Проверяемый текст
Юрьев В. М., Осадчая Т. Г. Индивидуализация отношений собственности как родовая черта постиндустриального общества // Вестник ТГУ. 2006. №2
[стр. 126]

общества, так и его социальную, духовную, этническую и нравственную природу.
Степень неустойчивости равновесия в том, что касается внутреннего развития определяется, как и в иных системах, темпами и направленностью перемен.
При высоких темпах и синхронности изменений равновесие внутри системы в состоянии оставаться прочным достаточно долго.
И напротив, быстрая модернизация элементов при
разнонаправленное™ происходящих в них процессов может сделать нестабильность системы перманентным состоянием.
Наиболее простым и доступным для массового сознания является формирование некоего равновесия в доходах (потреблении), однако понятно, что каждый индивидуум или социальный субъект в обществе не идентичен некой средней константе.
Следовательно, удовлетворить потребности людей при некоем среднем уровне просто невозможно.

Сформировать механизм такого равновесия возможно лишь на уровне национальных интересов, т.
е.
на обобщающем этаже структуры интересов общества.
Отсюда следует вывод, что стабильность есть достижение равновесия в реализации интересов социальных субъектов, групп, индивидуумов, системы в целом при сохранении
одиовекторности этой реализации в рамках национально-общественного интереса страны.
Суть такого обобщающего национального интереса достаточно многогранна и сложна по своему содержанию.
Ее нельзя выразить одним определением без достаточной расшифровки и объяснения главных компонентов.
Но именно национальный интерес наиболее полно выявляет не только материальные задачи общества, но и его идеологию.
Академик Л.
И.
Абалкин пишет: «Стремление к обеспечению нормальных условий воспроизводства, а затем к укреплению экономического могущества и процветания было пусть и интуитивно понятной, но главной пружиной и во внутренней и во внешней политике государства с момента его образования.
Поддержка и защита отечественного предпринимательства, земледелия, промышленности
126
[стр. 1]

ИНДИВИДУАЛИЗАЦИЯ ОТНОШЕНИЙ СОБСТВЕННОСТИ КАК РОДОВАЯ ЧЕРТА ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА В.М.
Юрьев, Т.Г.
Осадчая Yuryev V.M., Osadchaya T.G.
Individualization of property relations as a distinguishing feature of postindustrial society.
The evolution of property of the USA as a leader of a market civilization is investigated.
Up-to-date property relations are analyzed.
The need for stability of a social system is grounded, being the way for achieving a balance in the realization of interests of social subjects and the social interest of a country.
Транзитное состояние экономики состояние временное, и его завершением является формирование новой социально-экономической системы постиндустриального общества1.
Как же будут трансформироваться и развиваться отношения собственности в этом новом обществе? Вопрос сложный и однозначного ответа не имеет.
Мы можем лишь сконструировать общую модель этого процесса.
Но такая модель очень подвижна и изменчива, т.
к.
испытывает на себе влияние не только экономических фактов, но и изменений в политической жизни общества, его идеологии, ментальности поведения его членов и т.
д.
Особенно, если это касается России.
Основоположник и теоретик «третьей волны» в развитии человеческой цивилизации Элвин Тоффлер определил ее важнейшую черту или «производство для себя» [2].
Он утверждает, что «сегодня все формы рыночной экономики почти достигли своего предела» [2, с.
460].
Обосновывая это, Э.
Тоффлер пишет: «Таким образом, рынок уже не может распространяться, захватывая все новые народы, ему остаются только операции по «прочесыванию местности».
Систематически связывая друг с другом миллионы людей, рынок создает мир, в котором никто не является полным хозяином своей судьбы ни один человек, ни одна страна, 1 «Постиндустриальное общество это общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; ...в котором внедрение нововведений во все большей степени зависит от достижений теоретического знания...» [1].
Есть и другие определения постиндустриального общества, да и сама грядущая общественная система имеет другие названия: информационное, постэкономическое и др.
Однако сути нашего исследования это не меняет (Авторы).
ни одна культура.
Он пробудил веру в то, что интеграция в рынок «прогрессивна», в то время как самодостаточность признак «отсталости».
Рынок распространил вульгарный материализм и веру в то, что экономика и экономические мотивации главные силы в жизни человека.
Он воспитал взгляд на жизнь как на последовательность договорных операций и взгляд на общество как на людей, соединенных «брачным контрактом» или «общественным договором».
Таким образом, маркетизация сформировала не только мысли и ценности, но и действия миллиардов людей, задав тон цивилизации Второй волны.
Можно утверждать, что построение этой сложной структуры человеческих отношений и ее мощное распространение по планете было единственным наиболее впечатляющим достижением цивилизации Второй волны, затмившим даже яркие технологические достижения.
Последовательное построение этой по сути социокультурной и психологической структуры обмена (совершенно отдельно от проходящего по ней мощного потока товаров и услуг) можно уподобить строительству египетских пирамид, римских акведуков, китайской стены и средневековых соборов, вместе взятых и помноженных в тысячи раз.
Этот грандиознейший проект всей истории, сооружение труб и каналов, по которым течет и пульсирует почти вся экономическая жизнь, придал цивилизации второй волны напор и внутренний динамизм.
И впрямь, если можно сказать, что ныне умирающая цивилизация имела некую миссию, то ею была маркетизация мира.
Сегодня эта миссия почти выполнена.
Система рынка все больше будет зависеть от электроники, биологии и новых социальных технологий.
Разумеется, на это также потребуются ресурсы, воображение и капи тал.
Но по сравнению с изнурительным усилием маркетизации Второй волны, эта программа обновления потребует значительно меньше времени, энергии, капитала и фантазии, меньших материальных затрат и меньших людских ресурсов, чем изначальный процесс построения.
Какой бы сложной ни оказалась конверсия, маркетизация уже не будет главным проектом цивилизации.
