления было неразрывно связано с процессом демократических преобразований, которые охватили ведущие страны мира в XIX веке. Необходимым и важным компонентом этих преобL ‘ ’ ; V * * разований стало учреждение организационных форм самоуправления народа. Это, в свою очередь, обусловило стремление к теоретическому осмыслению данной проблемы и созданию научной основы демократических реформ. 2. Родоначальниками теории местного самоуправления следует назвать f s немецкую юридическую науку в лице Р. Гнейста и П. Лабанда. Именно неI мецкая мысль стала той теоретической базой, на которой строилась отечестj ' венная теория местного самоуправления. При этом русская юридическая наука не только восприняла, но и творчески развила теорию местного самоуправления 3. Теория местного самоуправления развивалась в рамках двух основных направлений: общественно-хозяйственной и государственной. Водоразделом служил вопрос о соотношении государственной власти и местного самоуправления. Сторонники общественно-хозяйственной теории самоуправления обосновывали независимость местного самоуправления от государст-s . . р J ва. «Государственная» школа рассматривала местное самоуправление какие |
При этом правильно указывалось, что идея самоуправления образует главное, субстанциональное в процессе преобразования политического уклада из гетерономного в автономный . Государство и община рассматривались сторонниками этого направления как “два крайних члена великого общественного тела” , разница задач которых состоит лишь в пространстве действия. А земства в этой связи воспринимались как государственно-общественные организмы, основная цель которых благосостояние и благоустройство данной местности. “Система самоуправления всегда предполагает тождество органов общественного и государственного управления на местах”, писал А.Д.Градовский . Нам представляется важным наличие подобного подхода как выражение желания решить дилемму между общественной и государственной теориями. Особенно большое внимание этому уделил Б.Э.Нольде, утверждавший, что всю будто бы существовавшую контроверзу между школой общественной и школой государственной выдумали гораздо позднее и приписали какие-то весьма наивные мысли старым писателям, дабы блестяще их опровергнуть . В самом деле, для объяснения тех особенностей, которые отличают деятельность органов самоуправления от деятельности государственной администрации вовсе незачем было прибегать к построениям, будто органы администрации это органы государства, существующего отельно и самостоятельно от народа, а органы самоуправления органы народа, существующего и действующего отдельно и независимо от государства. Все теории, пытавшиеся провести четкую демаркационную линию между местным самоуправлением и государственным управлением, в основе своей сводились к одному и тому же: указывался какой-либо один признак, обеспечивающий органам местного самоуправления самостоятельность по отношению к государственной администрации, и этот признак ошибочно возводился в абсолют. Многолетний опыт развития различных теорий показывает нам, что проведение четкой границы между местным самоуправлением и государственным управлением необоснованно. Не случайно единство государственного и общественного начал в местном самоуправлении отмечалось в российской юридической науке прошлого века в качестве его определяющей особенности. Сегодня очень распространено убеждение в необходимости исключения местного самоуправления из системы государственной власти. Это связано с тем, что в настоящее время общепризнан факт нежизнеспособности сложившейся после принятия в 1991 г. закона “О местном самоуправлении в РСФСР” системы. Причина этого усматривается в тотальном огосударствлении всей общественной жизни. Поэтому весьма не новое противопоставление государственных интересов местным, как “чаще всего не совпадающих с ними” , снова приводится как основание негосударственного характера самоуправления. Совершенно необоснованно отвергается корреляция между государством и обществом в лице местного самоуправления. Поэтому представляется вполне актуальной необходимость решения проблемы сочетания государственных и общественных начал в сфере управленческих отношений, когда “система государственного управления, по крайней мере на своем региональном уровне, должна быть пронизана общественносамоуправленческими началами, а система местного самоуправления воплощать в себе элемент государственности” . Одним из вариантов решения может быть определение места « местного самоуправления в системе разделения властей как составляющей исполнительной власти. А если рассматривать государственное управление как вид государственной деятельности, в рамках которого практически реализуется исполнительная власть , то следует признать, что органы местного самоуправления как субъекты исполнительной власти одновременно являются звеньями системы государственного управления. Такая формула, принятая в ряде западноевропейских государств, вовсе не умаляет самостоятельности местного самоуправления, но позволяет не раздроблять (даже в теории) систему государственного управления. Хотя органы местного самоуправления имеют значительную самостоятельность, с географической, социальной и политической точки зрения они являются составной частью государства и должны быть инкорпорированы в организационную государственную структуру. |