|
итог эволюции человечества (“богочеловечество”). Индивидуальное “Я” должно пройти долгую лестницу восхождения к “новому человеку”, к Богу: “...стоящее в точке (“я” в “я”) есть оясненный лик круга Солнца; и лик, как бы там ни назвать этот лик — человеком воистину, сверхчеловеком иль Богом — есть “Я”; оно “Я” всего мира и “Я” человека; явление связи двух “Я” есть Христос”712. Но сейчас, на рубеже XIX и XX веков, индивидуальное “Я” очень далеко от идеала. Современное сознание переживает кризис. Это одна из центральных идей А.Белого. Он пишет: “... мы ни “конец” века, ни “начало” нового, а схватка столетий в душе; мы ножницы между столетиями”7 . В статье “Символизм” автор утверждает: “... мы мертвецы: разлагающие старую жизнь, но мы же еще не рожденные к новой жизни; наша душа чревата будущим: вырождение и возрождение в ней борются”714. Наиболее полно идея дуализма, антиномичности современного “Я” выражена в статье “Кризис сознания и Генрик Ибсен”. Кризисность личности порождает ряд следствий. Во-первых, сознание становится антидогматичным, свободным от стереотипов, раскованным и динамичным. Путь поисков не восходящая прямая, а спираль с ее возвратами и повторами. Нестабильность авторского “Я” обусловливает “текучесть”, “неготовность” героя произведений: в символистском романе герой выходит за границы своего контура-футляра, очерченного определенным литературным “типом”. Второе следствие кризисного состояния современного сознания комплексность, многосоставность “Я” (его внутренняя полифоничность). “Писатель” (Андрей Белый) это синтез отдельных модификаций, масок, личных вариаций Бориса Бугаева7 5. Авторское “Я” в романах Белого некий миф, символизируемый текстом произведения, превращающегося в косвенную духовную автобиографию, в лирику средствами эпоса. Автор-творец находится вне текста, созидая его, но одновременно созидается текстом, существует только как некий смысловой ореол вокруг текста. Творчество становится способом созидания авторского “Я”; отсюда сложные соотношения между сознаниями героев и автора, совершенно особый вид полифонизма, восходящего к лирическому монологизму. 72Там же. С.294. 713Белый А. На рубеже столетий. М., Л., 1930, с. 430 . 7 ъелый А. Символизм как миропонимание С.256.П 1 Г Белый А, Символизм как миропонимание СА\9. 250 |
щую душу” [8, С.269], “страну живомыслия”, “пространство мыслелетов” [8, С.286]. Но это “я” -не “маленькое”, эмпирическое “я” Бориса Бугаева; это “Я5» всеобщее, эмпирическое “я только символ я’ космического, общечеловеческого. Белый утверждал: “... мы идем от себя как ничтожной песчинки бытия, к себе, как Адаму Кадмону, как к вселенной, где я, ты, он одно” [8, С.39]. В индивидуально-земном отражается всеобщее, макрокосм переходит в микрокосм [8, С.82]. Единичное и общее выходят из состояния иерархического соподчинения, они одинаково ценны, так как полностью соответствуют друг другу. Теряет значение жесткое разграничение миров объективного (нади внеличностного) и субъективного, эпоса и лирики. Внешние явления символы (зарницы, зловещие пурпуровые зори, серая дымка и т.п.) это “сеть, наброшенная на мир.” Причины ее “находятся в глубине индивидуального сознания. Но глубины сознания покоятся в универсальном, вселенском единстве” [8, С.409]. Преображение мира начинается с преображения личности это, по мнению В.А.Сарычева, излюбленная идея А.Белого [10]. Но реально индивидуальное и общее далеко не тождественны. “Маленькое5 > я превратится в Я космическое только в результате длительного развития, эволюции. Если начало культуры лежит в росте индивидуальности [8, самосознания” [8,культура крепнущего С.322]. “Я” для сознания, это “Я” крепнущее духовное начало, отражающее дух (культуру) своего времени (человек это чело века по слову писателя). Таким образом, “Я” перестает быть для Белого чем-то данным, это то, что только еще должно родиться, это некий итог эволюции человечества (“богочеловечество”). Индивидуальное “Я” должно пройти долгую лестницу восхождения к “новому человеку”, к Богу: “...стоящее в точке (“я” в “я”) есть оясненный лик круга Солнца; и лик, как бы там ни назвать этот лик человеком воистину, сверхчеловеком иль Богом есть “Я”; оно “Я” всего мира и “Я” человека; явление связи двух “Я” есть Христос” [8, С.294]. Вся история культуры сворачивается в единой точке индивидуального это “Я” лишь исходная точка дальнейшего развития “Я”. Так соединяются в “Я” мгновенное с вечным. Культура наше странствие в поисках Гостя человека в человеке [8, С.268]. “Я и Он одно”, так скажет тот, кто мгновение превратит в вечность [8, С.61]. Но сейчас, на рубеже XIX и XX веков, индивидуальное “Я” очень далеко от идеала. Современное сознание переживает кризис. Это одна из централь ных идей А.Белого. Он пишет: мы ни “конец” века, ни “начало” нового, а схватка столетий в душе; мы ножницы между столетиями” [11]. В статье 66 Символизм” автор утверждает: “ мы мертвецы: разлагающие старую жизнь, но мы же рожденные к новой жизни; наша душа дущим: вырождение и возрождение в ней борются” [8, С.256]. Наиболее полно идея дуализма, антиномичности современного “Я” выражена в статье “Кризис сознания и Генрик Ибсен”. Такое состояние личности мучительно, напоминает “хронический кретинизм” [8, С.338]; “самая больная трагедия есть трагедия нашего познания, сознающего свой кризис” [8, С.229]. Кризисность личности порождает ряд следствий. Во-первых, сознание становится антидогматичным, свободным от стереотипов, раскованным и динамичным. Писатель-символист не проповедует готовые истины, а ищет их, исповедует свою душу [8, С.361]. Путь поисков не восходящая прямая, а спираль с ее возвратами и повторами. сочувствием 66 Ищи путь, отступая все более внутрь; ищи путь, выступая смело наружу. Не ищи его на одной определенной дороге (...) Ищи путь, пробуя всякие испытания, чтобы понять рост и значение индивидуальности” [8, С.39]. Помимо характеристики одного из сквозных символов в своем творчестве символа пути (хаос лишь поиск гармонии, непрямой путь к ней, ведущий как вглубь субъективно-лирического, так и в простор объективно-эпического), антидогматизм писателя-символиста предполагает эстетическую свободу: он может быть позитивистом, романтиком, мистиком, реалистом одновременно [8, С.225]. Нестабильность авторского “Я” обусловливает “текучесть”, “неготовность” героя произведений: в символистском романе герой выходит за границы своего контура-футляра, очерченного определенным литературным “типом”. Второе следствие кризисного состояния современного сознания комплексность, многосоставность “Я” (его внутренняя полифоничность). “Писатель” (Андрей Белый) это синтез отдельных модификаций, масок, личных« вариаций Бориса Бугаева [8, С.419]. Авторское “Я” в романах Белого некий миф, символизируемый текстом произведения, превращающегося в косвенную духовную автобиографию, в лирику средствами эпоса. Автор-творец находится вне текста, созидая его, но одновременно созидается текстом, существует только как некий смысловой ореол вокруг текста. Творчество становится способом созидания авторского “Я”; отсюда сложные соотношения между сознаниями героев и автора, совершенно особый вид полифонизма, восходящего |