Таким образом, Третья волна создаст первую в истории «трансрыночную» цивилизацию, в которой нет сети обмена, мир, отброшенный назад, к маленьким изолированным и полностью самодостаточным общинам, не способным или не желающим торговать друг с другом, мы не имеем в виду возвращение назад.
Под словом «трансрыночная» мы понимаем цивилизацию, зависящую от рынка, но и не поглощенную потребность строить, расширять, разрабатывать и интегрировать эту структуру; цивилизацию, способность поставить на повестку дня новые задачи, т.
к.
рынок уже построен.
Теперь, когда основная задача по построению рынка практически завершена, огромную энергию, которая ранее направлялась на создание всемирной рыночной системы, можно будет употребить на другие цели.
Только из одного этого факта следует множество цивилизационных изменений.
Возникнут новые религии.
Произведения искусства достигнут дотоле неведомого уровня.
Будут сделаны фантастические научные открытия.
И, кроме того, появятся совершенно новые социальные и политические институты.
Сегодня на карту поставлены не только капитализм или социализм, не только энергия, продовольствие, население, капитал, сырье или работа, на карту поставлена роль рынка в нашей жизни и будущее самой цивилизации.
Вот что, по сути, предвещает появление «производителя для себя» [2, с.
460-464].
В основе института рыночной экономики лежит частная собственность.
Указывая на это, Людвиг фон Мизис пишет: «Смысл частной собственности в рыночном обществе радикально отличается от того, что она означает в системе замкнутых домашних хозяйств.
Там, где каждое домохозяйство экономически самодостаточно, средства производства, находящиеся в частном владении, служат исключительно собственнику произ водства.
Он один получает все выгоды от их использования.
В рыночной экономике собственники капитала и земли могут получить пользу от своей собственности, только применяя ее для удовлетворения потребностей других людей.
Чтобы получить какую-либо выгоду от того, чем они владеют, они должны служить потребителям.
Сам факт того, что они владеют средствами производства, заставляет их подчиняться желаниям публики.
Собственность является активом только для тех, кто знает, как наилучшим образом поставить ее на службу потребителям.
Она суть социальная функция» [3].
Лидером рыночной цивилизации является сегодня США.
В этой стране бесспорно доминирующей служит частная собственность.
«Так, чистый объем национального воспроизводимого материального богатства, находящийся в частной собственности (включая и личную, материальную, воспроизводимую собственность граждан), составил в конце 1990-х гг.
около 20 трил.
долл.
Аналогичная собственность, находившаяся во владении государства, равнялась чуть более 5 трил.
долл.
[4].
Активы (включают в себя материальные, нематериальные ресурсы, в том числе финансовые и землю.
Авторы) только корпораций (акционерных обществ) и партнерств (товариществ) составили в США в 1998 г.
42,4 трил.
долл., а вместе с активами домохозяйств и бесприбыльных организаций около 80 трил.
долл.
В то же время финансовые активы, например, федерального правительства в 1998 г.
равнялись лишь 139,4 млрд.
долл.» [4, с.
133].
Частая собственность в США классифицируется по нескольким признаками.
Прежде всего, классификация частной собственности строится по правовой форме организации.
«По данному признаку все фирмы США подразделяются на три основные категории: корпорации (акционерные компании), которых в 1998 г.
насчитывалось 4,8 млн.
примерно 20% от общего числа фирм; партнерства (1,8 млн.
около 7,5%) и индивидуальные предприятия (17,4 млн.
72%)» [4, с.
134].
Однако при анализе объема продаж роль предприятий различных форм частной собственности выглядит иначе.
«В 1998 г.
на долю корпораций пришлось 87% от общего объема продукции всех хозяйствующих субъектов, партнеров 8%; индивидуальных предприятий около 5%.
Следует заметить, что сами корпорации, согласно корпоративному праву США, подразделяются на два вида корпорации «С», не имеющие ограничений по числу акционеров, и корпорации «8», которые могут иметь не более 35 акционеров и облагаются налогом на физические лица [4, с.
134-135].
На долю корпораций «С» в 1992 г.
приходилось 85% объема продаж корпоративного сектора [4, с.
135].
Однако даже в США частный капитал в конце XX в.
стал ускоренно варьировать и трансформировать.
В частности, заметно увеличилось число фирм.
С 1980 г.
их количество возросло с 13 до 24 млн.
единиц, т.
е.
почти вдвое [4, с.
134].
При этом доля партнерств возросла за этот период с 7,5% в структуре предприятий 1980 г.
до 11% в 1998 г.
[Там же].
А число индивидуальных предприятий, соответственно, с 68% до 72,5% [Там же].
Произошли изменения и в структуре держателей акционерного капитала.
Количество индивидуальных акционеров росло в США после Второй мировой войны быстрыми темпами: в 1956 г.
8,6 млн.
чел.; в 1970 г.
-30,8 млн.; в 1990 г.
до 51, 4 млн.
(21% населения страны) [4, с.
135].
К 2002 г.
более 30% населения США (80 млн.
чел.) владели акциями тех или иных корпораций [Там же].
Значительно увеличилась доля в акционерном капитале пенсионных фондов.
На их долю приходится до 17,6% от общей величины акционерного капитала [Там же].
При этом следует отметить, что учредителями и владельцами данных пенсионных фондов являются также индивидуальные граждане США.
Следует также обратить особое внимание на тот факт, что к середине 90-х гг.
XX в.
на долю акций в США приходилось 36% всех ликвидных финансовых активов домохозяйств, т.
е.
больше, чем любых других финансовых активов: вклады в банки составили 34%, ценные бумаги 13%, муниципальные облигации 6%, гарантийные бумаги федерального правительства 5%, корпоративные облигации 1% [4, с.
136].
Об эволюции собственности можно судить и по характеру изменений в структуре частных предприятий США.
В статистике США существуют несколько критериев, в соответствии с которыми происходит классификация предприятий.
Среди них можно выделить классификацию: 1) по привлече нию наемного персонала; 2) по количеству занятых; 3) по объему продаж.
