|
111 религиозности. Поэтому более низкие показатели распространенности курения и наркомании среди верующих нельзя объяснить иначе, как установкой о греховности этих явлений. Следовательно, религия в рамках регулятивной ее функции, будучи внедренной в школьное образование, может стать одним из самых сдерживающих факторов распространения негативных явлений современного общества. Исследования показывают, что с 1990 г. по 2001 г. возраст начинающих курильщиков снизился с 15,2 до 10,1 года. Среди 13летних курит каждый второй (48%), в 16-17 лет двое из троих (66%), а в 18 лет -три четверти (75,5%) [175]. Далее, огромных масштабов достигло распространение наркомании. По данным того же исследования, лишь чуть больше половины (55,3%) молодых людей в возрасте 12-22 лет никогда не пробовали наркотических препаратов. Те, кто потребляет наркотики не реже 1 раза в две недели, составляют 14,3%, а наркозависимых, т.е. тех, кто принимает наркотики как минимум через день, насчитывается 7,9% [175]. По мере изучения проблемы наркомании специалисты все больше сходятся в том, что при всех экономических, политических и правовых детерминантах данного явления истоки этой проблемы нужно искать в структуре личности [176]. За последние 10 лет в нашей стране произошли столь радикальные перемены по всех сферах жизни общества, что разрыв между поколениями и резкий отказ от прежних ценностей, жизненных целей и средств их достижения стали еще более очевидными. Огромное количество молодых людей, чье детство пришлось на середину и конец 80-х гг., оказались неподготовленными к новым условиям, так как они воспитывались на прежних традициях. В итоге разрыв между притязаниями, многократно возросшими по сравнению с прежними, и личными усилиями каждого индивида удалось преодолеть далеко не всем. Нормативно-ценностный кризис, который затронул все социальные институты, в том числе и семью, не позволил ей в полной мере осуществлять свои функции и дать новому поколению средства психологической защиты и эффективного достижения целей. Все это |
детьми и подростками преобладают вопросы вероучения, а также выработка религиозных представлений по основным вопросам мировоззрения (о происхождении земли, мира, человека). А при работе с молодежью, для которой вопросы цели и смысла жизни, определение своего отношения к людям, создание духовного идеала приобретают особую актуальность, основной акцент должен делаться на нравственные аспекты. Правда, сравнение ориентаций и действий верующей молодежи с остальными молодежными группами показывает, что отношение к сомнительным видам деятельности и даже к девиантным формам поведения у нее принципиально не отличается1. В то же время, исследования однозначно свидетельствуют, что процент курящих среди людей, считающих себя верующими, ниже, чем в среде неверующих. Еще значительнее разрыв в показателях, когда речь идет о наркомании. Очевидно, что информированность о вреде курения и наркотиков примерно одинакова среди всех слоев населения, независимо от степени религиозности. Поэтому более низкие показатели распространенности курения и наркомании среди верующих нельзя объяснить иначе, как установкой о греховности этих явлений. Следовательно, религия в рамках регулятивной ее функции, будучи внедренной в школьное образование, может стать одним из самых сдерживающих факторов распространения негативных явлений современного общества. Исследования показывают, что с 1990 г. по 2001 г. возраст начинающих курильщиков снизился с 15,2 до 10,1 года. Среди 13-летних курит каждый второй (48%), в 16-17 лет двое из троих (66%), а в 18 лет три четверти (75,5%)1 2. Далее, огромных масштабов достигло распространение наркомании. По данным того же исследования, лишь чуть больше половины (55,3%) молодых людей в возрасте 12-22 лет никогда не пробовали наркотических препаратов. Те, кто потребляет' наркотики не реже 1 раза в две недели, составляют 14,3%, а 1 С.м.: Мчедлов М. О религиозности российской молодежи // Социол. исслед. 1998. № б С. 109. 2 Арефьев А. Поколение, которое теряет Россия // Социол. исслед. 2002. № 8 С. 99. 84 '4 4 4 наркозависимых, т.е. тех, кто принимает наркотики как минимум через день, насчитывается 7,9%'. По мере изучения проблемы наркомании специалисты все больше сходятся в том, что при всех экономических, политических и правовых детерминантах данного явления истоки этой проблемы нужно искать в структуре личности* 2. За последние 10 лет в нашей стране произошли столь радикальные перемены по всех сферах жизни общества, что разрыв между поколениями и резкий отказ от прежних ценностей, жизненных целей и средств их достижения стали еще более очевидными. Огромное количество молодых людей, чье детство пришлось на середину и конец 80-х гг., оказались неподготовленными к новым условиям, так как они воспитывались на прежних традициях. В итоге разрыв между притязаниями, многократно возросшими по сравнению с прежними, и личными усилиями каждого индивида удалось преодолеть далеко не всем. Нормативно-ценностный кризис, который затронул все социальные институты, в том числе и семью, не позволил ей в полной мере осуществлять свои функции и дать новому поколению средства психологической защиты и эффективного достижения целей. Все это выразилось в появлении деструктивных особенностей у молодого поколения, которые выразились в различных формах девиации. В основе девиации как таковой лежит чувство постоянной неудовлетворенности, которое со временем становится невыносимым и требует некоей компенсации, роль которой с успехом играют алкоголь и наркотики. Дефицит средств и навыков поиска продуктивного взаимодействия с миром обусловлен либо жесткими и незрелыми, либо некорректными установками, либо отсутствием таковых. Чтобы жить в обществе, человек должен не просто принять и усвоить формальные нормы этого общества, но и выработать свои собственные. При этом он должен уметь достигать равновесия между собственными потребностями и требованиями общества. Если же формальные нормы очень размыты 'Там же, С. 101. 2 См.: Иванова Н., Фролов С. Семья наркомана. Типы семей с повышенным риском формирования наркозависимой личности // Вести. Моек, ун-та. Сер. 18. Социология и политология 2002. № 1. |