|
169 ниях численность каждого из них не может составлять менее ста пятидесяти „ 239 членов политической партии . Эти критерии численности региональных отделений общероссийских политических партий можно таюке применять и к региональным, и межрегиональным партиям, если они будут разрешены. Вероятно, было бы целесообразным связать численность региональных отделений политических партий с численностью населения конкретного субъекта РФ. В России проживает около 142 млн. граждан, из которых более 108 млн. обладают активным избирательным правом. Они и являются потенциальными членами партий. Несомненно, что такое количество граждан обладает разнообразным политическим мышлением и, как следствие, придерживается различных идеологий. Не всегда численность той или иной политической организации может достигать 45 тысяч членов. Ведь речь идет не о количестве, а о качестве субъектов политического процесса. С точки зрения демократии подобное ограничение может связывать получение организацией, статуса политической партии с наличием в ней определённого числа членов лишь в той мере, в какой эта численность служит гарантией, что эта партия не будет действовать в частных интересах узкой группы лиц. Однако численность её должна быть такова, чтобы, с одной стороны, не лишать шансов на развитие реально действующие небольшие партии, а с другой стороны не блокировать.возможность появления новых партий. На сегодня реалии таковы, что ценз численности в 45 тысяч членов блокирует возможность появления новых партий. Это. означает, что данная норма препятствует реализации положения Конституции РФ о политическом плюрализме и многопартийности. Крупные политические силы весьма часто практикуют волюнтаристский подход к законотворчеству, когда закон рассматривается как воплощение воли участников политических игр (парламентских политических партий), а не как фундаментальная норма, предна239 239 О политических партиях: Федеральным закон РФ от 11 мюля 2001 г. № 95-ФЗ // Российская газета. 2001. 14 мюля. -Хе 133. Ст. 3. п. 2. |
потенциальными членами партий. Несомненно, что такое количество граждан обладает разнообразным политическим мышлением, и, как следствие, придерживается различных идеологий. Не всегда численность той или иной партии может достигать 10 тысяч членов. Ведь речь идет не о количестве, а о качестве субъектов политического процесса. Представление о том, что чем больше количество, тем лучше качество партии в значительной мере не изжитый еще стереотип советского мышления, согласно которому партия должна быть массовым передовым отрядом целого класса. С позиций демократического подхода закон может связывать получение статуса партии с наличием в ней определенного числа членов лишь в той мере, в какой эта численность служит гарантией, что эта партия не будет действовать в частных интересах узкой группы лиц. Однако численность ее должна быть такова, чтобы, с одной стороны, не лишать шансов на развитие реально действующие небольшие партии, а с другой стороны, не блокировать возможность появления новых партий. Показательно, что в законе о партиях ФРГ (а из зарубежного законодательства о партиях это, пожалуй, наиболее отработанный с точки зрения требований демократии документ) хотя и есть требование о наличии у партии определенной численности, подтверждающей серьезность ее намерений, но сама эта численность законом не задана. На сегодня реалии таковы, что численность в 10 тысяч членов лишает шансов на развитие действующие партии и блокирует возможность появления новых партий. Это означает, что данная норма препятствует реализации положения Конституции Российской Федерации о политическом плюрализме и многопартийности. При этом, разумеется, речь идет о партиях как об организациях, выражающих определенные социально-политические интересы, а не о корпоративных группировках, действующих в частных интересах узкой группы лиц. Таковые в определенные кризисные моменты не избегли соблазна в какой-то мере пожертвовать буквой закона в угоду сомнительной политической целесообразности1. Крупные политические силы весьма часто практикуют волюнтаристский подход к законотворчеству, когда закон рассматривается как воплощение воли участников политической игры, а не как фундаментальная норма, предназначенная обеспечивать стабильность и эффективную работу всего общественного механизма2. Очевидно, что в сложившейся ситуации, особенностью которой явилось ослабление демократических импульсов со стороны общества и усиление государственной бюрократии, партии-победительницы спешат закрепить свой привилегированный статус на обозримое будущее, делая ставку на поддержку усилившихся государственных структур, заинтересованных в формировании более управляемой и контролируемой партийнополитической системы. Причем сделать это пытаются такими способами, которые в значительной мере лишают остальные партии и движения шансов на выживание и развитие. Между тем фундаментальный принцип правовой демократии защита прав меньшинства. Именно так понимают его на Западе. «Большинство, принимая свои решения, должно ... уважать права меньшинства и принимать во внимание их интересы, а также не отнимать у них шанса когда-нибудь превратиться в большинство»3. Безусловно, численность партии это первый показатель ее реального существования. Чем больше абсолютная масса партийного «тела», тем больше оснований говорить о ней как о реальной политической силе. Вместе с тем, точно также как большой вес еще не свидетельство здоровья организма, численность партии необходимый, но недостаточный критерий ее действенности4. Именно поэтому требование к минимальной численности партии, 1Прим. автора: здесь имеется в виду сентябрь-октябрь 1993 г. 2 См.: Коргунюк Ю.Г. Современная российская многопартийность. * М.: Региональный фонд ИНДЕМ, 1999. С. 35. 3 Государственное право Германии. Т. 1. • М.: Наука, 1994. С. 95. 4 См.: Коргунюк Ю.Г. Современная российская многопартийность. М.: Региональный фонд ИНДЕМ, 1999. 126 |