Однако эти критерии, за исключением первого, как правило, не дают ответа на вопрос, к какой форме частой собственности относится то или другое предприятие или фирма.
Непривлечение или привлечение наемных работников дает более точную характеристику предприятия по форме частной собственности.
Как правило, предприятия и фирмы, не привлекающие наемных работников, относятся к сфере малого некорпоративного бизнеса, т.
е.
являются индивидуальными.
Но возможна классификация компаний и фирм по форме частной собственности, в зависимости от ее превалирующей принадлежности.
Ведь именно принадлежность капитала фирмы или предприятия к тем или иным группам собственников дает более глубокое понимание процессов эволюции частной собственности.
В настоящее время принято выделять три крупные категории фирм.
К первой категории относятся фирмы, принадлежащие производителям.
В свою очередь в их структуре также можно выделить несколько групп: 1) компании, которыми в основном владеют инвесторы; 2) компании, принадлежащие работникам; 3) производственные, прежде всего, сельскохозяйственные кооперативы.
Ведущее место в этой группе принадлежит производителям, и в ней преобладает так называемая «инвестиционная» форма частной собственности, т.
е.
когда компания в большей степени принадлежит внешним инвесторам.
По своей сути это закрытые и открытые корпорации, собственность которых чрезвычайно размыта среди множества акционеров.
Даже контрольный пакет акций этих компаний, находящийся в одних руках, редко превышает 5%.
Всего к этой группе относится не менее 80% всей производственной собственности США [4, с.
137].
Компании, принадлежащие работникам, которые также относятся к собственности производителей, являются фирмами, где акциями владеют те, кто в них работают.
По данным Национального центра собственности работников, в США на не акционерную собственность работников приходилось в конце ХХ в.
примерно 8% корпоративной собственности.
Сегодня ей охвачено более 15 млн.
чел., или 12% рабочей силы страны [4, с.
137].
«Следует подчеркнуть, пишут авторы книги «Экономика США», что в США уже в течение многих десятилетий получила широкое распространение собственность работников в отдельных секторах сферы услуг в медицинских, юридических, бухгалтерских и иных услугах.
Таким образом, все те, кого в статистике принято называть «самостоятельными» работниками, также с полным основанием могут быть отнесены к собственникам, работающим на своих предприятиях, как правило, малых» [Там же].
Производственные кооперативы также относятся к предприятиям категории «собственности производителей».
В 1991 г.
в США насчитывалось 2400 сельхозкооперативов, объединивших 1840 тыс.
фермеров.
Объем продаж этих кооперативов составлял 56 млрд.
долл., а на их долю приходился 81% рынка молочных продуктов, 38% рынка зерна, 36% рынка хлопка и т.
д.
[Там же].
Вторая крупная категория предприятий и фирм по принадлежности частной собственности это компании, которыми владеют в значительной степени потребители.
К этим компаниям относятся различные оптовые фирмы; фирмы поставщиков; компании, принадлежащие потребителям коммунальных услуг электроэнергии, воды, газа; жилищные кооперативы и другие организации владельцев, а также клубы и иные ассоциации.
Среди данной категории фирм заметное место занимают потребительские кооперативы, объединяющие фермеров и занимающиеся поставками продукции для сельского хозяйства.
В 90-е гг.
прошлого века насчитывалось 1700 подобных кооперативов, объем которых составил более 27 млрд.
долл.
На такие предприятия приходилось 27% всех сельскохозяйственных расходов.
Их доля была особенно значима в поставках сельхоз-потребителям удобрений (43% в 1990 г.), топлива (33%), пестицидов и других средств химизации (30%), животных (19%), семян (16%) [Там же].
К компаниям, принадлежащим потребителям, относятся фирмы, производящие и потребляющие электроэнергию.
Среди этих компаний 1000 организованы как потребительские кооперативы, 1500 принадлежат муниципалитетам [4, с.
138].
Аналогичные компании, функционирующие как коопера тивы, распространены в сфере сельской телефонной связи.
Потребительским институтом частной собственности являются разного рода клубы и ассоциации.
Обширная сфера владения бизнесом потребителей жилье.
В 1990 г.
на долю жилищных кооперативов и кондоминиумов приходилось 16% всего фонда многоквартирного жилья, в то время как в 1960 г.
эта доля была меньше 1% [Там же].
К третьей категории частных собственников производственного капитала относятся бесприбыльные компании, а также ипотечные банки и страховые фирмы, где владение носит «взаимный» характер.
Бесприбыльные организации, т.
е.
не имеющие права распределять прибыль между учредителями и вкладывающие в финансирование своей уставной деятельности, занимают важную нишу на рынке услуг США.
Так, в начале 1990-х гг.
на них приходилось 64% всех больничных услуг, 56% услуг детских дошкольных учреждений, 48% первичных медицинских услуг, 23% услуг медицинских сестер, 20% услуг в сфере высшего образования и 10% в сфере среднего образования [Там же].
К этой же категории не инвестиционной частной собственности относится ряд банков.
Их отличие от других групп банков заключается в том, что, по-существу, они являются взаимными сберегательными банками.
Пик их деятельности пришелся на конец XIX в.
(достаточно вспомнить рассказ О.
Генри), но и сегодня, особенно в «одноэтажной Америке», они занимают достойное место.
К ним очень близко примыкают ассоциации взаимного кредита.
Это кооперативы потребителей, т.
к.
в них депозитарии имеют, в отличие от взаимных сберегательных банков, право голоса и контроля над деятельностью организации, а также исключительное право на получение прибыли.
И хотя их число за последние десятилетия сократилось, на конец XX в.
в США зарегистрировано более 4 тыс.
ассоциаций взаимного кредита [4, с.
139].
К этой же категории сберегательных учреждении относятся кредитные союзы (аналогично «кассам взаимопомощи» на предприятиях СССР), являющиеся чаще всего объединениями вкладчиков по месту работы.
