|
По мнению Ф.В. Тарановского «право народного представительства и вообще законодательных палат следить за закономерностью действий администрации» представляет собой «политическую гарантию законности управления» . Достоинством данных определений является установление важной роли, которой наделяется парламентский контроль в дореволюционной России. Так, рескрипт от 18 февраля 1905 г. на имя министра внутренних дел не наделял созываемое совещательное народное представительство функцией контроля за действиями властей. Однако во время обсуждения полномочий Булыгинской законосовещательной Думы было признано заг * ней право запросов, которое стало регламентироваться ст. 35 Учреждения Государственной Думы 6 августа 1905 г. Право запросов, предоставленное законосовещательной Думе, существенно отличалось от права интерпелляции, принадлежавшего, согласно западноевропейским конституциям, палатам народных представителей . Конституционное развитие континентальных европейских государств к началу XX в. свидетельствовало, что право интерпелляции является достаточно эффективным средством контроля над исполнительной властью не только с точки зрения законности, но и «со стороны политической целесообразности её действий» . Правовые формы и юридические последствия парламентского контроля, регламентированные Учреждением Государственной Думы 20 февраля 1906 г., в полной мере закреплялись «Основными законами» 1906 г. Согласно ст. 108 «Основных законов» 1906 г. «Государственному Совету и Государственной Думе в порядке, их учреждениями определённом, предоставляется обращаться к министрам и 19Тарановский Ф. В. Энциклопедия права.-3-е изд.-СПб.: Издательство «Лань», СПб и Академия права, экономики и безопасности жизнедеятельности, 2001.-С. 527. 20 ПСЗ. 3-е издание. Т. XXV.№ 26661. 21 О праве интерпелляции см.: Розеггер. Право интерпелляции в парламентах. Сравнительноюридическое и политическое исследование. Могилёв на-Дн., 1911. 22 Гессен В. М. Государственная дума //... С. 519-520. |
Немалое внимание выявлению сути парламентского контроля уделил и такой русский ученый, как Ф.В. Тарановский, который считал, что “право народного представительства и вообще законодательных палат следить за закономерностью действий администрации” представляет собой “политическую гарантию законности управления”^. Несомненным достоинством определения Ф.В. Тарановского является установление в нем той важной роли, которую должен играть в Острогорский М.ЯДемократия и политические партии. М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 1997. С.бОб. ® См.: Котляревский С.А. Власть и право Проблема правового государства. Серия “Мир іп’льтурьі, истории и философии”. СПб.: Издательство “Лань”, Санкт-Петербу-ргский университет МВД России, 2001.-C.264. ” См.: Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. 3-е изд. СПб.: Издательство “Лань”, СанктПетербургский университет МВД России и Академия права, экономики и безопасности жичнепеятельности. 2001. — С.527. современном государстве парламентский контроль. Другим достоинством данного определения необходимо признать наличие в нем указания на два истока права парламентского контроля, которых в своем учении также коснулся и Ш. Монтескье, о чем речь шла несколько выше. Недостаток же определения Ф.В. Тарановского в том, что в нем парламентский контроль сводится лишь к надзору. Попытки русских ученых теоретиков установить сущность парламентского контроля пресекла Великая октябрьская социалистическая революция 1917 года. В советский же период истории нашей страны подобная практика не приветствовалась в связи признанием самой теории разделения властей и всего с нею связанного буржуазным, а потому ложным. Попытки выявить сущность парламентского контроля возобновились лишь в постсоветское время, когда, напротив, уже советские идеи СТШІИ считаться неверными, заводящими общество в тупик. Однако проведенный нами анализ большинства современных научных работ, прямо или косвенно связанных с исследованием проблематики, аналогичной той, которой посвящена настоящая работа, показал, что определение понятия “парламентский контроль” в них дается редко. В тех же трудах, где подобная дефиниция все же встречается, термин “парламентский контроль” чаще всего определяется через понятие “контроль”, что ни сколько не прибавляет ясности в деле понимания сути названного процесса. Тем не менее, для того чтобы ответить на поставленный в самом начале данной главы вопрос, необходимо все же обратиться к тем работам, где понятию “парламентский контроль” уделяется некоторое внимание. Одной из первых научных работ постсоветского периода нашей истории, в которой, хотя и не было дано определения понятию “парламентский контроль”, но был затронут вопрос о сущности осуществления законодательной властью контроля за деятельностью исполнительной, можно назвать статью доктора юридических натк В.Е. Чиркина “Контрольная власть”. В данной статье, в частности, указывалось, что “та или иная “ветвь” шіасти находит свое организационное выражение в определенном органе или системе однородных органов. Законодательная власть представлена прежде всего парламентом, исполнительная главой государства и правительством (с огромным подчиненным им аппаратом), судебная системой судов… У каждого вида органов свой основной профиль деятельности. Вместе с тем контрольная деятельность как таковая в той или иной форме присуща почти всякому государственному органу. Так, парламент контролирует работу правительства…, правительство следит за работой государственного аппарата, прежде всего министров, а последние своих подчиненных. Специфическая форма контроля проверка решений нижестоящих судов… Таким образом, в любой сфере… государственный орган всегда осуществляет в той или иной форме контроль за нижестоящими звеньями системы”^’. приведенное высказывание довольно интересное. Однако не во всем с В.Е. Чиркиным в данном высказывании можно согласиться. Главное, в чем никак нельзя согласиться, это с тем, что парламентский контроль представляет собой “контроль за нижестоящими звеньями системы”, то есть является аналогичным, по сути, контролю правительства за подчиненным ему аппаратом. Ведь в первом случае речь идет о контроле одной ветви власти в лице ее органов, за деятельностью другой, также |