131 В современной России наблюдаются процессы духовною размежевания с Европой, стремление к «духовной автаркии», что в перспективе вполне может привести к возникновению и оформлению антизападной православной «идеологии противостояния». На наш взгляд, этот вопрос является частью более широкой проблемы проблемы выбора пути развития России, в том числе, экономического развития, т.к. духовные процессы в социуме неразрывно связаны с материальными. Будущее российского социума зависит от направленности его вектора: «развитие должно осуществляться по западной модели» или «развитие должно быть самобытным». В коллективной монографии «Новые идеи в социальной философии» оба утверждения рассматриваются как неправильные. Можно согласиться с мнением доктора философских наук В.Г. Федотовой о том, что «у России есть свои, отличные от Запада задачи, некоторые наши особенности не позволяют нам превратиться в Запад, как бы мы того не хотели» [199]. Действительно, иод влиянием православия в России сформировалась своя самобытная культура, свое понимание прав человека, отличное от западно-либерального. Уже только это обстоятельство, на наш взгляд, будет препятствовать заимствованию западных образцов (таких как либерализм в экономике и политике, западная модель демократии и гражданского общества и др.) «в чистом виде». Двум данным способам модернизации соответствуют две различные теории. Классическая модернизационная теория, которая рассматривает Запад как единственный образец для модернизации стран, а эмпирические несовпадения модернизирующихся стран со своим образцом трактует как незавершенную или неуспешную модернизацию, сейчас сменяется новой концепцией «множества модернизмов» и национальных модернизаций, которая считает различия в модернизациях разных стран закономерными, отрицает единый образец. Опыт постсоциалистического развития России показывает, что к современным российским трансформациям в большей степени применима вторая теория. Перспектива России превратиться в Запад не является единственной. Япония и Вьетнам, например, не стали вестернизироваться до |
155 о том, как этот проповедник вместо того, чтобы искать причины в себе, мечтает о православном царе, который устроил бы такую школу, в которой дети были бы обязаны его слушать. Действительно, насильно навязанная вера может привести к еще большему ее неприятию. Итак, РПЦ устойчиво себя чувствует в условиях современного демократического общества, и не стремится (по крайней мерс, явно) к установлению в будущем монархической формы правления. Попробуем предположить, какие трансформационные процессы могут произойти, если воздействие православного фактора на общество будет происходить только по линии институционального усиления РПЦ (без расцвета верований и усиления влияния религиозных норм), а православие как религиозное учение будет терять свою привлекательность. Подобные обстоятельства могут привести к уменьшению социальной базы православия и/или распространению т.н. квазиправославности. В таких условиях велика вероятность усиления православного шовинизма и более того, распространения т.н. «православного шахидизма», как социально-протестного поведения в условиях современных демографических и миграционных процессов. Православность в возможном протестном движении, скорее всего, будет лишь знаменем, символом возвращения к идеалам справедливого мироустройства. Другим симптомом «низового» религиозного протеста является возникновение внутрицерковной оппозиции (Диомид), маргинальных православных групп (поддерживающих культ Ивана Грозного, Распутина) и сект. В современной России наблюдаются процессы духовного размежевания с Европой, стремление к «духовной автаркии», что в перспективе вполне может привести к возникновению и оформлению антизападной православной «идеологии противостояния». На наш взгляд, этот вопрос является частью более широкой проблемы проблемы выбора пути развития России, в том числе, экономического развития, т.к. духовные процессы в социуме неразрывно связаны с материальными. Будущее российского социума зависит от направленности его вектора: «развитие должно осуществляться по западной модели» или «развитие 156 должно быть самобытным». В коллективной монографии «Новые идеи в социальной философии» оба утверждения рассматриваются как неправильные. Можно согласиться с мнением доктора философских наук В.Г. Федотовой о том, что «у России есть свои, отличные от Запада задачи, некоторые наши особенности не позволяют нам превратиться в Запад, как бы мы того не хотели»1. Действительно, под влиянием православия в России сформировалась своя самобытная культура, свое понимание прав человека, отличное от западнолиберального. Уже только это обстоятельство, на наш взгляд, будет препятствовать заимствованию западных образцов (таких как либерализм в экономике и политике, западная модель демократии и гражданского общества и др.) «в чистом виде». Двум данным способам модернизации соответствуют две различные теории. Классическая модернизационная теория, которая рассматривает Запад как единственный образец для модернизации стран, а эмпирические несовпадения модернизирующихся стран со своим образцом трактует как незавершенную или неуспешную модернизацию, сейчас сменяется новой концепцией «множества модернизмов» и национальных модернизаций, которая считает различия в модернизациях разных стран закономерными, отрицает единый образец. Опыт постсоциалистического развития России показывает, что к современным российским трансформациям в большей степени применима вторая теория. Перспектива России превратиться в Запад не является единственной. Япония и Вьетнам, например, не стали вестернизироваться до такой степени, чтобы отказаться от своей культуры. Для современной России западный вектор развития «это лишь усвоение отдельных нужных нам элементов западной экономики, политики, образования, культуры и т.д.»2 Например, надо перенимать опыт демократизации, формирования правосознания и развития гражданского общества. 1 Новые идеи в социальной философии. М., 2006. -328 с. С. 110. 2 Там же. |