Среди владельцев этой категории компаний значительную роль играют владельцы (участники) страховых компании, которые формально организованы как потребительские кооперативы, но по роду своей деятельности более мощные и обладающие большими активами.
В начале 90-х гг.
XX в.
их насчитывалось 117.
Даже поверхностный анализ классификации частных предприятий по признаку владения свидетельствует, что в частной собственности США происходит активная модификация, в результате которой усиливается роль индивидуальных владельцев частной собственности.
В чем же причина этого процесса и каковы его результаты? Происходящие изменения в социальноэкономической системе современной цивилизации однозначно выделяют, как наиболее активный ее элемент процесс глобализации.
М.Г.
Делягин определил смысл этого явления так: «Глобализация это процесс формирования и последующего развития единого общемирового финансово-экономического пространства на базе новых, преимущественно компьютерных технологий» [5, 6].
Однако, как подтверждает сам автор этого определения, крайне важно понять, что сутью изучения данного явления должно быть не познание породивших его технологий, а их влияние на общественные отношения, «понимание, как отношение внутри общества между различными человеческими обществами» [5, 6].
Вот именно с этих позиций и следует исследовать влияние на метаморфозы отношений собственности и, прежде всего, частной собственности, процесс глобализации.
Существование любой системы предусматривает минимально необходимую степень стабильности.
В математизированных экономических теориях стабильность и нестабильность рассматриваются как результат нарушения равновесия между совокупным спросом и совокупным предложением благ и услуг.
Еще со времен Леона Вальраса и Вильфредо Парето равновесие системы, т.
е.
стабильность, рассматривается как некая константа, определяемая многими факторами и имеющая четкую математическую форму выражения.
В частности, оптимум Парето или «Парето оптимальное состояние» означает такое состояние рынка, при котором ни кто не может улучшить свое положение, не ухудшая положения хотя бы одного из участников.
А это значит, что когда все участники рынка, стремясь каждый к своей выгоде, достигают взаимного равновесия интересов и выгод, суммарное удовлетворение (общая функция полезности) достигает своего максимума.
Это бесспорно и фактически в математизированной форме подтверждает знаменитый пассаж Адама Смита о «невидимой руке».
Дискутируя в 1947 г.
на страницах «Foundations of Economic Analysis», Пол А.
Самуэльсон пришел к выводу, что общее равновесие является наилучшим состоянием с точки зрения отдельного человека, а с точки зрения общества в целом это оптимальное сочетание индивидуальных достижений [7].
Более детализировано эту же мысль выразил Бертран де Жувенель в своей работе «Этика перераспределения».
«Очевидно, что общее равновесие включает в себя некий оптимум для каждого индивида, который зависит лишь от уровня доходов, находящихся в его распоряжении, и картина общего равновесия будет меняться с изменением распределения этих доходов.
Если общее равновесие можно сравнивать с «менее чем равновесным» состоянием по критерию увеличения суммарной удовлетворенности, то и общее равновесие, возникающее на основе определенного первоначального распределения, можно сравнивать с общим равновесием при другом первоначальном распределении.
Таким образом, само понятие общего равновесия как состояния, каждое отклонение от которого влечет за собой снижение суммарной удовлетворенности, прямо приводит к «экономике благосостояния» и фактически является источником ее утверждений в стиле Парето» [8].
Однако достижение такого равновесия или полной стабильности в системе фактически невозможно.
Общественная практика свидетельствует, что формой реального равновесия может быть лишь перманентный процесс диалектического поддержания условий гармонии реализации интересов различных уровней и социальных групп.
То есть общество сознательно, через государство, формирует определенный механизм, обеспечивающий одновекторность реализации интересов в границах определенной структур ной формы единой парадигмы интересов.
Этот вывод базируется на важнейшем положении, зафиксированном Дж.
Хиксом в работе «Стоимость и капитал».
При разработке концепции диалектической стабильности в моделях общего равновесия им были выделены условия, при которых несбалансированная экономическая система может возвратиться в состояние равновесия [9].
Но математизированное выражение сущности стабильности повторяет положение о приоритете материального производства.
Даже если абстрагироваться от сегодняшней ситуации в экономике России и попытаться проанализировать ее с позиции общей экономической теории, то придется признать, что она складывается вопреки любому сценарию или программе.
«Реальным экономическим системам, -как замечает П.А.
Ореховский, в процессе развития внутренне присущи тенденции, которые их приводят в критические точки, где вмешательство государства, влияние каких-либо этических (может быть даже религиозных) норм, распространение «теневой экономики» определяют дальнейший ход событий.
Именно в такой ситуации чаще всего проводятся экономические реформы, при этом логика событий обычно вызывает дальнейший рост общественных издержек далеко за критические точки, в которых сохраняется нормальное экономическое регулирование» [10].
Определяя типы экономического равновесия и неравновесия в этих условиях, В.Г.
Семенов справедливо замечает: «Итак, мы видим, подвижное равновесие можно определить как такую систему социальноэкономических условий и такое в структурном и организационном отношении устойчивое состояние хозяйственной системы, при котором последняя сохраняет свое строение и сложившиеся режимы функционирования в динамично меняющейся окружающей среде.
Поскольку подобному состоянию на практике всегда соответствуют известные «аномальные» социально-экономические, политические и психологические издержки, постольку оно может быть отождествлено с определенным типом экономической патологии в развитии экономической системы, типом экономического неравновесия (в том числе и макроэкономического).
Идеальным же является случай, когда указанные «аномальные» издержки равны нулю.
Переход из одного типа экономического неравновесия в другой, как правило, сопровождается кризисами, ломкой привычных канонов и принципов функционирования, сложившихся в хозяйственной среде, обилием переходных промежуточных, неустойчивых и во многом противоречивых форм экономического неравновесия.
Как показывает опыт, в переходных условиях обновление экономической системы идет то по одной, то по другой линии, т.
