|
Жители Осетинской слободки в сентябре 1906 года в своем коллективном заявлении городской управе просили привести в надлежащий вид бульвар на Вревской улице, засадить деревьями площадь около « Чугунного моста, огородить ее и разбить сквер; очистить балку, идущую от кирпичного завода к слободским улицам; построить два каменных моста вместо существовавшего тогда ветхого мостика; расширить площадь для пастбищ; разбить сад за балкой, устроить там место для прогулок и детский сад, замостить Святорусскую и Рождественскую улицы, осветить керосинокалильными фонарями проход к Тереку и улицу Краснорядскую190. Жители Владимирской слободки также были озабочены благоустройством своего района: просили установить мост через Терек, обустроить ярмарку и т.д. 191 Новые экономические, социально-культурные условия, изменения жизненной среды, приобретение статуса городских жителей, появление новых возможностей влекут преобразования непосредственно в сознании людей, и, соответственно, трансформации ценностных установок, ,ф, материальных и духовных потребностей людей, благоприятствуют появлению новых атрибутов городской жизни. В частности, подобные изменения коснулись внешнего вида горожан, а именно одежды. Городскую одежду отличали симбиотичные, паллиативные варианты. Европейские наряды сочетались с элементами традиционных. Появление «гуртовой» одежды вовсе не означало забвения национальной, некоторые фрагменты которой, напротив, приобретали престижно-знаковое содержание. В семьях представителей высших слоев общества они бережно хранились как символ этнической принадлежности. У осетинской городской интеллигенции ( также и у армянской, грузинской) сложилась традиция фотографироваться в национальной одежде, выходившей из повседневного употребления. Для городских праздничных, увеселительных мероприятий многие горожане также предпочитали национальную одежду. В 1900 году корреспонденты местной прессы отмечали, что на народных гуляньях в городском саду 69 |
126 храняли как фрагмент традиционного костюма короткие куртки, теплые жилеты «гелании», а в основном носили «городской» костюм пиджак и брюки. Татары носили национальные головные уборы: мужчины тюбетейки «кепеч», женщины чалмообразные повязки и платки. Многие женщины хранили фартуки элемент праздничной одежды, украшенный вышивкой. Одежда русских, украинцев и поляков не сохраняла этнической специфики. Исключения составляли молокане-мужчины, носившие суконные поддевки, картузы. Мужской городской костюм в указанных этнических группах состоял из элементов европейской и военной одежды.336 Городскую одежду отличали симбиотичные, паллиативные варианты. Европейские наряды сочетались с элементами традиционных. Появление «гуртовой» одежды вовсе не означало забвения национальной, некоторые фрагменты которой, напротив, приобретали престижно-знаковое содержание. В семьях представителей высших слоев общества они бережно хранились как символ этнической принадлежности. У осетинской, армянской, грузинской городской интеллигенции сложилась традиция фотографироваться в национальной одежде, выходившей из повседневного употребления. Для городских праздничных, увеселительных мероприятий многие горожане также предпочитали национальную одежду. В 1900 году корреспонденты местной прессы отмечали, что на народных гуляньях в городском саду «часто мелькали в толпе мужские и женские национальные костюмы горцев».337 У грузин было принято посещать спектакли грузинского драматического кружка, концерты и вечера, проводимые, как правило, в здании грузинской школы, в национальных костюмах. Армянская элита долго сохраняла национальную одежду, особенно женскую. Анализ фотоматериала и местной прессы свидетельствует, что и армяне предпочитали на городские праздники, вечерние прогулки надевать дорогую националы |