|
Наркоматом труда и ВЦСПС для ответственных политических, советских, • ' >*у.г‘ • .V кооперативных, профессиональных и хозяйственных работников. Их предстояло обеспечить в «жилищном отношении (через местные исполкомы), в отношении медицинской помощи (через Наркомздрав), в отношении воспитания и образования детей (через Наркомпрос). При этом ? _■ все мероприятия должны были проводиться за партийный счет. Стоит обратить внимание на то, что эти резолюции не носили секретного характера и тогда же были опубликованы в ведомственном издании «Справочнике партийного работника», в партийных центральных и губернских газетах. Материалы конференции вышли также отдельным изданием. Можно согласиться с выводом В.П. Пашина и Ю Л Свириденко, которые считают, что данная резолюция положила «начато официальному функционированию в масштабах всего государства единой X '' ’ \ системы спецпривилегий и льгот партийному аппарату, градуированных в зависимости от занимаемого поста в партийной иерархии»1. Однако следующее утверждение историков о том, что эта резолюция, если на нее посмотреть отвлеченно, имела положительное значение: отныне каждый знал свою зарплату, место отдыха, уровень рбслуживания, объем и качество пайка, вызывает полемику со стороны историка А.Н. Чистякова. Последний считает, что это замечание не совсем корректно, гак как в резолюции действительно указывались тарифные разряды для отдельных категорий активных работников, но они не устанавливали конкретных размеров окладов, и тем более резолюция не определяла конкретных мест отдыха, объема пайка и пр., все это фиксировалось ведомственными и партийными распоряжениями и решениями и в течение 1920-х гг. не оставалось неизменным.2 * Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М., 1998. С.66. /; 2 Чистиков А.Н. Партийно-государственная бюрократия Северо-Запада Советской России 1917-1920-х гг.: диссертация... доктора исторических наук: 07.00.02. Санкт-Петербург, 2007. С.330 |
бюро, заведующих отделами и подотделами губкомов, т.е. выделение шло по формальному признаку. Активистам не только повышался оклад согласно новой тарифной сетке, утвержденной Наркоматом труда и ВЦСПС для ответственных политических, советских, кооперативных, профессиональных и хозяйственных работников. Их предстояло обеспечить в «жилищном отношении (через местные исполкомы), в отношении медицинской помощи (через Наркомздрав), в отношении воспитания и образования детей (через Наркомпрос)». При этом все мероприятия должны были проводиться за партийный счет. Стоит обратить внимание на то, что эти резолюции не носили секретного характера и тогда же были опубликованы в ведомственном издании «Справочнике партийного работника», в партийных центральных и губернских газетах. Материалы конференции вышли также отдельным изданием. Поэтому утверждение И.В. Павловой о проведении в 1922-1923 гг. секретной партийно-государственной реформы, частью которой было и создание системы привилегий, выглядит сомнительно. Можно согласиться с выводом В.Г1. Пашина и Ю.П. Свириденко, которые считают, что данная резолюция положила «начало официальному функционированию в масштабах всего государства единой системы спецпривилегий и льгот партийному аппарату, фадуированных в зависимости от занимаемого поста в партийной иерархии»13. Однако не совсем корректно их замечание о том, что эта резолюция, если на нее посмотреть отвлеченно, имела положительное значение: отныне каждый знал свою зарплату, место отдыха, уровень обслуживания, объем и качество пайка. В резолюции действительно указывались тарифные разряды для отдельных категорий активных работников, но они не устанавливали конкретных размеров окладов. И тем более резолюция не определяла конкретных мест отдыха, объема пайка и пр. Все это 333 13 Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры... С.6 6 . |