е.
в достаточной степени непостоянно и непоследовательно.
Это неизбежно сказывается на организационном типе и характере создаваемых форм.
Заметим также, что скорость перехода экономической системы из одного типа экономического неравновесия в другой (скажем, от «ресурсо-граниченного» дефицитного типа к «спросоограниченному»), иначе говоря, скорость прохождения хозяйственной системы через кризис во многом зависит от пластичности организационных комплексов, образующих систему.
Именно отсутствие пластичности и высокая жестокость в постсоциалистической российской экономике существенно осложняют решение кризисных проблем и во многих случаях стимулируют распад недееспособных в новых условиях организационных форм (хозяйственных комплексов)» [11].
Однако все вышесказанное не дает однозначного ответа о ходе и фактических результатах развития экономической системы, ее движении и факторах, обеспечивающих в перманентном неравенстве наивысшую стабильность равновесия ее структурных элементов.
Экономическая теория во всем мире сегодня переживает тяжелейший кризис.
Попытавшись выйти на уровень некой обобщающей науки, она оказалась неспособной не только спрогнозировать развитие мирового хозяйства, но даже объяснить результаты тенденции его жизнедеятельности.
Ни привлечение математики, ни попытка примити-визировать человеческие потребности до уровня физиологического жизнеобеспечения не дали эффективных результатов.
В целом несостоятельными оказались как доктрины экономического невмешательства (чистого рынка), так и полного государственного регулирования национального хозяйства.
Какофония в реализации интересов, потеря одновекторности их разрешения, утрата потенциальной гармонии связаны с исчезновением «истинного (общественного) блага», составляющего первооснову потребностей общества.
Но, к сожалению, измерить это истинное благо не представляется возможным ни статистическими методами, ни посредством методов линейной алгебры или моделирования.
В частности, об этом было еще сказано B.C.
Соловьевым в его работе «Оправдание добра.
Нравственная философия» [12].
Истинное благо есть благо всех и каждого, а не только большинства.
Идея такого блага, поставленного как принцип и цели любого действия, заключает в себе и удовлетворение всякого частного интереса в его конкретных пределах.
Думается, что сущность общественного блага не может лежать лишь в плоскости удовлетворения потребностей физиологической жизнедеятельности человека, ведь оно затрагивает все его социально-экономическое бытие.
А, следовательно, его достижение возможно лишь при гармонизации всей совокупности экономических интересов, выразителями и носителями которых выступают как система в целом, так и составляющие ее социальные группы и индивиды.
Более детализированно дали определение общественного блага Пол А.
Самуэльсон и Вильям Д.
Нордхаус: «Общественное благо -это благо, выгоды от использования которого нераздельно распространяются на все сообщество независимо от того, хотят или нет иные лица потреблять благо.
Общественным благам противостоят частные блага...» [13].
Исходя из этого, мы рассматриваем стабильность общественной системы как сложный процесс, протекающий одновременно на макро-, мезо-, микро-, групповом, семейном, индивидуальном уровне, который не может быть сведен к арифметическому набору средних констант равновесия в реализации интересов социальных субъектов общества.
Это равновесие относительно, и его показатели затрагивают как экономическую сферу жизни общества, так и его социальную, духовную, этническую и нравственную природу.
Степень неустойчивости равновесия (в том, что касается внутреннего развития) определяется, как и в иных системах, темпами и направленностью перемен.
При высоких темпах и синхронности изменений равновесие внутри системы в состоянии оставаться прочным достаточно долго.
И напротив, быстрая модернизация элементов при
разнона-правленности происходящих в них процессов может сделать нестабильность системы перманентным состоянием.
Наиболее простым и доступным для массового сознания является формирование некоего равновесия в доходах (потреблении), однако понятно, что каждый индивидуум или социальный субъект в обществе не идентичен некой средней константе.
Следовательно, удовлетворить потребности людей при некоем среднем уровне просто невозможно.

Мы считаем, что сформировать механизм такого равновесия возможно лишь на уровне национальных интересов, т.
е.
на обобщающем этаже структуры интересов общества.
Отсюда следует вывод, что стабильность есть достижение равновесия в реализации интересов социальных субъектов, групп, индивидуумов, системы в целом при сохранении
одновекторности этой реализации в рамках национально-общественного интереса страны.
Суть такого обобщающего национального интереса достаточно многогранна и сложна по своему содержанию.
Ее нельзя выразить одним определением без достаточной расшифровки и объяснения главных компонентов.
Но именно национальный интерес наиболее полно выявляет не только материальные задачи общества, но и его идеологию.
Академик Л.И.
Абалкин пишет: «Стремление к обеспечению нормальных условий воспроизводства, а затем к укреплению экономического могущества и процветания было пусть и интуитивно понятной, но главной пружиной и во внутренней и во внешней политике государства с момента его образования.
Поддержка и защита отечественного предпринимательства, земледелия, промышленности
и торговли в независимости от форм и типов хозяйствования, а также от сословных, цеховых и иных групповых интересов были главной составляющей национально-государственных интересов.
Конкретная направленность национально-государственных интересов, равно как и механизм их реальности, не могут меняться.
Устойчива лишь их связь с поддержкой и защитой отечественного предприниматель ства, производства и обмена, а также науки и образования» [14].
Для проникновения в сущность национального интереса общества необходимо рассмотреть ее через призму проявления экономического закона целепо-лагания развития данной системы.
Ведь известно, что экономические интересы, а именно они составляют одну из основополагающих граней национального интереса, выступают в качестве непременного важнейшего элемента механизма проявления того сущностного отношения, которое выражается экономическим законом.
Исходя из приоритетных задач в хозяйственном строительстве нынешнего мира, целеопределяющий экономический закон, выражающий основное содержание развития системы, может быть сформулирован следующим образом: главной целью развития экономики является постоянный рост объемов и качества общественного богатства для обеспечения реализации «общественного блага».
Формулируя таким образом экономический закон целеполагания системы, мы увязываем в единое целое побудительное равновесие в структуре реализации национального интереса общества и мотивирующую основу нравственного содержания «общественного блага».
Однако реализация экономических интересов через однонаправленность с реализацией национально-общественного интереса страны представляет собой далеко не линейный процесс.
Его достижение обеспечивается через постоянное восстановление равновесия в реализации всей структуры экономических интересов, что связано с перманентным преодолением постоянного и многогранного неравенства их взаимодействий и взаимообусловленности.
При этом следует помнить о подвижности самой совокупности экономических интересов.
Одни из них исчезают, исчерпываются, другие, напротив, возникают вновь, дополняют собой уже сложившуюся систему, внося изменения в характер достигнутого равновесия и в специфику проявления существующего неравенства.
При этом новые интересы первоначально воспринимаются как бы интуитивно и далеко не одновременно.
Нередко, чтобы их осмыслить, требуются годы.
В свою очередь, формы отставания диктуются совокупностью обстоятельств.
Отсюда их различная эффективность и, соответственно, неоднозначные результаты.
Сами же перемены, ведущие к трансформации элементов системы, как правило, дискретны.
Социальная структура, следуя волнообразному развитию произведенных сил, меняется по преимуществу скачками.
Это в еще большей степени относится к сфере общественного сознания, процессы в которой тормозятся устойчивым набором стереотипов.
Между тем, дискретность перемен действует на равновесие особенно разрушительно, ибо в таком случае происходит концентрация усилий на протяжении ограниченного отрезка времени.
Это, в свою очередь, позволяет говорить о волнообразных колебаниях в стабильности общественных систем, определенной периодичности кризисных ситуаций, в которых она оказывается.
Для оптимального развития социального субъекта необходимо не просто любое согласование его интересов, а такое, при котором происходило бы наиболее полное и глубокое удовлетворение всех его потребностей, а не только экономических.
Для этого необходима разработка основных условий оптимального управления сочетанием экономических интересов социального субъекта.
По нашему мнению, таких условий три: интересы социального субъекта приобретают за счет согласования неубывающее значение, т.
е.
повышается степень разрешения всей совокупности этих интересов; разрешение интересов субъекта, затронутого согласованием, не ухудшает состояние сочетаемости интересов вышестоящих и нижестоящих субъектов, т.
е.
сочетание интересов социального субъекта не элиминирует и не ослабляет характера общности интересов общества и отдельной личности; в ходе согласования интересов социального субъекта все его контрагенты сочетают свои интересы также равнозначно, т.
е.
ни один из видов интересов, носителями которых являются данный социальный субъект и его контрагенты, в частности коллективы предприятий, социальные группы, индивиды, не снижает уровень общности экономических интересов, и их зоны выгоды остаются неубывающими во времени и сферах1.
1 Более подробно вопрос о равновесном согласовании интересов в процессе их реализации, влияние на В новых условиях различные субъекты хозяйственной деятельности (носители интересов) вынуждены строить новую систему отношений, причем каждый субъект, взаимодействуя с другим субъектом, следует своему интересу, который стремится реализовать.
При этом согласование является лишь одним из способов взаимодействия субъектов носителей интересов.
Помимо согласования можно также выделить такие способы взаимодействия, как подчинение и игнорирование (см.
рис.
1).
СПОСОБЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ Согласование Эффективное взаимодействие всех субъектов произ водственных отношений с учетом их интересов Игнорирование Интересы другой стороны не учитываются при реализации своих интересов Подчинение Реализация своих интересов за счет интересов других субъектов или их частичная реализация как результат во площения своих интересов в жизнь Рис.
1.
Способы взаимодействия носителей экономических интересов Совершенно очевидно, что наиболее предпочтительным является согласование экономических интересов, однако в реальной экономической жизни встречаются все вышеуказанные способы взаимодействия, причем практически всегда они не существуют в чистом виде происходит их переплетение и взаимопереходы.
Согласованность интересов предусматривает максимально возможную степень реализации интересов всех участвующих сторон.
Сущность данного процесса была точно подмечена еще К.
Марксом: «...каждый обслуживает другого, чтобы обслужить самого себя; каждый взаимно пользуется другим, как своим средством.
И то, и другое в сознании обоих индивидов представлено таким образом, что: 1) каждый достигает своей цели лишь постольку, поскольку он служит средством для другого; характер и темпы развития социально-экономической системы изложен автором в ряде работ (См.: [15-17]).
2) каждый становится средством для другого (бытием для другого), только будучи для себя самоцелью (бытием для себя); 3) взаимозависимость, состоящая в том, что каждый является одновременно и средством, и целью и притом достигает своей цели лишь постольку, поскольку становится средством, и становится средством лишь постольку, поскольку полагает себя в качестве самоцели...» [18].
Достижение согласованности личных, коллективных и общественных интересов, достижение их равновесной реализации при доминирующем положении национального интереса общества всегда были и остаются актуальнейшей задачей развития и стабилизации экономической системы любого государства, так как состояние гармоничной реализации интересов в наибольшей степени отвечает критерию оптимального роста общественного благосостояния.
Суть данного критерия состоит в том, что движение в сторону оптимума возможно лишь при таком перемещении ресурсов, которое увеличивает благосостояние, по крайней мере, одного человека, не нанося ущерба никому другому.
Отсюда очевидно, что лишь процесс согласования интересов взаимодействующих друг с другом субъектов, то есть взаимное упрочение их социально-экономического статуса, приближает нас к достижению оптимума.
Носитель интересов постиндустриального общества человек, сам являющийся сложной системой, которая, с одной стороны, развивается по собственным, внутренним законам, а с другой находится под воздействием внешней среды.
Стремясь к получению лучшего результата, человек постоянно заботится об усовершенствовании способов удовлетворения своих потребностей, что приводит к наращиванию ресурсов и способов их использования.
Экономические интересы в условиях постиндустриального общества имеют сложную структуру.
Классификация ее элементов на основе различных признаков позволяет детализировать представление об отдельных интересах и их взаимосвязях.
Конкретизация и реализация коллективных и общественных интересов связаны с эффектом представительства, с образованием вторичных субъектов, которые становятся «выразителями» ассоциированных групп интересов.
Государст во призвано реализовать национальные интересы общества, эту роль выполняют от его имени министерства, ведомства, различные государственные службы, представленные конкретными людьми.
Рядовые граждане делегируют часть своих интересов государственным служащим, которые, оставаясь носителями своих собственных интересов и коллективов конкретного государственного органа, становятся выразителями общественных интересов.
Эта ситуация усиливает присущую подсистеме экономических интересов противоречивость, составляющую внутренний источник ее функционирования и развития и основу диалектики взаимосвязи ее элементов.
Доиндустриальная и индустриальная эпохи имеют взгляд на сущность экономических интересов это удовлетворение потребностей.
Объекты экономических интересов формируются, исходя из возможностей общества в текущий период удовлетворить развивающиеся потребности.
Следовательно, характерными чертами экономического интереса постиндустриального общества являются: 1.
Востребованность в ресурсах (трудовых, предпринимательских, материальных, вещественных и т.
д.).
Экономический интерес предстает здесь как результат количественного сопоставления хозяйствующим субъектом объема благ, необходимых для удовлетворения потребностей, с объемом затрат своих экономических ресурсов.
2.
В связи с изменением экономических отношений в социально-экономической системе меняется парадигма экономических интересов, где личные интересы выходят в центр подсистемы.
3.
Ограниченность ресурсов и связанная с ней необходимость выбора.
4.
Возникающие в процессе мотивации отношения хозяйствующих субъектов принимают форму обмена ресурсами (благами).
5.
Рациональность поведения.
С учетом сказанного модель реализации экономического интереса будет выглядеть как: формирование хозяйствующим субъектом внутренних предпочтений и соответствующих им целей; социальное влияние, оказываемое на процесс формирования экономического интереса; реализация целей в практической деятельности субъекта.
Генетическую основу формирования подсистемы экономических интересов общества составляет многообразие личных экономических интересов.
Представляется, что основное предназначение личных экономических интересов -воспроизводство индивида как экономического субъекта.
Личные интересы индивидов являются первичными по отношению ко всей подсистеме.
В основе структуры личных интересов лежат общественное разделение труда и закрепление конкретных видов деятельности за соответствующими людьми.
Возможности удовлетворения потребностей определяются профессией, специальностью, местом работы и т.
д.
От размеров и качественных характеристик собственных ресурсов, эффективности их использования зависит уровень удовлетворения потребностей.
Отсюда вытекают интересы, состоящие в воспроизводстве объектов собственности, их сохранности и преумножении: отношения непроизводственного производства, формирующие интерес в обеспечении условий труда, соответствующих требованием современного производства и уровню квалификации работников; отношения распределения с присущими им принципами и формами, предопределяющие интерес в получении определенной доли производственного продукта; воспроизводство рабочей силы определяет интерес в расходовании ресурсов на приобретение определенного набора потребительских товаров, коммунальных услуг, организацию отдыха, на содержание комфортного жилья; качество рабочей силы, определяющееся обладанием информацией в различных формах: от мимолетной текущей информации до фундаментальных знаний, предопределяет интерес в приобретении знаний, в образовании.
Указанные интересы образуют общую модель личных экономических интересов.
Она персонифицируется в процессе жизнедеятельности каждого индивида в зависимости от общественных отношений и его места в социально-экономической структуре общества, от специфики социально-экономической необходимости.
Личные экономические интересы наемного рабочего имеют структуру, отличную от структуры личных интересов предпринимателя.
Личные экономические интересы индивида выступают как элементы множества экономических интересов общества.
Личные экономические интересы определенным образом координированы и субординированы.
На основании ролевой функции экономического субъекта в их подсистему могут быть включены: интерес собственника, интерес производителя, интерес покупателя, интерес потребителя, интерес ТНК, интерес государства, интересы международных организаций.
Иерархия экономических интересов субъекта зависит, на наш взгляд, от степени ответственности субъекта за их реализацию.
По отношению к насущным личным интересам эта степень у основной массы индивидов наивысшая.
Индивид несет полную ответственность за их реализацию.
В настоящие время экономические отношения в России представлены двумя блоками.
В один входят элементы прежней подсистемы, он базируется на связях национальных экономических субъектов.
Данный сектор все годы реформ находился в самых неблагоприятных условиях, порожденных разрывом экономических связей, инфляцией, обесцениванием оборотных средств, широким распространением бартера и абсолютным устранением государства от реализации общественных интересов.
Несмотря на приватизацию и развитие мелкого и среднего предпринимательства, рыночные механизмы в данном секторе работают с низкой степенью эффективности из-за слабой правовой базы и неотработанного механизма ее функционирования, монополизма практически во всех сферах экономики, сознательно культивируемого политической и хозяйственной элитой, произвола чиновников, подпитываемого спецификой нашего менталитета, сформировавшегося на основе советского патернализма.
В основу подсистемы новых экономических отношений положено фактически частное распоряжение национальными сырьевыми ресурсами.
Хотя недра земли по российским законам являются общенациональным достоянием, фактически распоряжение ими осуществляется добывающими компаниями в своих интересах.
За счет ножниц цен меж ду рыночной и корпоративной ценой на добываемые сырьевые ресурсы руководство компаний обеспечивает доходы, несоразмерные с их вкладом в воспроизводственный процесс.
В то же время выплаты в бюджет осуществляются с явно заниженных доходов на основе корпоративной цены на ресурсы.
Второй блок экономических отношений осуществляет давление не только на экономическую, но и на социальную сферу общественной жизни.
Он активизирует процесс поляризации общества.
Критерием разграничения между субъектами выступает принадлежность к данной схеме.
Таким образом, черты экономических интересов России, выявленные в процессе исследования глобализации, влияют на реализацию экономических интересов России, отражают ее переходный характер.
Реформирование российской экономики привело к слому первой модели подсистемы интересов и формированию второй модели, которая характерна для индустриальной эпохи с ее рыночными реквизитами.
Ведущая роль в экономике перешла к собственникам крупных капиталов и лицам, осуществляющим контроль над финансовыми потоками.
Главным в подсистеме интересов стал интерес реального собственника или распорядителя ресурсами в максимизации личной выгоды.
В качестве основного механизма согласования интересов выступает внеэкономическое принуждение, осуществляемое как государством, так и криминальным и полукриминаль-ным бизнесом.
Также признаком второй модели подсистемы экономических интересов является и наличие массы неквалифицированных работников, лишенных собственности.
Утратив работу по специальности, работники государственных предприятий в массовом порядке пополнили армию неквалифицированных рабочих.
Вместе с тем следует отметить появление отдельных элементов третьей модели подсистемы интересов, порожденных изменениями в содержании и характере труда, развитием информационной составляющей экономики.
Это относится к развитию фундаментальной науки, к реализации космических программ, к созданию военной техники.
Однако в России еще не сложились условия, достаточные для перехода к полноценной третьей модели.
Для обеспечения такого перехода, мы считаем, необходимо: создание условий для формирования формальных институтов; преодоление противоречия между формальными и неформальными институтами.
Главной целью функционирования подсистемы интересов должно стать преодоление проявления монополизма со стороны власти.
Таким образом, выход из кризисной ситуации в России напрямую связан с созданием подсистемы экономических интересов, включающей следующие параметры ее устойчивой структуры: стабильное повышение общего уровня реальных доходов и качества жизни населения на основе роста ВНП, ВВП на душу населения; наличие значительной части населения (60-80%), для которой удовлетворение текущих потребностей перестает быть приоритетным, а реализация интереса в воспроизводстве социального статуса хозяйствующего субъекта гармонично вписывается в систему общественных интересов; наличие устойчивой взаимосвязанной динамики структуры общественного производства и структуры общественных потребностей; сокращение до минимального значения доли «теневой» экономики, ориентиром могут служить показатели наиболее благополучных стран (до 10-18% ВВП); отсутствие чрезмерной дифференциации доходов населения; тенденция к сокращению общественных трансакционных издержек, связанных с согласованием интересов.
Начиная с 2002 г., такие шаги активно предпринимаются в России.
Этому способствует идеальная ситуация на сырьевых рынках, особенно для продавцов стройматериалов, нефти и газа.
Наряду с этим необходимо отметить программные ошибки российского правительства, прямо связанные с игнорированием основного противоречия любой социально-экономической системы, в том числе и формирующейся в условиях глобализации постиндустриального хозяйства.
Суть базой этих противоречий является несогласованность в экономических интересах социальных субъектов, складывающихся в эко номических отношениях по поводу владения, использования, распоряжения, производства, распределения, обмена и потребления ограниченных экономических благ, что, в свою очередь, находит свое выражение в методах регулирования экономики, своеобразии приемов ведения хозяйства и воздействия на элементы социально-экономической жизни.
Как было уже изложено выше, в основе этой системы экономических интересов социальных субъектов постиндустриального общества находится индивидуальная личность человек.
Следовательно, выравнивание взаимодействия экономических интересов, достижение их равновесия должно осуществляться первоосновно в отношениях собственности отдельного (индивидуального) человека, т.
е.
в отношениях его индивидуальной собственности.
В своем развитии индивидуальная собственность прошла сложный и многогранный путь.
Но именно, условно.
Однако правомерно возникает вопрос в чем же сущностное отличие новой индивидуальной собственности от личной и частной? Представляется, что ответ на данный вопрос необходимо связать воедино со структурой и тенденциями развития отношений собственности индивидуального человека в условиях постиндустриальной цивилизации.
Как общепринято, главным ресурсом в новых условиях социально-экономического развития общества становится информация.
Информация базируется на иных базовых институтах, но, в первую очередь, на знаниях, всецело зависящих от образования и науки.
Вместе с тем процесс образования и научная деятельность прямо связаны с индивидуальными способностями конкретного человека.
Унификация не возможна.
Следовательно, информационный капитал индивидуален.
И если он индивидуален, то и собственность на него индивидуальна, а сами отношения имеют характер именно индивидуальной собственности.
Это одна сторона вопроса.
Другая сторона вопроса состоит в том, что информация изменчива, прагматична и многовариантна по ее толкованию и использованию.
Следовательно, информация имеет отпечаток общественного влияния, так как достижения науки и процесс образования также общественные по своей сущности и не могут носить характер чисто частной категории.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что индивидуальная собственность шире и многограннее частной собственности и ее владельцем выступает именно индивид, а не конкретный человек с конкретной фамилией, именем, отчеством, местом жительства и т.
д., хотя носителем информационного объема выступает конкретный человек.
Однако даже в этом качестве он является членом общественной ассоциации, т.
е.
индивидуумом, и его информационная база общественна по сути.
Также следует отделять индивидуальную собственность от личной.
Ведь индивидуальная собственность имеет производственный и непроизводственный характер, в то время как личная собственность строго ориентирована на непроизводственные объекты, по поводу которых и строятся отношения личной собственности.
Таким образом, мы берем на себя смелость утверждать, что в постиндустриальном обществе доминирующей формой собственности станет индивидуальная.
Вместе с тем мы предполагаем, что ее рамочные параметры будут значительно шире наших рассуждений, и ее сущность глубже и многограннее.
Но точный ответ даст только время и реальная практика развития человечества.
КиберЛенинка: https://cyberleninka.ru/article/n/individualizatsiya-otnosheniy-sobstvennosti-kak-rodovaya-cherta-postindustrialnogo-obschestva

[Back]